Крошка-месть (сборник) - Светлана Алешина

– Сначала ты мне, ага? – обрадовалась я. – Я же первая тебе позвонила!

– Ну, давай, выкладывай!

– Кто нарисовался у нас в области по части похищений? Только, ради бога, Лешенька, мой вопрос останется между нами, ладно?

Он молчал достаточно долго, чтобы я поняла все, что он думает по поводу вынужденной конфиденциальности. Потом он протянул многозначительно:

– Та-а-ак…

– Я тут ни при чем.

– Понял, детка. Значит, так. Люди, нам известные, таковы, что близко к ним подходить не рекомендуется. Их, кстати, всего-то четверо, причем двое сейчас находятся очень далеко отсюда и выйдут не скоро… А вот пара, которую ухватить за хвост не вышло – не буду говорить, благодаря кому им так подфартило…

– Леша, жертв можно понять!

– Можно. Так вот, оставшаяся пара у нас – некий Исмаилов Рафик и Тараканова Елена. По моим сведениям, в Тарасове их нет. Вряд ли после того, как они нарисовались два года назад с похищением и убийством некоего Рахмана, они бы находились тут.

– Они могли объявиться?

– Не знаю, но… Чем черт не шутит! И если они объявились, Саша, я бы не хотел, чтобы ты с ними повстречалась.

Я и сама бы не хотела. Но что делать, если сейчас действуют именно они? Значит, они напрашиваются на встречу!

– Они жестокие?

– Они убийцы, – тихо проговорил Ванцов. – Жестокие и совершенно беспринципные. Особенно мадам Тараканова. Если тебе будет интересна эта дама, я многое про нее расскажу. Вот уж мразь так мразь… Бабу ничего не волнует, кроме баксов. Если учесть, что сия особа выучилась стрелять не где-нибудь, а в ГБ, получишь весьма опасную соперницу, Сашка!

Посмотрим, подумала я, достав из пачки сигарету. В ГБ меня стрелять не учили, но наш тир тоже ничего себе школка!

Лешенька обещал мне предоставить все имеющиеся у него сведения.

Правда, высказал надежду, что сия пара к этому никакого отношения не имеет. Потом последовала лекция про легкомыслие жертв киднепинга, которые обращаются за помощью к маленьким девочкам, – я пропустила это мимо ушей, чтобы не обидеться, поскольку обижаться я буду, когда все кончится и у меня появится время на обиду.

А потом он вспомнил и про свое дело. Вернее, напомнила ему об этом я сама.

– Так что там тебе спать мешает?

– Ох, лучше бы не напоминала, – горестно вздохнул Ванцов. – И так от этой мерзости на душе тошно!

– Ну, если тебе нужна моя помощь…

– Нужна, девочка, еще как нужна! Поскольку лишь ты мне, похоже, и можешь помочь. Да еще твой Пенс.

– Не интригуй. Выкладывай.

– Банда байкеров, Сашка! Ты ничего не слышала о подобном?

– Леш, сто раз, честное слово! От мирных обывателей… Ну, куда деться ребятам, а? Даже чтобы уехать за город, надо сначала из него выехать и, прости меня, по нему проехать! Не оправдываю я их, только зря так вот сразу называть нас бандитами! Ты еще нас всех в тюрьму посади, что ли!

– Да я не про вас! Я про других. Какая-то тепленькая компания «раздевает» крутые машины. Устраивает идиотские гонки, насмотревшись дебильных американских киношек, и косит под «одиноких ковбоев». То есть они устраивают эту гонку, и, если человек их обгонит, они его отпускают, а если… Понимаешь? Обогнать их, по моим сведениям, еще никому не удалось!

– Та-ак…

Это уже интересно!

И кто бы это мог быть? Наших я знаю хорошо. Они вряд ли станут развлекаться подобным образом! Конечно, если их круто накачать пивом, они способны на самые неожиданные подвиги, но на такое – вряд ли!

– И ты уверен…

– Да, я уверен, что это байкеры, причем ребята не с улицы, что называется! Очень навороченные пацанчики! Все при них – и косухи какие-то сногсшибательные, и шиповки!

– Какие познания-то у тебя, Ванцов, – не удержалась я от насмешки. – Про банданы забыл. Банданы как у них, приличные?

– А они в касках. И шапках с прорезями. А каски у них, между прочим, фашистские. Как в кино.

– Деньги есть – на навороченность особых сил не нужно тратить, – заметила я. – И шиповки, и банданы, и даже фашистскую каску сейчас купить – раз плюнуть! Это раньше ты сам «пацифик» себе придумывал и изощрялся в оригинальности! А теперь… Пойди в «Готику», и ежели есть деньги, так приоденешься, что сами «коренные» тебя за своего примут! Не только лохи! Но я знаю наших ребят, вряд ли они будут такое вытворять!

– А «Ангелы»?

