Спорим, влюбишься? - Наталья Юнина

Глава 16

Вот сейчас я как никогда понимаю, насколько был прав Миша. Даже если бы я прошла годовой курс по самообороне, это было бы без толку. Я в полном ступоре. Ощущение, что ноги приросли к земле. От страха у меня даже не получается пошевелить пальцами на руках. Удается мне это только тогда, когда задняя дверь открывается, оттесняя меня. И именно в этот момент я прихожу в чувство.

– Нормально так за хлебушком съездил.

Дернулась с места, но тут же была остановлена. Словно нашкодившего котенка Архангельский дернул меня за капюшон куртки и уже через мгновение я оказалась в салоне автомобиля. Хлопнул дверью и через считанные секунды, обойдя машину с другой стороны, уселся рядом.

– Поехали, – кивает водителю, сам же переводит на меня взгляд.

Как только машина тронулась с места, я еще ближе придвинулась к двери, вцепившись двумя руками в рыбу. Зачем я вообще купила целую семгу? Тяжело же нести. Нашла о чем думать сейчас. Дура. Хотя такой махиной можно запросто двинуть по морде моему женишку.

– Гадина мелкая, хоть бы отцу сообщила, что жива, – на «гадину» моя голова машинально повернулась в сторону Архангельского. – Ты вообще своей кукухой отбитой соображаешь, что он испытал?

– Я послала ему записку, – наверное. Блин. – И я не гадина, – зная, как этот мужчина любит использовать в своей речи нецензурную лексику из меня буквально вырывается жалобная просьба. – Пожалуйста, не ругайтесь при мне матом. У меня от ваших речей уши в трубочку сворачиваются. Потерпите.

– Послал же Бог невестушку, – брезгливо обводит меня взглядом. А затем резко стягивает с меня шапку. – Ну хоть мордашкой удалась и на том спасибо. Мямля.

– Я не мямля.

– А кто?! Нормальная баба давно дала бы деру, а не стала дожидаться, пока ее усадят в машину. Вечно скукоженная… мямля.

Никогда не задумывалась, а ведь это правда. Я – человек, который всегда держит осанку. А перед этим мужчиной становлюсь как сгорбленная старушка. С виду он не страшный, тот же Медведев выглядит гораздо более грозным со своей бородой. Этот же выглядит респектабельно в классическом пальто и белой рубашке, но почему-то с ним, в отличие от Миши, страшно. Выпрямляться вот вообще не хочется.

– Где ты все время была?

– У подружки, – по выражению его лица понимаю, что он мне ни граммулечку не поверил. Ну и ладно, Мишу я не сдам даже под пытками. – А куда мы едем?

– В ЗАГС, – насмешливо бросает он.

– Вячеслав? – мужчина нехотя поворачивается ко мне.

– Что?

– Я больше не девственница, – ну а что, надо заходить с козырей.

– Матушки-сратушки, горе-то какое, – демонстративно прикладывает руку к груди.

– Вы не выглядите расстроенным.

– А должен? – насмешливо интересуется он, иронично приподняв бровь.

– Разве это не было условием брака?

– Понятия не имею. Мне как-то похрен, кто там тебя до меня оприходовал. Хотя, нет, надо сказать спасибо этому бедолаге, хоть с этим вопросом не придется с тобой возиться. Облегчил мне, так сказать, жизнь.

Мне бы оскорбиться на его слова, да только не получается. Куда больше меня заботит вопрос – почему папа мне так яро говорил об этом условии. Можно подумать, я гулящая какая-то, желающая окунуться во все тяжкие.

– Отпустите меня, пожалуйста. Зачем я вам нужна? Я же вам даже не нравлюсь, – на мой комментарий Архангельский открыто ухмыляется.

– Не загоняйся, я не собираюсь неволить тебя после штампа в паспорте, как отец.

– Не собираетесь?

– Не собираюсь. У Гриши малость крыша поехала, ну у всех свои заезды. Будешь заниматься чем хочешь. Свадебную заварушку все же придется сделать. Ну скажем, через недельку.

– Я не хочу ехать к папе. Вы же меня к нему везете? Он меня убьет.

– За что?

– За мой побег.

– Дубина. Если бы не твой побег, я, ты и твой отец сейчас активно кормили бы червей.

– В смысле?

– В прямом, – хм, нам что, грозила опасность? Хотелось бы расспросить, но такой как Архангельский вряд ли снизойдет до объяснений.

– А если бы я уже оказалась замужем, вы бы что сейчас сделали?

– Поехал бы в церковь и поблагодарил Всевышнего за такой подарок. Но я много грешил, мне не может так подфартить.

Сказать, что он странный – ничего не сказать. Жениться на мне не хочет, но… должен?

– Я не дам вам к себе прикоснуться. Я только с виду хрупкая, если надо я вас убью.

– Будем считать, что я уже обоссался от страха. Саш, – кивает в сторону водителя. – Срочно останавливайся, мне надо купить памперсы. Не каждый день меня грозятся убить сорок килограмм костей.

– Сорок семь.

– Ох, ну раз так, мне самую большую упаковку памперсов. Хорошо порыбачила, – устремляет взгляд на сомкнутую в моих руках рыбу. – Что у нас обед, уха?

– У меня папарделле с семгой, а у вас хлебушек. Вы, кстати, его не купили. Хотите я вам свой отдам, а вы меня за это выпустите? Я вам даже семгу дам. Не всю. У вас есть ножик? Я вам голову отрежу, мне она все равно без надобности.

– Мне голову отрежешь?

– Боюсь, вы не дадите мне этого сделать. Так что только рыбе.

– Слушай, у тебя оказывается язык есть? Ты смотри аккуратнее, я так и влюбиться могу.

– Я не очень вас сейчас поняла.

– Да куда уж тебе, – закатывает глаза.

– Вячеслав Викторович вам намекает, что мямлей вы его не привлекаете, а если будете не мямлить, дерзить и выделяться, то он может в вас втюриться, – перевожу взгляд на ожившего водителя.

– Спасиб, мил человек. Ты все поняла?

– Ну, мямля так мямля.

Получается этому мужчине на меня плевать, но жениться все равно придется. Ну уж, нет. Спокойно. Хитрость и бег… Итак, дверь никто не блокировал. Учитывая, что Архангельский уверен, что я мямля, вряд ли он думает, что я способна выбежать из машины. Но просто так выбежать не получится. Он схватит меня раньше, чем я успею открыть дверь. Огорошить… надо его как-то огорошить. Смотрю на рыбу в руках и мысленно с ней прощаюсь. Ну ладно, будет сегодня омлет. Перевожу взгляд в окно. Поскорее бы светофор. Давай, давай, красненький, ну пожалуйста. Кожей чувствую, что Архангельский за мной наблюдает.