Гегемония, или Борьба за выживание - Ноам Хомский

В тот момент, когда американцы смогли с облегчением вздохнуть в связи с тем, что президент Картер чудом избежал встречи с ливийскими наемниками, М. Каддафи уже готовил следующий ужасный план. На сей раз ливийские войска должны были пересечь 960 километров пустыни и осуществить вторжение в Судан, при этом ВВС США и их союзники оказались совершенно беспомощны. По некоторым сведениям, Каддафи также разработал настолько искусный план свержения правительства Судана, что спецслужбы Судана и Египта смогли узнать о его намерениях только после их осуществления. Так сообщили несколько журналистов, которые с огромным трудом получили эту информацию. Последовавшая демонстрация силы США заставила госсекретаря Шульца поспешно объявить, что в результате «быстрой и решительной» реакции Р. Рейгана, который продемонстрировал поистине «ковбойскую сноровку» (это так сильно пленяло сознание многих уважаемых интеллектуалов, в данном случае Джона Пола), Каддафи «был поставлен на место». Этот эпизод вскоре был вычеркнут из упоминаний, поскольку в нем не было больше необходимости{228}.

После того как затихло обсуждение ливийской истории, возникла другая, еще более серьезная ситуация: вспыхнула опасность использования СССР военных баз в Гренаде для бомбардировок США. К счастью, президент молниеносно отреагировал на этот вызов. После отклонения предложений о мирном урегулировании конфликта на условиях США в Гренаде высадилось 6000 американских солдат элитных подразделений, которые сломили сопротивление нескольких десятков слабо вооруженных кубинских строителей среднего возраста, а галантный ковбой из Белого дома назвал американские войска «оплотом национальной безопасности»{229}.

Но угрозы США не были на этом исчерпаны. Вскоре на горизонте забрезжила никарагуанская опасность, где обнаружилось прибежище для террористов и диверсантов всего лишь в двух днях езды от Харлинджена в Техасе, в то время как никарагуанское руководство позволяло себе заявления в духе «Майн Кампфа». Слава богу, главнокомандующий США, как У. Черчилль в его борьбе с нацистами, отказался сдаться и смог отразить нашествие вражеских орд, несмотря на их мощную поддержку со стороны М. Каддафи, который намеревался «стереть Америку с лица Земли»{230}.

В то время как Белый дом пытался консолидировать парламентскую поддержку для принятия решения о проведении военных действий в Никарагуа в 1986 году, США организовывали опасные провокации в заливе Сидры. Они сопровождались бомбардировками ливийских территорий с телевизионным освещением в прямом эфире и убийствами десятков людей без каких-либо видимых причин, и все это делалось для нагнетания ливийской опасности в американском общественном сознании. Пытаясь дать официальные объяснения причин атаки, американское руководство апеллировало к Статье 51 Устава ООН, которая предполагает право члена ООН «на самооборону перед угрозой нападения». Это, по сути, было первое открытое объявление доктрины «превентивной войны» и окончательное, если говорить всерьез, крушение надежд на спокойствие в мире и на главенство закона. Случилось именно так. Аналитик правовой и законодательной рубрики газеты «Нью-Йорк таймс» Энтони Льюис позитивно отмечал стремление администрации Р. Рейгана полагаться в своей деятельности «на норму закона о том, что применение силы против преступников, которые систематически нарушают закон, является оправданной мерой самозащиты». Представьте последствия того, что все будут обладать возможностью применять доктрину Рейгана — Льюиса против всех остальных{231}.

На протяжении десятилетия ничего не менялось. Европейский туристический бизнес нес убытки, так как американцы опасались совершать путешествия в Европу из-за угрозы терактов со стороны арабских фанатиков или других сумасшедших. В самой Америке были пущены в ход другие общественные фобии. Уровень преступности в США не сильно отличается от других развитых стран. Однако боязнь стать жертвой преступления гораздо выше. То же самое можно сказать о наркотиках: то, что воспринимается как проблема в других странах, у нас считается реальной угрозой обществу. Американскому политическому руководству не составляет труда, используя СМИ, играть на страхах американцев. Время от времени проводятся соответствующие кампании, когда это необходимо для интересов внутренней политики. Побег расиста Уилли Нортона накануне президентских выборов 1988 года служит отличной тому иллюстрацией.