– Ну, эти сами богатеньким попки лижут! Впрочем, я постараюсь выяснить, что смогу. Подошлю Пенса, пусть приглядится! А описания у тебя есть?

– Откуда, крошка? Шапки с прорезями, и никаких отличительных признаков. Одеты по шаблону, одного примерно роста и комплекции… Придется обойти тысячу байкеров, чтобы найти эту парочку!

– Значит, они вдвоем?

– Мне кажется, нет. Но кто их знает? Может быть, их десяток, просто на дело идут парой?

– И сколько машин они раздели?

– Три.

– Мало, – рассмеялась я. – Медленно работают!

– Одну вообще угнали, Саш. И где она сейчас – понятия никто не имеет!

– Ладно, Лешенька, я тебе помогу. Только дай мне время на мое дело.

– Конечно, я же понимаю! Понадобится, кстати, моя помощь, звони, не стесняйся!

А скорее всего понадобится, подумала я. Кто знает, что нас ждет там, около этого мусорного бака?

За окном уже начинался рассвет. От бессонной ночи мои веки были свинцовыми, и жизнь воспринималась мной в приглушенных тонах.

Я прошлепала на кухню. Мама еще спала. Сварив кофе, я сделала глоток и поняла, что это все-таки именно то, что мне было нужно.

Мир начал приобретать более четкие очертания. Хотя в голове еще царил полный сумбур и больше всего на свете мне хотелось забраться в постель, накрыться с одеялом головой и вывесить табличку – Александра Данич намерена отоспаться, просьба не будить ее ближайшие сто лет.

Но увы! Жизнь была ко мне жестока, и мои желания для нее ни черта не значили!

За окном послышались первые утренние голоса.

Шаги.

Черт, как все у них мирно-то! Какая-то Римма вопрошала Аглаю, купить ли ей молока. Мне бы так хоть пять дней пожить! Вся забота – купить молока!

А тут мысли кружат вокруг мусорного бака, да и вся моя жизнь протекает по подворотням и мусорным бакам!

Еще и эти непонятные байкеры спешат обрушиться мне на голову, и как тут Лешке отказать? Он мне никогда еще в помощи не отказывал!

Вот и получается – сидели мы с Ларьком целую неделю, в ус не дули, пусть без денег, но в полном и безоблачном покое, так нет! Напросили на свою задницу приключений!

Короче, день у меня начался, и начался с мыслей мрачных, пессимистических и глухих, как колодец.

Вернее, как мусорный бак, вокруг которого должно было сегодня произойти столько событий, что и чертям в аду было бы тошно там поучаствовать!

«Неужели у нас нет другого выхода?»

Она слишком устала от нищеты.

Нищета преследовала ее повсюду – ею пропах мир. Мир вокруг нее вонял бедностью, как плесенью.

Но – так тоже нельзя!

Она боялась.

– Я пошел.

– Еще рано…

– Мне надо подготовиться.

По его лицу она никогда не могла ничего определить. А уж последнее время его лицо вовсе не выражало никаких чувств. Иногда ей казалось, что их, этих чувств, у него теперь не было совсем.

Словно он выключил их – потому что без них становилось легче.

– Поджарить тебе яичницу? – спросила она.

Господи, как он на нее посмотрел!

– Некогда, – бросил он.

Порою ей начинало казаться, что она его ужасно раздражает. Собственно, все было из-за нее.

Он не виноват, что никак не может заработать.

– Ты помнишь, что ты должна сделать?

– Да, – кивнула она и повторила, как прилежная ученица выученный назубок текст: – Отвести девочку к театру. Оставить там.

– Будь осторожна, – сказал он. – Надеюсь, завтра мы будем уже далеко отсюда и забудем эту историю!

– Надеюсь, что забудем, – повторила она как эхо, хотя и знала – этот кошмар она не забудет никогда.

Он ушел, еще раз обернувшись.

Она была готова поклясться, что на его лице появилось слабое подобие улыбки.

– А ты отстегнул эти ужасные кандалы? – спросила она.

– Да. Не забудь ее покормить. И… Попроси у нее прощения, ладно?

Она усмехнулась.

За это?

За то, что они сделали?

Может быть, девочка еще не до конца соображает, что с ней произошло, но она-то прекрасно понимает, что за то, что они проделали с этим ребенком, господь не простит их никогда!

Дверь хлопнула.

Она тихо вошла в комнату, где спала их маленькая узница. Руки ее разметались, и на губах застыла безмятежная улыбка – малышке снилось что-то приятное.

Она дотронулась до ее светлых кудряшек.

– Сегодня все закончится, – тихо прошептала она. – И слава богу…

Глава 7

Как собираются на работу нормальные девушки двадцати трех лет?

Они накладывают макияж. Одеваются в легкие, шуршащие одежды и, «дыша духами и туманами», несутся на свои рабочие места подобием пушинок одуванчиков. Прелестные и милые.

Я родилась явно ненормальной.