Выбор Пути - Василий Павлович Щепетнёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или того хуже.
— Скоро между Москвой и Хельсинки будет ходить прямой поезд, — не без гордости сообщил попутчик. — Я, собственно, для этого и ездил в Финляндию: уточнять детали и проводить кое-какие согласования. Представьте, как будет удобно: целый поезд! Сел в Москву, и до самого Хельсинки ешь, пьешь, веселишься! С вагоном-рестораном.
Отсутствие вагона-ресторана меня не очень печалило. Не рискую я есть вагонно-ресторанную продукцию. После того, как болел на чемпионате СССР, в еде я стал осторожен. Да и нужды особой в нем не было: и позавтракал, и пообедал я плотно, а уже к двадцати трём мы будем в Ленинграде, там наши вагоны прицепят к московскому поезду, и ранним утром — здравствуй, столица!
— Скоро — это когда?
— На будущий год! А что? Колея что у нас, что у финнов одна, тысяча пятьсот двадцать четыре миллиметра. Осталось с электричеством разобраться.
— А что, электричество разное?
— У нас постоянный ток, у финнов переменный, — сказал он без уверенности. — В крайнем случае, будем менять локомотив, дело нехитрое.
За окном проплывала Финляндия. Теоретически. Практически видно было отражение нашего купе. Чёрное зеркало. Ночь в Финляндии. Изредка мелькали огоньки, но что это было — хутора, полустанки, или финские призраки зимней войны манили неосторожных путников лживым гостеприимством, не разобрать.
— А откуда вы знаете мое отчество — Михайлович?
— Видел вашу фотографию в «Гудке». Три дня назад.
— Вы читаете «Гудок»?
— Другой советской газеты в тот день в гостиничном киоске не оказалось. Разбирают наши газеты.
— Финны?
— Все. Наша газета — это не какие-нибудь ширли-мырли.
— И вы запомнили? Меня? Там же фотография — едва так себе. Маленькая.
— Были написаны фамилия, имя, отчество. И когда вы представились, я начал вспоминать.
— Ну да, логично… Ну и память у вас, однако!
— Профессиональная, — но профессию уточнять не стал. Достал из рундука чемодан, из чемодана лыжный костюм. На лыжах в Финляндии я ходил два раза. В парке. С инструктором. Брал напрокат лыжи, а инструктор обучал меня азам финского лыжного хода. Я бы хотел и больше уроков, но рождество… Финны празднуют.
Из деликатности сосед вышел.
Я переоделся, повесив на вешалку путевой костюм. Завтра, перед приездом в Москву надену. А пока так, лыжником спать буду.
Я уселся, раскрыл «Советский спорт». Восторгались победами сборной по хоккею на кубке Известий. Сообщали, как готовятся к будущим чемпионатам лыжники, биатлонисты, конькобежцы. И совсем немножко, в уголке, о пятой победе Михаила Чижика над Паулем Кересом, после чего счет стал пять — ноль в пользу чемпиона СССР.
Маловато будет.
Подошли к границе. Остановились.
— Вайниккала, — сказал вернувшийся попутчик. — Меняем локомотив.
Я посмотрел на часы. Семь пятнадцать. А кажется — глубокая ночь.
— Ничего, к девяти будем в Выборге, быстренько пройдем досмотр, а там — свобода! Родина! Россия! — порадовал попутчик.
— А финны? Они когда досматривать будут?
— А сейчас и досматривают.
Хорошо быть финским пограничником. Пришли, понюхали, и ушли, влепив печать в паспорт.
На следующей станции, Бусловской, уже наши пограничники начали проверку. Поезд едет, у погранцов служба идёт.
Зашел один — и сразу стало тесно.
— Покажите, что везете.
Я открыл рундук.
— Что в чемодане?
— Одежда. Фрак, смокинг, вечерний костюм…
— Так много?
— Положено. Я выступаю перед зрителями.
— Ясно. Что в сумке?
— Водка. Две бутылки водки. «Финляндия».
— Покажите.
Я показал.
— Красиво жить не запретишь, — с завистью сказал досматривающий.
Я опустил полку на место и получил очередную печать в паспорт.
Попутчика осмотрели ещё быстрее.
На этом страшный досмотр и закончился.
— Вы в самом деле везёте с собой водку! Из Финляндии! В Россию!
Мой попутчик никак не мог успокоиться. Культурный шок: русский человек везет из Финляндии в Россию водку, да не просто водку, а купленную за валюту!
— Ну, везу, — спокойно отвечал я. — А что ещё везти из Финляндии на остатки командировочных?
— И сколько стоила эта водка? — не унимался попутчик.
— Мне думается, что вы в Финляндии бываете нередко, не так ли?
— Ну да, раза два или три в год обязательно. Это направление нашего отдела.
— Не могу поверить, что вам неизвестна цена финской водки.
Попутчик засмущался.
— Нет, известна конечно, но я в другом смысле: не жалко было валюту тратить? Ведь можно было джинсы купить на эти деньги, даже целый джинсовый костюм.
— Спасибо за заботу, но мне не нужен джинсовый костюм, по крайней мере, сейчас.
— Ну, так ведь валюта…
— Вот именно. Ввоз валюты в Союз запрещен. За полчаса до отправления поезда смотрю — осталась. Что делать? Вот и купил водку.
Глаза попутчика загорелись синим светом. Ну, почти.
— И вы её…
— Нет, конечно. Я её пить не буду. Я вообще не пью. А купил — не себе купил. В подарок.
Глаза потухли.
— Подарок — это я понимаю… Начальнику?
— Скажу так — уважаемому человеку.
— Ну да, ну да… Мог купить себе джинсовый костюм, а купил начальнику хорошую водку. Это умно. Это оценят… — забормотал попутчик. — Какой начальник не любит хорошей водки, почёт и уважение!
Кажется, я подарил ему хорошую идею. Кажется, с опозданием на сутки. Ну, ничего, пригодится в следующую поездку. Мои идеи многоразовые.
Далее поездка пошла совсем уже скучно. Ни попутчик, ни я на ночь ничего не ели, потому воздух в купе был приемлемый. Мы выключили верхний свет, улеглись и стали дремать. Так, в дрёме, я и провёл остаток вечера, предаваясь раздумьям, почему в поездах, самолетах, автобусах люди без теней. Призраки не успевают перемещаться? Мое сознание прочищается? Гоголь тоже очень любил странствовать, преимущественно в коляске или дилижансе. Кто преследовал его? Порождения собственного разума?
