Отыщи (во мне) демона (СИ) - Моревна Марья

— Вам помочь? — девушка, принесшая обед и треклятое платье, заметив, что я стою перед ним в раздумьях, решила, что мне нужна помощь, как какой-нибудь королевской особе, которая ни помыться, ни переодеться, ни поесть не может самостоятельно.

— Нет, спасибо, — я подняла платье, вытянув перед собой на руках, рассматривая обильно нашитые рюши, и заметила, что девушка собирается уходить. — Постойте. Как вас зовут?

— Люви, мисс.

— Вы идете вечером на праздник, Люви?

— Да, — она улыбнулась так широко, что разрумянившиеся щечки чуть не треснули. — Мое платье почти такое же красивое, как ваше. Чуть меньше рюш, но я и такого никогда…

Она осеклась, видимо решив, что сболтнула лишнего. Кажется, такая роскошь все же не свойственна для этого места.

— Вам объяснили по какому случаю такое празднество? Насколько я поняла, будет не хуже, чем на королевском балу, — как могла восторженно поинтересовалась я.

— Конечно! — Люви опять просияла, забыв об оговорке. Произнесла с почтением. — Все в честь вас — гостей Истины, которые принесут нам богатство и процветание.

Хмм… Она в курсе, что под этим подразумевается возрождение драконов? Для чего конкретно вот этой девушке оно нужно? Кажется, основную массу этих людей интересует преимущественно золото, а не крылатые гиганты, которые могут сжечь здесь все дотла пару раз неосторожно чихнув. И не только здесь. Боюсь мы даже представить не можем, что будет, если у Вольфара все получится.

Хотя понять, почему людей интересуют деньги, немудрено. Даже здесь, если выходить за пределы моей комнаты, все было очень скромно — шкафы и тумбочки с расшатанными дверцами, обшарпанные стены, протертые до сетчатого основания ковры. Только в моих покоях кровать была новой, на столе стояла ваза с цветами, а решетка на окне была начинена Бриспьерским камнем.

— Люви, — я оглядела девушку с ног до головы. — А хочешь прямо сегодня почувствовать себя королевой? Возьми мое платье.

Девушка испуганно глянула на меня.

— Нет, что вы, владыка рассердится. И в чем пойдете вы, если я…

Она закусила губу, с жадностью разглядывая красные рюши.

— Оно пойдет тебе даже больше чем мне. Красный идеально подойдет к твоим волосам, — улыбнулась я. — А я… у тебя есть чистые брюки и рубашка?

— Нет, только платья. Мы не носим мужскую одежду.

А зря! Хотелось показать Вольфару, что под его дудку я плясать не намерена и праздновать мне нечего, но вот моя одежда уж слишком затерта и пропитана потом и грязью. А в этих рюшах… пожалуй, можно потеряться, словно маленькая вишенка в ведре крема.

— Можешь принести мне любое платье, которое носишь сама? А владыке я все объясню сама. Тебе никто и слова не скажет.

Было видно, что ей страсть как охота принарядиться, и в мои слова хочется верить.

— Хорошо, — наконец, решилась она. — Владыка точно не рассердится? Говорят, это платье заказывали в самой столице.

— Точно. Я ведь гостья и могу одеть то, что пожелаю.

Люви просияла будто ребенок, который получил желанную сладость, сграбастала в охапку гору красных рюш и выпорхнула из комнаты.

Кай

Я был влюблен не раз, и даже, кажется, был любим, но впервые за километры времени, что мне уже довелось отмотать, я смотрел на женщину и точно знал, что она в моей жизни надолго. Даже не знаю в какой момент все поменялось с «я бы отшлепал эту хорошенькую попку» на «я готов пришлепнуть любого, кто к ней приблизится». Может, тогда, когда едва не потерял ее в пещере, или еще до этого, когда вообще решил увести ее из-под носа капитана и устроить совместный спуск, а может тогда, когда мы целовались, а она с видом профессора из какой-нибудь столичной академии говорила, что это всего лишь физиология… Ни одна женщина не пыталась мне доказать, что наше притяжение — лишь взаимное влечение, все до единой думали о любви.

