Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно «валить из Рашки» - Михаил Делягин

Поскольку базовые соглашения ВТО толком, насколько можно понять, никто не читал – они ж на сложном юридическом английском написаны, – российские реформаторы решили, что вступление в ВТО никаких особенных последствий для экономики иметь не будет. Как раз перед этим умер Г. В. Габуния, замминистра внешнеэкономических связей, который понимал, что такое ВТО, – и у реформаторов не оказалось никакой сдерживающей силы.

И началась безумная скачка. Максим Медведков, возглавлявший неправительственную организацию по лоббированию присоединения России к ВТО, был сделан заместителем министра экономического развития и торговли по проблематике этого присоединения, и все пошло очень быстро. Россия сделала колоссальные уступки развитым и неразвитым странам, и в 2004 году развитые страны вдруг обнаружили чудесную вещь: оказалось, что все, что они хотели от России получить, они уже получили.

Конечно, существовала угроза, что российское руководство вдруг образумится и начнет защищать российских производителей, но вы же помните историю с Siemens, когда немецкая прокуратура уличила эту корпорацию во взятках, ее топ-менеджеры признались, и лишь российские власти непоколебимо защищали взяткодателей, пусть даже и иностранных. Даже не пытались проводить расследование, насколько я могу судить… И действительно: зачем пилить коррупционный сук, на котором уютно и с большим комфортом устроилась огромная часть российской бюрократии?

Так или иначе, российские власти многократно и убедительно показывали, что никогда или, по крайней мере, до тех пор, пока возможно, не станут ссориться с западными корпорациями.

Не будем предполагать наличие общности кошельков, не будем обсуждать, кто у кого сидит на зарплате, – сформулируем мягко: у российских реформаторов сильна духовная общность с их западными партнерами. Российские либеральные фундаменталисты истово веруют: «То, что хорошо для General Motors, хорошо для России».

А раз так, то до самого начала глобальной экономической депрессии никто на Западе всерьез не опасался того, что кто-то вдруг в России займется нормальной политикой, защитой ее интересов, модернизацией в конце концов.

С этой точки зрения присоединение России к ВТО даст нашей стране как члену ВТО хоть какие-то права по отношению к Западу, которых она лишена сейчас. А Запад ничего дополнительно за это не получит, потому что все, что можно было, им уже взято.

В результате, чтобы не допустить присоединения России к ВТО, в наш адрес был выдвинут целый пакет новых требований, частью бредовых и заведомо неприемлемых, частью не имеющих к ВТО никакого отношения вообще. Например, Евросоюз, который согласился принять Россию в ВТО в декабре 2004 года, затем просто не стал ратифицировать собственное решение и потребовал довести внутреннюю цену газа до европейской (что означало уничтожение российской экономики), разрешить бесплатный пролет иностранной авиации над Сибирью и отменить пошлины на экспорт круглого леса в Финляндию. Все эти требования не имели никакого отношения к требованиям ВТО. Американцы также выдали пакет достаточно схожих по бредовости новых требований.

За прошедшие годы их часть была выполнена. Например, цены на газ выросли безумно, заоблачно, и они уничтожают сейчас российскую экономику – просто потому, что нельзя технологиям шестидесятых годов предъявлять цены на газ 2010 года: сначала надо провести модернизацию.

Отменят, насколько можно понять, и повышенные пошлины на экспорт круглого леса.

Справка

Фантом дешевого импорта

Лоббисты присоединения к ВТО недостаточно развитых для этого стран любят указывать на то, что потребители этих стран хотят покупать импортные товары более высокого качества, чем производимые в их собственной стране, и по более низким ценам.

Это святая правда: мы все хотим покупать добротные и дешевые импортные товары, но за последние двадцать лет могли убедиться в том, что дело почему-то все чаще оборачивается пластиковой колбасой, китайскими шмотками и китайскими же овощами, в которых иногда уровень химикатов значительно выше, чем в самих этих химикатах в чистом виде.

Почему так?

Потому что для того, чтобы что-то потребить, сначала нужно что-то заработать. Если страна своими руками закроет свое производство плохих автомобилей, то у занятых на этом производстве рабочих, инженеров и менеджеров просто не будет места, где они смогут заработать на покупку хороших западных, или китайских, или хотя бы узбекских автомобилей.