Другой иллюстрацией такой политики является объявление в 1989 году нового этапа «войны с наркотиками». Администрация президента выступила с громкими заявлениями о том, что латиноамериканские наркодельцы представляют огромную опасность для американского общества, несмотря на неопровержимые доказательства того, что степень их вины не столь велика. Как поясняет журналист и редактор Холдинг Картер, бывший помощник госсекретаря в администрации Дж. Картера, власти уверены в успехе данной тактики. «Не надо ходить к гадалке, чтобы понять, что американские СМИ готовы выполнить любую просьбу и будут поддакивать любому слову из Белого дома, вне зависимости от того, кто в данный момент является его хозяином, стоит лишь щелкнуть пальцами», — пишет он.

Кампания достигла грандиозного успеха, хотя к борьбе с наркотиками это не имело никакого отношения. Боязнь наркотиков поглотила американское общество. У власти появилась возможность очистить городские улицы от ненужных людей и поместить их в уже строящиеся для этих целей тюрьмы. Теперь можно было перейти к началу операции «Правое дело», доблестному завоеванию Панамы, за которым, помимо всего прочего, стояла причастность Норьеги к наркотрафику. В то же время Вашингтон оказывал сильное давление на власти Таиланда, угрожая им санкциями, если они воспрепятствуют ввозу в страну американской табачной продукции, гораздо более вредного продукта. Но все это делалось в тайне от постороннего внимания.

В случае Панамы также было найдено сногсшибательное правовое обоснование. Посол США в ООН, Томас Пикеринг, заявил в Совете Безопасности, что Статья 51 Устава ООН «предполагает применение вооруженной силы в целях самообороны, для защиты национальных интересов и граждан страны», а также для препятствования «контрабанде наркотиков в США». Это, на самом деле, подразумевало защиту интересов ограниченного круга белых бизнесменов и банкиров, многие из которых сами подозревались в наркотрафике и отмывании денег, чему вскоре было получено подтверждение и о чем неоднократно заявляли многие правительственные органы США{232}.

Повсеместно правовые аргументы основаны на принципе, сформулированном въедающимся израильским государственным деятелем Аббой Эбаном: для «легитимации» каких-либо действий необходимо действовать «методом от противного»{233}.

В дальнейшем политическое руководство четко придерживалось данного сценария действий, поскольку все указанные элементы внутренней политики прежнего образца присутствовали в период предвыборной кампании 2000 года. В 1981 году американское руководство сочетало крупное увеличение оборонных расходов со снижением уровня налогов и рассчитывало при этом, что «истерия по поводу растущего дефицита создаст благоприятные условия для сокращения федеральных расходов [на социальные нужды] и, таким образом, у американской администрации появится возможность приостановить реализацию социально-экономических реформ». Дж. Буш-младший также проводил снижение налогов преимущественно в интересах богатых слоев населения, а «объем федеральных расходов достиг при нем колоссальных темпов роста за последние двадцать лет»{234}, впрочем, большая часть бюджетных расходов пошла на военные нужды и, опосредованно, в научно-технический комплекс.

Дефицит федерального бюджета требует придерживаться «фискальной дисциплины», которая в первую очередь ведет к ограничению финансирования услуг, оказываемых населению. По оценкам экономистов американской администрации, объем непогашенных правительством США платежных обязательств составил 44 триллиона долларов. Их аналитический обзор должен был быть включен в феврале 2003 года в ежегодный отчет о расходовании средств, но это не было сделано. Вероятной причиной стало то, что для покрытия указанного дефицита требовалось резкое увеличение налоговой ставки, а Дж. Буш с трудом пытался провести еще одно налоговое послабление, вновь в интересах обеспеченных слоев американского общества. «Президент Буш делает все, чтобы мы оказались в налоговой ловушке», — отмечали экономисты Лоуренс Котликоф и Джефри Саш, предсказывая грядущий кризис. Среди ожидаемых следствий, утверждали они, представляется «снижение в будущем размеров выплат по программам „Социальная защита“[14] и „Медикэр“[15]». Руководитель пресс-службы Белого дома Ари Флейшер подтвердил цифру в 44 триллиона долларов и полностью признал правильность составления анализа: «Без сомнения, программы „Социальная защита“ и „Медикэр“ станут непосильной ношей для будущих поколений, если ответственные лица всерьез не займутся реформированием этих программ», — что, впрочем, не означает финансирование их за счет введения прогрессивных ставок налогообложения. Проблема усугубляется серьезным финансовым кризисом во многих штатах и городах{235}.