Любовь… любовь — такое потрепанное жизнью слово, что мне никогда не хотелось его произнести. Но как назвать то, что я сейчас чувствую, глядя на свою снежинку? Безумная сладко-перченая смесь… восторг, мягкая, плюшевая нежность и острое, как игла, желание утащить ее в какой-нибудь затерянный домик в лесу и не выпускать из постели как можно дольше.

Я всегда представлял, что во мне привлекает женщин. Но снежинка кажется такой особенной, что я дал себе слово задать ей этот вопрос. Ответ, уверен, меня удивит.

Но только не сегодня… Выберемся из этой дыры, как из страшного сна, и я задам ей все вопросы, что скопятся в моей голове к тому моменту.

— Костюмы — элемент праздника, — недовольно сказал Вольфар за моей спиной, увидев, что не только я пренебрег той нелепой одеждой, которую он нам заготовил.

Не договариваясь, мы со снежинкой выбрали схожую тактику. Я никогда не носил лощеных костюмов, сковывающих тело похлеще цепей, и не видел причин отступать от своих привычек в угоду местному царьку. Судя по резкому голосу владыки, скромное серое платье, в котором в зале появилась Вильма, тоже не было тем самым «элементом праздника».

— Помню, вы сегодня сказали, что мы — ваши гости. И если мы не можем отсюда уйти, не можем отказаться посетить праздник, то, надеюсь, можем хотя бы выбрать одежду.

Черт возьми, я, кажется, заразился от снежинки умением стройно выражать свои мысли! И, пожалуй, это еще один «звоночек» моей зависимости. Есть на севере Акрона, на склонах Кастельских гор, среди вечного холода один редкий, необычайно живучий цветок, единственный, что цветет при столь суровых условиях, притом круглый год. Его называют элинвалем, а в простонародье — дыханием демона. Говорят, достаточно всего раз вдохнуть его аромат, чтобы остаться в этих горах навсегда. Никогда не бывал на севере, но, кажется, мой элинваль пришел за мной сам.

Я подмигнул Вильме, ловко пробирающейся через толпу драконьих адептов, которые ради праздника поснимали свои маски и оделись как нормальные люди. Но на них смотреть не хотелось, ведь я впервые видел снежинку в платье. Кроме, конечно же, того синего чехла, в котором она была при нашей первой встрече. Но я уже почти не помню… его вытеснил другой образ того же дня — снежинка в одном белье, красиво возмущенная и сладко дерзкая.

Сейчас она кажется совсем другой. Прекрасная какой-то тихой, безмятежной красотой, как закат или рассвет, или море в штиль, или ночное небо. Платье светло-серое, без единой детали или кокетливой сборочки, простое, как чистый холст, светлые локоны свободно рассыпаны по спине и плечам, походка уверенная и гибкая, будто у дикой кошки.

Так захотелось к ней прикоснуться, что пальцы свело от призрачной боли. Хорошо, что села она рядом со мной, заняв последний из трех высоких стульев в голове зала. Ну, и раз уж мы больше не таились, молодчина, накрыла мою ладонь своей, заставив кровь вскипеть за секунду.

Мы — Вольфар, я и снежинка — словно короли несуществующего государства восседали на своих тронах на небольшом возвышении и глядели на зал сверху вниз. Люди, я насчитал человек пятьдесят — не так много, но и не так мало для подданных выдуманного короля — собирались в небольшие группы, переговаривались между собой, шутили, смеялись, выпивали и танцевали дикие танцы с легким привкусом безумия.

Я смотрел на это представление равнодушно — пусть делают, что хотят, каждый сходит с ума по-своему. Я знал, что этот кружок неумелых воскрешателей прошлого прикроют прежде, чем Вольфар успеет начать ритуал. Но для страховки время все же можно было и потянуть. Поэтому сегодняшний вечер — как бы глупо он не выглядел и какие бы цели не преследовал — был очень кстати. Хотя цели тут лично мне яснее ясного — пустить золотую пыль в глаза собственным собратьям, воодушевление и желание служить которых были не бесконечны. Которым перед финальным броском, чтобы никто не надумал испортить великий план, требовалась энергетическая подпитка, наглядный укол счастливого будущего, демонстрирующий, что всех их ждет после исполнения задуманного. Обычно это работает безотказно.