Тот, кто сегодня говорит: «Дайте умереть этому «АвтоВАЗу»», завтра скажет: «Дайте умереть этой стране».

Чтобы потреблять, нужно иметь рабочие места. Экспорт сырья прокормит в России 20 или 30 миллионов человек, может быть, даже 50. Но не больше.

Люди, указывающие на необходимость свободной конкуренции и на недопустимость существования в России производств, хоть в чем-то уступающих лучшим мировым образцам (хотя таких производств очень много в развитых странах, надежно защищающих их протекционистскими барьерами), тем самым неявно – и, вероятно, даже не интересуясь этим – требуют уничтожения 90 млн россиян.

Такого не предполагал даже Гитлер: на территории нашей страны он хотел убить значительно меньше людей, потому что ему были нужны рабы.

Нынешним либералам рабы – по крайней мере, в таких количествах – не нужны.

И если мы повторяем вслед за ними, что хотим покупать импортное, потому что сами не умеем делать ничего хорошего и не хотим уметь, это означает, что мы собираемся пустить под нож более половины населения страны. Вообще-то это призыв к массовым убийствам, который даже в сегодняшней России справедливо карается тюрьмой – разумеется, если речь не идет о либералах, занимающихся разработкой и претворением в жизнь социально-экономической политики.

Ведь отстаивающие интересы Запада, пусть даже в прямой ущерб России, в нашей стране, к сожалению, неприкосновенны.

Почему же развитые страны, наглухо заблокировавшие присоединение России к ВТО в середине «нулевых» годов, теперь заговорили (правда, пока только заговорили) о готовности сменить гнев на милость?

Напомню еще раз: мир охвачен экономической депрессией. Каждый рынок сбыта, даже крошечный, становится абсолютной ценностью. Население всех прибалтийских стран, вместе взятых, меньше населения Москвы даже по переписи, а если брать реальное население Москвы, то меньше половины. И тем не менее два шведских банка не поленились, прорвались в Эстонию и Латвию, в меньшей степени в Литву, и закредитовали там все, что могли. Вот вам пример того, насколько важен даже небольшой, даже падающий рынок.

А в России живет более 140 миллионов человек, причем имеется сконцентрированный в немногих мегаполисах средний класс. И доля людей, потребляющих по стандартам среднего класса, потихонечку восстанавливается: сейчас это более 16 % населения, а если считать с кредитами, то более 20 %.

Это недостаточно для обеспечения социальной стабильности, но очень много для коммерческого освоения и потому очень важно для развитых стран.

Позволю себе напомнить, что в страшном 1992 году, когда многие из нас просто голодали, корчащаяся в агонии гайдаровских реформ Россия массовыми закупками своих коммерсантов и чиновников спасла от банкротства фирму «Вольво». В девяностые годы Россия своими закупками (в первую очередь уже не частными, а правительственными) сделала бренд «Ауди» глобальным. Своим частным спросом наша страна спасла фирму «Сааб» от исчезновения. И этот список можно продолжать.

Россия – критически значимый рынок практически любой сложной технической продукции. Ну не дрался бы Siemens за наш рынок зубами и когтями, если бы это было не важно для него.

Критическая важность нашего спроса для глобальных производителей означает и критическую важность того, чтобы в России никогда не было своего производства. Ведь если мы начнем делать сами нормальные, например, гражданские самолеты – Airbus и Boeing меньше продадут нам своих самолетов и меньше заработают на нас денег.

Это не значит, что нам кто-то желает зла. Нашу ситуацию описывает очень правильная поговорка: «Ничего личного, просто бизнес».

Чтобы создать какое-то производство, надо хотя бы на период его становления восстанавливать протекционизм – пусть только на европейском уровне. При этом нужно понять, что наш рынок слаб и, соответственно, рыночные стимулы тоже, поэтому протекционизма самого по себе недостаточно. Если мы просто огородим какую-то отрасль забором – за этим забором все сгниет, как случилось с отечественным автопромом. Поэтому протекционизм должен быть дополнен принуждением к технологическому прогрессу при помощи стандартов. Ну, а если уж и стандарты не будут работать, то административными мерами, потому что не все наши менеджеры хорошо понимают русский язык, особенно когда под влиянием сверхприбылей начинают считать себя сверхчеловеками.