Повесть о Монахе и Безбожнике - Владимир Перемолотов

— Умри, собака!

Разбойник от неожиданности отскочил назад. Глядя на запрокинувшего в небо голову пляшущего монаха, разбойник, наконец, сообразил, что к чему.

— Не режь его, Ефальтий! Он, похоже, умом тронулся.

Младший Брат дернулся, словно его сзади током ударили. Ничего не понимая он смотрел на того, кого звали Ефальтием и пляска его становилась все медленнее. Ефальтий сунул нож за пояс.

— Да пусть хоть совсем дурак…. Меха качать большого ума не надо.

Он морщился, скреб голову, пытаясь как-то объяснить несуразность того, что видел, и тут его осенило.

— Да он скорее угорел с непривычки… Вот его и вывели.

Сергей смотрел на Шумона. Тот… улыбался. Конечно, он не разбойниками радовался, а тому, что мир снова стал с головы на ноги.

— Нет чудес на свете! — крикнул он монаху, как противнику в споре. — Нет чудес!

— И второй тут!

Ефальтий заметил Шумона и повернулся к нему. Теперь брат Така оказался меж двумя разбойниками. Сергей приготовился вновь пустить в ход разрядник, но монах справился сам… Неожиданно быстрым и точным движением он обхватил головы разбойников и стукнул их друг о друга. По поляне прокатился сухой треск, словно от электрического разряда и разбойники упали на траву.

— Ну, — задиристо спросил безбожник — Где ж твои чудеса?

Он чувствовал себя так, словно живой воды хлебнул. Теперь все вокруг подчинялось логике и здравому смыслу.

— Обернись назад и посмотри, где мои чудеса.

Монах, безусловно, имел ввиду лежащих в пещере разбойников, но Сергей инстинктивно отступил еще на несколько шагов. Он наткнулся на какие-то камни и загремел. Этот звук неожиданно примерил и монаха и безбожника. Не рассуждая, Шумон бросился вперед и вместе с монахом нырнул в кусты.

— В здравомыслии вам не откажешь, — прокомментировал эту ретираду Сергей. — Кто его знает, случится очередное чудо или нет, а так — и сам цел и шкура без пробоин…

Теперь, хоть он и смотрел на лес из седла аэроцикла, тот не казался пустым и безмолвным. Около пещеры и ее окрестностей бушевали страсти достойные пера какого-нибудь из местных Шекспиров или Гомеров.

Сергей несколько минут любовался тем, как Слепой Хамада тряс разбойников, которых оглушил брат Така, как он ощупывал парализованных, пытаясь догадаться, что же тут такое произошло с его людьми. Сергей даже пожалел, что нет у него «шмеля», чтоб оценить всю красочность атаманских выражений и пополнить ими свой лексикон.

Мысль о «шмеле» вернула его в реальность. Он вспомнил о монахе и безбожнике и посмотрел на экран бортового информатора. Те, вместо того, чтоб сломя голову бежать вперед, стояли на месте.

Нет. Самих беглецов Сергей, конечно не видел, но сигнал от «шмеля», что сидел на плече Брата Таки шел с одного и того же места.

Мгновенно потеряв интерес к разбойникам, Сергей развернул аэроцикл, и рванул туда.

Не так скверно было, что они остановились. Мало ли какие сложности могли возникнуть у спасающего жизнь человека — камень в сапог попал или носом куда-нибудь не туда ткнулся. Плохо было то, что они вздумали остановиться всего в двухстах метрах от пещеры.

В двадцать секунд Сергей домчал туда.

Зацепившись за ближайшее дерево, он начал обозревать окрестности. На первый взгляд никого там, внизу не было, но «шмель» исправно сигналил, что находится прямо под Сергеем. Свесившись с седла, Кузнецов начал обозревать кусты, что росли среди редких деревьев. Он надвинул шлем на голову. Мир сразу стал красно-зеленым, но в нем вспыхнула яркая звездочка «шмеля».

Кузнецов выругался. Все было плохо. Вместо того, чтобы сидеть на монашеской спине «шмель» лежал в траве и звал к себе Сергея.

Нужно было спуститься и забрать «шмеля», но тут где-то позади послышался шум, и егерь обернулся, в надежде увидеть что-нибудь приятное.

На бегу Ефальтий обернулся, чтобы пересчитать, сколько разбойников бежит следом за ним. Сразу за спиной бежало четверо, и еще двое догоняли их, проламываясь сквозь лес немного левее.

«Никто не остался! — подумал он. — У Хамады слово верное. Сказал, что зарежет — значит зарежет!»

Хамада был несравненно страшнее, чем монах и горожанин, что сбежали из пещеры. От тех неизвестно чего можно было ждать, а вот атаман был весь как на ладони, поэтому никто не задержался, когда он, поняв в чем дело, приказал достать обоих беглецов.

Теперь главное, не дать беглецам перебраться через ущелье. Он представил кусты и кучу валунов перед подвесным мостом и засмеялся. Чтобы поймать врагов, не нужны были даже луки, хотя они были у каждого, даже ножи тут были лишними. Достаточно было длинных ног и немного везенья.

Деревья расступились, и Ефальтий остановился перевести дух.

Самое простое и безопасное осталось за спиной.

Теперь дорога лежала через овражек. Нужно было пробежать по скользкой траве десяток шагов вниз, а потом примерно столько же вверх. Это было хорошее место для засады. Имейся у беглецов луки, они могли бы заесть наверху, за деревьями и перестрелять преследователей по одному. Ефальтий почувствовал, как по спине разливается холод, но, вдохнув сыроватый воздух, пересиливая страх, первым бросился вниз.

Ноги в беге с хрустом рвали траву, и он считал каждый шаг, отчетливо представляя сколь мало времени нужно хорошему лучнику, что б пустить одну стрелу и взять в руки другую.

Самый страх накатил на него, когда сапоги расплескали воду ручья, что тек на дне овражка. Опытный воин непременно дождался бы этого момента. Кто бы ни был там, наверху, теперь вся погоня была у него на виду, и всем им предстояло на его глазах преодолеть крутой подъем. Ефальтий зарычал, загоняя свой страх поглубже и, хватаясь руками за кусты, рванулся вверх.

Уже на полпути он понял, что засады наверху нет. Теми кто бежал от них, двигал страх, а не смелость… Ефальтий почувствовал азарт хищника.

— Они боятся нас! Они трусы!

Его товарищи, почувствовав, что беглецам не до засады, что те озабочены одним — спасти свои шкуры, а не испортить чужие, дружно заорали:

— Догоним! У моста догоним!

— Другой дороги нет!

— Наддай!

Они разом наддали, стараясь, все же бесшумно продираться сквозь кусты. Пару раз Ефальтий останавливался, поднимая руку, и в эти мгновения его воинство замирало на бегу, слушая шорохи леса. Ему казалось, что он слышит далекий треск, и тогда он срывался с места. Тропинок, что вели прочь от пещеры, было несколько. В конце концов, можно было бежать прямиком через лес, но как не беги, все одно миновать Пропасть никто не мог. А значит, не мог миновать и моста через нее. Ефальтий сильно надеялся, что они уже обогнали беглецов, не знавших этого леса.