Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов

Затону на соединение с Г. И. Косаговым, чтобы всем вместе «промышлять» над днепровскими крепостями «сухим и водяным путем, чиня доволство мирным договором с полским королем и чтоб хана удержать и ис Крыму на полские войски не пустить». Полагалось, что на свободных от воды днепровских островах корма для лошадей объединенного войска Неплюева и Самойловича будет достаточно («а лошади свои пустить им на острова, где пристойно»). Остальное войско должно было отступить «в те места, где обыщутца конские кормы и ожидать в тех местех… великих государей указу и смотреть над неприятелем к промыслу удобного времени, буде где войско случай употребляти будет». В тот же день о решении было объявлено по армии. Новость была воспринята войском с облегчением, поскольку многие солдаты и офицеры свидетельствовали, что «лошади у них многие померли, а иные стали». 18 июня Неплюев и Самойлович двинулись к Каменному Затону. Посылая роспись его войск, Голицын пояснял, что пехоты в отряде Неплюева больше, нежели конницы, поскольку «конным ратем конскими кормами прокормитца будет невозможно». После этого в тот же день главная армия двинулась в верховья р. Карачекрак, намереваясь затем повернуть к днепровскому берегу в поисках стоянки с обилием травы для лошадей[335].

Поход Л. Р. Неплюева и Г. Самойловича. Сражения у Каменного Затона и на р. Каменке

Вместе с Л. Р. Неплюевым в поход отправился Севский разряд в полном составе, усиленный рядом формирований Большого полка, включая 11 человек московских чинов (двух стольников, шесть дворян и трех жильцов), два солдатских полка (генерал-майор Д.В. фон Граам, полковник, 98 начальных людей и 5030 «урядников и салдат»), 2 тыс. сумских казаков во главе с полковником А. Кондратьевым, 1500 казаков харьковского и 500 — ахтырского полка. Формирования собственно Севского разряда включали 981 человек городовых дворян и детей боярских, копейный полк (401 копейщик), два рейтарских (2734 рядовых) и пять солдатских (4216 рядовых; всего в копейном, рейтарских и солдатских полках насчитывалось 154 начальных человека), 502 казака из Севска и других городов, пушкарей и кузнецов, бывших «у наряду»[336]. Всего полк Неплюева насчитывал 18 129 человек. С Г. Самойловичем отправились Черниговский, Переяславский, Миргородский, Прилуцкий полки, два сердюцких полка (в том числе сердюцкий полк Герасима Василевича), конный охотный полк И. Новицкого, глуховская сотня, «в которой болши 1000 человек добрых», компания Г. Пашковского (500 человек), возвратившаяся «с полской стороны» (то есть с правобережья Днепра); всего около 20 тыс. человек. Вместе с полком Косагова, численность которого составляла на тот момент около 5 тыс. человек, объединенный русско-украинский корпус насчитывал более 43 тыс. человек[337]. Сопровождавший войско обоз с провиантом насчитывал 554 подводы, на которых разместилось 6296 четвертей сухарей, муки и круп[338].

Семь дней добирались Неплюев и Самойлович «от речки Карачакрака… самыми бескормными горелыми месты» до Каменного Затона. В ходе марша «от всеконечныя бескормицы под нарядом шатровым, и под полковым, и под припасами полковыми, и под хлебными запасами… подъемныя полковыя, и подводныя у… ратных людей многия лошеди от великия и необъятныя бескормицы попадали». В отписках В. В. Голицыну и великим государям Неплюев сообщал, что от Каменного Затона вниз до р. Белозерки «к Перекопу и к Шахкерменю, и около Сечи и речки Бозавлука, и вниз по Днепру до самого Казикерменя, а в верх по Кадак по обе стороны Днепра поля все вызжены по самую днепровую воду без отстатку». На протяжении марша до Каменного Затона Неплюев и Самойлович нигде не обнаружили не только противника, но и даже следов его передвижения[339].

Из-за выжженной степи по обеим берегам реки идти к Казы-Кермену вдоль Днепра было невозможно. А придя в Каменный Затон, Неплюев обнаружил, что и по реке сплавиться нельзя — у Косагова не оказалось достаточного числа судов. Имевшиеся в наличии 120 лодок были слишком «уски и шатки» для транспортировки провианта, амуниции, пушек и могли вместить лишь самое «мало число» ратных людей. Подножного корма в горелых степях не было, полая вода от берегов отступала крайне медленно, и ее падение ожидалось лишь к концу июля — началу августа (падение уровня воды давало надежду на появление у берегов травы). Конских кормов не хватало даже запорожцам и людям Косагова, не говоря уже о казаках Самойловича и ратных людях Неплюева. Имевшегося продовольствия могло хватить на месяц с небольшим (по расчетам Неплюева, войску требовалось на месяц 5 тыс. четвертей провианта). Дополнительный провиант из Кодака доставить также не представлялось возможным — лодки оттуда не могли спуститься ниже из-за порогов, а провести продовольствие по суше было нельзя «за безлошадством»[340].

В одной из несохранившихся цедул (записок, прилагавшихся к письмам) глава Севского разряда предлагал главнокомандующему ограничиться постройкой форта вблизи Казы-Кермена на одном из ближайших днепровских островов или высылкой разъезда для разорения окрестностей крепости (содержание известно из ответа Голицына).

Голицын получил послания от Неплюева 23 июня, написав ему ответ в тот же день (отправлен 24 июня) с приказом действовать по ранее согласованному плану и, переправившись на правый берег Днепра, попытаться атаковать днепровские крепости: «х Казыкерменю притить и ошанцоватца, и над ним чинить промысл». При этом Косагов должен был остаться в Каменном Затоне «для того, чтоб было на что оглядоватца хану». «А буде вам с Григорья взять с собою, — рассуждал далее главнокомандующий, — то хан с ордами будет свободен и пошлет часть орды против вас на оборону Казыкерменю, а достолные орды все или пополам розделя, волно ему будет обратить великих государей наших на украинные городы или на полского короля». Вообще Голицын, судя по всему, не слишком был доволен жалобами Неплюева на невозможность двигаться к Казы-Кермену, который лишал его последней надежды одержать в кампании 1687 г. хоть какой-то крупный успех. «А буде почаяте себе на той стороне Днепра какую трудность и неудобной над Казыкерменем промысл, — писал он, — то не для чего на ту сторону и переправливатца и в переправе ратным лишние труды принимать, стоять вам пристойно на сей стороне в Григорьеве обозе». В этом случае Голицын предлагал «кормы конские добывать с островов и с той стороны Днепра» и требовал «промышлять над Шахкерменем (Ислам-Кермен. — Авт.) и плавною [ратью] над Таванскими городками». Князь полагал, что если войско Неплюева и Г. Самойловича «будет оборачиватца на сей стороне Днепра», хану даже будет «страшнее», а у русских солдат поубавится поводов «во отчаяние впадывать». По мнению Голицына, продовольствие из Кодака можно попытаться «отискать», а падеж лошадей пережить («что некоторые лошади падут и в том воля Божия»). Предложение Неплюева