Тридевятое царство. В когтях белого орла - Денис Новожилов

– Проклятый Прилук! Проклятый Киев!

Теперь Марфа била о стену полкой, которую оторвала от той же стены. Княгиня была в бешенстве, и было отчего. Совсем немного времени прошло, как она схоронила любимого мужа, а теперь пришли вести о казни и сына и брата. Роман был единственным отпрыском княжеской четы. Ребенок очень тяжело рождался, сама Марфа чуть не отдала богам душу, но сын все же вырос здоровым, хотя других детей паре боги уже не дали. Брак изначально был династическим, Марфа была из волынского рода князей, Даниил – из галицкого, этим браком скрепилось единство княжества, но, что бывает нечасто, династический брак оказался достаточно успешным и в обычном, людском смысле. Супруги любили друг и уважали, несмотря на полное различие своих характеров, а вполне возможно, и благодаря ему. С супругой галицкому князю повезло, происходящая из древнего волынского рода жена с детства впитала в себя азы управления уделом и оказывала мужу посильную помощь. Теперь же бразды правления оказались в ее руках целиком и полностью, вот только трон под княгиней раскачивался уж очень сильно.

Как только поступили черные вести из Прилука, Марфа немедленно распорядилась собрать всех, кто в княжестве обладал хоть какой-то властью: бояр, князей, воевод и даже купцов. Половина приглашенных на зов не явилась. Вежа хорошо их понимал, род галицких князей явно впал в немилость у Киева, удивительным было скорее то, что другая половина собралась в Галиче. Работал авторитет княжеского рода, накопленный за прошлые годы. Вот взять хотя бы тот же злосчастный Прилук… Князь Роман в Киеве как-то сумел выторговать этот город и окружавшие его земли. Знати города и купцам это не понравилось, тем более что в Киевском княжестве Прилук был торговым центром, через который шли пути купеческих караванов, а у новых хозяев город становился дальней провинцией. Вспыхнуло восстание, Прилук призвал Киев на помощь. Роман Галицкий демонстративно взял город и казнил в нем каждого десятого, особенно тщательно карая именно боярские семьи и городских богатеев. И что сделал Киев? А ничего не сделал, отвернулся и сделал вид, что ничего не произошло. С Романом Галицким вообще дело иметь было трудно, нрав князь имел суровый, не поспоришь. А как быть иначе, коль княжество разваливалось на глазах… Только такой жесткий правитель и мог навести порядок. Даниил был куда мягче, на первый взгляд конечно же. Вежа давно служил при княжеском дворе и хорошо знал всех управителей. Ни Роману и его сыну Даниилу, ни уж тем более младшему Роману, названному в честь знаменитого деда, жестокость не была свойственна. Однако же князья действовали решительно и жестко там, где в этом была необходимость. Другой причиной явления множества представителей княжества было то, что трон под молодой княгиней качался не менее сильно. Слухи о восстании жрецов в Киеве уже дошли и до Галича, и то, что подавить бунт пока не получалось, внушало надежды на скорый конец правления великой княгини. Тем более что к Киеву медленно, но верно приближалось войско срединных княжеств, чьи князья хранили могильное молчание по поводу восстания. Так что, кто кого одолеет в итоге, был еще большой вопрос. И все же дела княжества были плохи. Казна досталась Лютополку, остатки золота выгребли для снаряжения нового войска, что должно было осадить мятежный Прилук. Беду с деньгами решить было можно, занять денег у бояр и купцов: за тучные года те немало богатств накопили, пора и поделиться. Хуже обстояло дело с резервами. Даниил уже объявлял два набора в войска, недавно был третий. Всех, кого можно было собрать, уже призвали под знамена с золотым львом. На границе с Белым королевством построили немало крепостей, но сейчас их гарнизоны ослабили ниже любого разумного предела. А ведь войско Белого королевства пришло в движение и идет к границам. Тоже беда, и так не вовремя. Ладно, какое-то время крепости выдержат, все же строили на совесть, но как сладить с белым орлом без помощи Киева и остальной Руси?

Марфа тем временем перестала бить полкой о стену, прервав невеселые мысли Вежи.

– Как думаешь, что делать нам теперь?

Старый жрец задумался. Он не знал, какой совет дать княгине, но, глядя в ее горящие яростью глаза, был уверен в одном. Очень зря Киев разозлил медведицу-маму, и за эту ошибку молодой княгине и ее советчикам еще придется заплатить дорогую цену, очень скоро.

