Мятеж на окраине Галактики - Роман Злотников

— А чем расплачиваться будешь?

Олег молча скинул мешок и, развязав горловину, достал кусок полотна, в который было завернуто с десяток кованых крючков, которые он прошлым летом сам сделал в кузне Федора-кузнеца.

— Дам половину.

Рыбаки оживились. Крючки пошли по рукам. Каждый попробовал согнуть крючок, потрогал пальцем острие, внимательно осмотрел ушко. Наконец хозяин рыбы кивнул:

— Идет. Вон, видишь дом на косогоре, с белой трубой? Приходи на закате — заберешь свою рыбу.

Олег кивнул. В этот момент подал голос белоусый рыбак:

— А куда идешь-то, парень? — лениво спросил он. Как ни странно, до этого вопроса Олег так ни разу и не задумался, куда он идет. И почему его путь лежит именно на север? Он просто ушел из того места, где больше не мог оставаться. Но сейчас ответ пришел сам собой.

— Я-то… — Олег сделал паузу, как бы привыкая к мысли, которая возникла в его голове только что. — В капонир «Заячий бугор».

Белоусый приподнял свою войлочную шляпу и окинул мальчишку насмешливым взглядом.

— В Рядовые, значит? — он встопорщил усы в ехидной усмешечке. — Ну-ну. Только вот маловат ты еще для энтого, парень. Люди капониров в Рядовые только в восемнадцать годков принимают, а тебе, чай, еще и шашнадцати нет.

Олег с минуту помолчал, а потом тихо ответил:

— Ничего, меня примут.

В его голосе была такая непоколебимая убежденность в том, что все произойдет именно так, что рыбак, уже приготовивший хлесткую фразочку, внезапно запнулся и только пожал плечами.

5

Потомственный старшина Второй батареи Восьмого гвардейского дивизиона капонира «Заячий бугор» Леонид Пянко инструктировал наряд. Эта церемония была для него настоящим священнодействием. Именно инструктажи были уроками, на которых в тупые головы Рядовых можно было вбить благоговение перед величием Цели, которой посвятили жизнь люди капониров, заставить их еще раз повторить вслух священные слова Уставов и Наставлений, укрепить дух сомневающихся.

— Рядовой Кулиш!

Молоденький Рядовой, только год назад присоединившийся к людям капониров, так тянущийся перед уважаемым Потомственным старшиной, что у самого Старшины при взгляде на него болят шейные позвонки, вздрогнул и, еще больше втянув плоский живот, выдохнул резким фальцетом:

— Й-а!

Потомственный старшина одобрительно кивнул головой и, степенно пройдясь перед куцым строем, продолжил:

— Ну-ка расскажите мне, кто есть часовой?

Рядовой выкатил глаза, сглотнул и, до отказа развернув плечи, привычно затарабанил:

— Часовой есть вооруженный караульный, заступивший на охрану и оборону доверенного ему поста.

Старшина опять одобрительно кивнул и обратил свой благосклонный взор на другого Рядового.

— Вы, товарищ Думаченко. Расскажите ТТХ ракетной системы «Конус-М».

Этот Рядовой был поопытней. С момента его появления в капонире прошло уже почти восемь лет. Два года назад он женился на такой же пришлой, как и он, и теперь из кожи вон лез, чтобы заслужить титул Потомственного рядового. Поэтому его ответ был четок и понятен. Пянко снова кивнул и повернулся к третьему. Рядовой Тамаров был из рода его приятеля, Потомственного сержанта Никодима Тамарова, и вырос на его глазах. Он был самым молодым, но, пожалуй, самым опытным среди состава наряда. Еще бы, чай вырос парень в капонире. И драил Родовую установку еще с тех дней, как научился ходить. Но он был единственным ребенком в семье, к тому же его дед по матери приходился свояком самому Потомственному капитану Носкову, так что этот парень был гонористый. И в последнее время сладить с ним становилось все сложнее и сложнее.

— А ну-ка, Рядовой Тамаров, расскажите, какие дисциплинарные наказания для Рядовых предусматривает Дисциплинарный устав.

Судя по тому что в глазах молодого Тамарова мелькнула тень усмешки, он понял намек. Но эта тень была настолько мимолетной, что если бы Пянко не всматривался в лицо молодого Рядового особенно внимательно, то вряд ли он что-нибудь заметил.

— Дисциплинарный устав для наказания рядового состава предусматривает следующие виды дисциплинарных взысканий: замечание, выговор, строгий выговор, личное неудовольствие, четыре часа под ружьем, наряд на работы вне очереди, арест с содержанием на гауптвахте, субботняя порка…

После каждого взыскания Пянко кивал головой, устремляя на Тамарова многообещающий взгляд, но тот делал вид, что совершенно не понимает, что означает этот взгляд, и только бойко тарабанил длинный список взысканий, нарочито старательно выпячивая грудь и поедая Старшину глазами.

Закончив инструктаж и предоставив наряд дежурному Командиру для постановки боевой задачи, Старшина спустился на второй базовый уровень. Третий огневой взвод сегодня занимался обслуживанием техники, и Старшина лично отобрал шесть добросовестных Рядовых для выполнения особой задачи. Они должны были работать в Хранилище Боеприпасов.

Старшина прошел по длинному коридору, неодобрительно косясь на держатели, в которых смрадно пылали смоляные факелы, он еще помнил, как во времена его юности эти величественные коридоры освещались ослепительно яркими электрическими шарами, укрытыми специальными антиударными плафонами. Большинство этих плафонов и сейчас оставалось на своих местах, и как минимум каждый пятый имел на положенном месте исправную лампочку. Но этот свет теперь загорался только в особо торжественных случаях, таких, как День Грядущего Отпора или принятие Присяги. Да еще при ежемесячном прогоне дизелей. В топливных танках капонира было слишком мало горючего. Его приходилось доставлять на лодках из капонира «Самотлор», где еще сохранились установки по перегонке нефти. Но эти жлобы из «Самотлора» просили за свое топливо крайне дорого. Так дорого, что еще прежний Потомственный полковник издал приказ, ограничивающий количество тренировок, а нынешний был вынужден даже пойти на сокращение количества НЗ до трехсуточного запаса. Впрочем, и это еще не предел. Основным предметом обмена в капонире «Заячий бугор» были запчасти и инструменты. Вот, увы, валюта, которую в наше время никак не возобновишь. Огромные склады, устроенные Прежними на четвертом уровне, теперь представляли собой вырубленные в скальном теле пустые залы, основным наполнением которых были столь же пустые стеллажи. А из номенклатуры в сорок тысяч наименований «Заячий бугор» мог предложить для обмена всего лишь около трех тысяч видов запасных частей. Инструменты же практически кончились. И, как Старшине известно, в других капонирах дела обстояли еще хуже.