Мне не страшно теперь умирать - Любовь Дмитриевна Бурнашева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, ладно тетя, не кричи, — Света замахала рукой на Татьяну, — Лиля, парни твою песню пели. Она зрителям очень понравилась. Их потом в ресторан пригласили, и они там несколько вечеров выступали. Хорошо заработали, — Света положила на стол деньги, — Вот возьми, это твои.
— Вот и хорошо, — Татьяна протянула руку, взяла деньги и пересчитала их, — Ты Света завтра поедешь одежду Лиле купишь, а то твоя на ней болтается. А ты Лиля, не переживай, поживешь у меня сколько нужно. Я смотрю у тебя в жизни что-то страшное случилось, еще и ребеночка потеряла. Сама захочешь, расскажешь. А нет, так я не любопытная. Мы тебе комнату на первом этаже выделим поживешь тут, а то вдруг с лестницы упадешь, да и гости шумные там, ругаются матами.
— Можно я останусь в той? — Лиля подняла голову наверх, — Я буду осторожной. Пожалуйста.
— Хорошо, ладно, — Татьяна заметила слезы на её глазах. — Если тяжело будет, то поменять комнату всегда сможем. Сейчас что тебе нужно, скажи, Света все принесет.
— Мне нужна тетрадь и ручка. Больше ничего не надо.
Света после ужина проводила Лилю до комнаты, положила на стол тетрадь.
— Ты потом зайди ко мне, — Лиля села за стол.
— Хорошо, пойду к своим, может ещё что расскажут, — Света выбежала из комнаты.
В окно мягко стукнули. Лиля приоткрыла его и от потока ветра задохнулась. Всё смешалось, тоска и боль двух мужчин обрушилась на неё. Распутывая как клубок, отделила видения о Владимире, направила его по другому потоку ветра. Слава, её любимый нуждался в ней намного больше. Она видела его сидевшим за компьютером. Он пишет для неё письма — сообщения. Каждое слово этих писем прошивало её иголками. Нитки от этих игл стягивали её сердце, оно кровоточило и начало останавливаться. За окном запела птица, сквозь пение послышались слова:
Давай с тобою, Осень, выпьем,
Ты мне любви в бокал налей,
Душа израненною птицей,
Куда-то рвётся из сетей.
Поговорим с тобою, Осень,
В хмельном плену всё расскажу,
Про боль свою и одиночество,
Тоску — я в твой бокал налью.
Давай поплачем, Осень, вместе,
И посмеёмся над собой,
Любви ещё в бокал налей мне,
Я буду пить его с Весной.
Пение птицы расслабило нити, затянувшие сердце. Собрав все силы, смогла их разорвать.
— Лиля, можно к тебе, не спишь ещё? — Немного приоткрыв дверь, в комнату заглянула Света, и увидев, что Лиля сидит за столом и не глядя в тетрадь, что-то быстро пишет, Света присела рядом.
— Тут вам два текста для песен, — Она протянула два листа, третий сложила конвертом, — А вот это, — Она замолчала, посмотрела в окно, — Вы будете в моем городе. Туда скоро приедет группа, ее солист Владимир.
— Я знаю его, ты с ним на фестивале была.
— Ты должна ему передать вот эту записку.
— А как? Я видела, на его концерт все билеты давно раскуплены.
— Ты запиши, чтобы не забыть, — Лиля протянула листок и ручку, — В этом здании где будет его концерт, есть слева дверь, небольшая. На ней написано — Посторонним вход запрещен. За пять минут до начала, ты зайдешь в нее. По коридору попадешь за кулисы. Когда начнется концерт, ты сможешь зайти в зал. На первом ряду с краю будет свободное место. После третьей песни, на сцену пойдет маленькая девочка с цветами. Ты с ней передашь записку. Постарайся сделать все так как я сказала, пожалуйста. Для меня это очень важно. И ты должна быть одна. Всей группой у вас не получиться пройти.
— Я все сделаю. Не переживай. За песни спасибо большое. Парни сами хотели у тебя попросить. Тебе что-нибудь еще нужно?
— Про записку не рассказывай никому, — Лиля закрыла ладонью глаза, задумалась, — У тебя на шкафу лежит старая гитара. Если она тебе не нужна, можешь мне ее на время дать?
— А ты откуда знаешь? — Удивилась Света, — Да, лежит. Она от мамы осталась.
— Я не знаю. Просто почувствовала. Ты не удивляйся, я сама порой не могу объяснить.
— Ты удивительная, будто с другой планеты, — Света обняла её, — Я завтра тебе гитару занесу. Пойду обрадую своих.
Когда дверь за Светой закрылась, за окном снова запела птица. Песня её была грустной, и Лиля плакала вместе с ней.
Татьяна, утирая слезы, смотрела в окно вслед уезжающей машине:
— Вся в мать, такая же, только петь да плясать. Восемнадцать лет уже девчонке, а учиться не хочет — Причитала она, — Так и будет всю жизнь песенки свои петь, — Смахнула слезу, присела рядом с Лилей, — Мать её, моя сестра, вот такая же была. Не уберегла я её. Родители наши рано умерли, все хозяйство на меня взвалили, и за сестрой еще присматривать. Она в семнадцать лет с одним дальнобойщиком связалась. Все ездил, подарки ей возил. А в один распрекрасный день увез её. Через полгода явилась, одна да с пузом. Все плакала по нему. Спросишь — «Что случилось?» Молчит и плачет. Померла при родах, бедная. Искала я того водилу, чтобы алименты потребовать, да не нашла. Как сквозь землю провалился, — Тяжело вздохнула, — Спаси и сохрани её господи, — Она перекрестилась, — Пойду работников проверю. Скоро на обед заезжать будут, а там поди ничего не готово. Тебе что надо, не стесняйся, говори, — Уходя, еще раз перекрестилась.
Лиля поднялась с кресла и уверенно пошла на второй этаж, но даже в полной темноте она видела людей, они светились силуэтами, их цвет был от розового до ярко красного. Предметы обходить ей помогала струйка сквозняка. Она опутывала ноги, холодом показывая куда идти.
Снег, первый снег. Мягкими пушинками он укрывал землю, деревья. Стояла звенящая тишина. Лиля вытянула руку из окна, снежинки упали на ладонь, переливаясь, тихо таяли.
— Да, милый, я люблю снег, — Прошептала, закрыв глаза, замерла. Она мысленно протянула руку сквозь расстояние, разделяющее их, прикоснулась к лицу Славы. Придвинув его образ к себе, наклонилась над спящим мужем. Шептала ему ласковые слова. Слезы стекали на его лицо. Она еще ниже наклонилась над ним. Черное крыло отбросило назад, в клетку, из которой невозможно выйти. Тишина и снег, больше ничего нет в этом мире.
Лиля взяла гитару, она помнила, как Слава играл, её пальцы повторяли