Глава 39

Банная беседа

Банник Теша поддал еще парку, чтобы жар распространился по всей бане, заставляя людей обильно потеть. Баннику такое в самый раз: там, где пар клубится, лучше всего жить. Случалось, что банники без парилки вовсе помирали, так уж этот народец устроен. Но Теше волноваться было не о чем, уж повезло так повезло: жить в княжеской бане, да еще кого – самого Всеволода, князя Переяславского княжества! Уж кто-кто, а Всеволод попариться в баньке любил, с девками поозоровать. Скинул все дела на старшего сына Ярослава, да и веселится целыми днями. Из предбанника раздался заливистый девичий смех: сегодня князь притащил сразу двух девиц. Скорее «только» двух, можно смело сказать, зная княжеский нрав. Теше было все равно, лишь бы горячий пар был кругом. Есть пар – баннику хорошо, нет пара – плохо. Люди его все одно не видели, да и ему до них дела не было.

Теша довольно растянулся на лавке, лениво наблюдая за веселящимися людьми. Только бы теперь никто эту негу не прервал. Как назло, дверь открылась, на пороге стоял Харитон, охранник князя. Страж что-то коротко сказал своему господину, тот весело засмеялся и махнул рукой. В баню ввалилась массивная фигура в плаще с капюшоном. Теша застонал: гость открыл дверь нараспашку, выпуская его любимый пар наружу. Банники не вредили людям, так уж они устроены, но иногда очень хотелось. Харитон вышел, оставив гостя внутри, фигура откинула плащ и тяжело плюхнулась на лавку, напротив Всеволода с девками.

Этого человека Теша знал – князь Рогволд, владыка полоцкого удела. Нередкий гость в его бане, тоже большой любитель девок и хмельных возлияний. Приехал отдохнуть от дел своих тяжких, все понятно.

– Рогволд, дружище, – хохотнул хозяин, – давненько тебя не видел. Выбирай любую, попаримся, повеселимся. – Всеволод кивнул в сторону улыбающихся девок, но гость шутливого тона не принял.

– Давай девушки снаружи погуляют, разговор есть.

– Разговор так разговор, – Всеволод тяжело вздохнул, выпроваживая девок, – давайте-ка погуляйте на воздухе, без моего зова не входить. И Харитону передайте, чтобы без нужды никто не вломился.

Задорно хохоча, девицы выскочили за дверь, пошли приставать к Харитону, не иначе. Теша расстроился: опять будут скучные разговоры вместо задорной парилки. Почему люди так любят разговаривать в банях?.. Ведь есть столько мест, где можно поговорить ничуть не хуже, но нет же: придут в баню, Теша настроится на парок, а они вместо этого – только языками чесать…

– Случилось чего, – поинтересовался Всеволод, – или еще случится?

– А вот ты мне и скажешь, – усмехнулся Рогволд; его борода как обычно была всклокочена, и непокорные вихры обрамляли голову. «Вот кому бы сейчас в баньку», – с надеждой подумал Теша.

– Излагай, не томи.

Рогволд замялся, видно не зная, с чего начать.

– Про бунт в Киеве ты, конечно, знаешь, – гость даже не спрашивал, а утверждал.

– Про бунт в Киеве уже и мои собаки знают, – усмехнулся хозяин. – Решили вмешаться? Там у вас Ярослав мой есть, он на хозяйстве вместо меня, с ним и решай.

– Вот это и есть самая суть моего разговора, – вздохнул Рогволд. – Только не спеши рубить сплеча, вначале выслушай, потом подумай и только затем ответ давай.

– Давай по чуть-чуть, – предложил хозяин, – раз разговор серьезный, у меня вино есть, хорошее, греческое.

– Разве что по чуть-чуть, – согласился Рогволд и, пока его собеседник наливал вино, начал свой рассказ.

После заключения соглашения трех князей войско медленно ползло от взятого Чернигова обратно к Киеву. Шли специально медленно, деля на ходу уделы проигравшего Черниговского княжества.

– Я слыхал, молодой царек еще не сдался, – прервал товарища Всеволод, – огрызается.

– Жалит как пчела, – отмахнулся Рогволд, – больно, но не опасно. Не о нем речь, слушай дальше. Собрал нас давеча твой Ярослав и говорит: в Киеве смута, жрецы Перуна восстали, Аленка наша на них галичан бросила. Смотрите, други мои, какая ситуация: можно вернуться в Киев как заступникам веры нашей, девчонку долой и самим править. Новую династию основать.

– И, конечно, с ним во главе, – задумчиво протянул Всеволод, потягивая вино.

– Он так прямо не говорил, но сам посуди, кто еще лучше его подходит? И молод, и статен, и красив; ну чем не второй Финист Ясный Сокол?