Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия - Максим Кантор

Прозвучало утверждение, что, собирая империю, Россия тем самым как бы готовит эту империю к качественным переменам: один из журналистов высказал мнение, что, собрав империю, ее потом сделают социалистической. Это, пожалуй, самое безумное заявление последних месяцев, поскольку идея империи и идея социализма в корне противоречат друг другу — однажды противоречие привело к краху Советский Союз.

В связи с планом собирания земель интересно спросить: какой замышляется Российская империя сегодня? Это любопытство праздным назвать никак нельзя.

Поскольку Запад переживает кризис демократии и либеральные ценности пошатнулись очевидным образом; поскольку глобального рынка не получилось; поскольку общая валюта под угрозой; поскольку обозначен ощутимый раскол мира и единая цивилизация отвергнута — исходя из всего перечисленного надо бы знать: какую именно империю мы собираемся строить? Социалистическую? Капиталистическую?

Звучали слова «православная империя», но термин ничего не объясняет; это заклинание. Сказать, как это заявил один пылкий журналист, что сегодняшняя идеология — это геополитика, все равно что сказать, что целью поездки является вращение колес.

7

Беда малого государства Украина, которая не может решить — капиталистическая она или социалистическая, республиканская или олигархическая, демократическая или авторитарная, есть зеркало русской проблемы. Ответа на эти вопросы нет в самой России.

В ходе украинской кампании, в связи с антифашисткой риторикой, театрально преувеличенной, возникли термины «пятая колонна» и «национал-предатели». Эти термины, помимо того что воскрешают времена Сталина, остаются крайне смутными.

Чтобы нечто предавать, надо знать, что именно ты предаешь. Крайне затруднительно предать планы своего Отечества, если ты с таковыми не знаком.

Поскольку непонятно, какую империю мы строим, то непонятно, кто именно согласен с планом строительства, а кто — нет. В целях уточнения термина «пятая колонна» необходимо понять, чем занимается государство, которому данная пятая колонна вредит.

Но этого не знает никто — ни на Украине, ни в России. Население воодушевлено идеей собирания земель; звучат слова «Россия встает в колен», связанные с тем, что Россия увеличивает свое жизненное пространство (надо сказать, и без того немаленькое).

Все понимают, что речь идет о собирании того пространства, которое некогда называлось Российской империей. Теперь, кстати, и сказано, что эта заново собранная империя будет противостоять Западу, а вовсе не вольется в него. И в этом нет ничего дурного: у всякой цивилизации есть основания строить собственную жизнь по собственным законам. Но только пока неясно, что же именно будут строить. До какой степени экстенсивное развитие подменяет интенсивное?

Планов нет — и в этом совсем не вина украинской стороны.

8

Очевидным образом, борясь за сплочение нации, следует озаботиться ее нравственным здоровьем.

Войны часто укрепляли самосознание, люди делались отважнее и нравственнее. Бывали и обратные примеры, когда нечетко поставленные цели ссорили людей понапрасну и не приводили к нравственному здоровью.

Бедственное положение Украины очевидно. Смута на Украине — очевидна. Но это отражение общей российской невнятицы.

За тридцать лет существования неолиберальной доктрины не сделано ничего для свободы и прав народа, но лишь подготовлена почва для прихода любого авторитарного правления — как это видно на украинском примере.

Почва подготовлена многолетним унижением людей. Грабежом страны, оплевыванием собственной истории — и закономерно, что ответом на это становится национализм: как украинский, так и русский. На малой украинской модели виден общий закономерный процесс. Этот процесс хрестоматиен, мир проживал его не раз: на плечах дряблого, бездарного либерализма, жадного и глухого к чужой беде — приходит авторитарное правление. Это правление будет естественным образом опираться на обиженный народ, иного и ждать не приходится.

Вам не нравится то, что происходит в Киеве? Позвольте, разве не звучало утверждение, что мы — единый народ, отдельная от Запада цивилизация? Или кто-то полагает, что процессы, объективно происходящие в одной отдельно взятой цивилизации, по-разному касаются регионов этой цивилизации? Так думать отрадно, но наивно.

То, что происходит, — внутренний конфликт православной цивилизации — относится к разряду самоедства; возможно, сторонний наблюдатель применит и более обидное определение: самоубийство.

Но говорить так не хочется. Хочется думать, что мы входим в новый этап жизни своей отдельной цивилизации.

И впрямь, верить в современном мире не во что: только вера в мистическое слово «цивилизация» еще и осталась. Рядовому гражданину планеты дают понять, что он (хочет того гражданин или нет) является представителем или одной цивилизации — или другой. Это уже потом — он муж, отец, пролетарий, христианин, поэт и пенсионер. Но определяет его жизнь то, что он — представитель цивилизации (Атлантической или Российской — тут варианты сужаются до оруэловских Истазия, Евразия, Океания). Прочие деления отступили в сторону.

Сегодня гражданин уверен, что вот новое объяснение мира — самое верное. Религия могла быть ложной, классовое деление было спекулятивным, феномен «тоталитаризма» и «демократии» трактован фальшиво, но вот конфликт цивилизаций — вот это уже полная истина.

И активисты говорят: в огне брода нет! — ты выбирай: либо в этой цивилизации, либо в той.

Эта геополитическая теория распространилась одновременно с жанром фэнтези и стала популярна среди политиков разных стран. Поскольку прочие заклинания очевидным образом истрачены, прибегли к этому.

Новая вера всеобщая: ее выдумал не Обама, не Путин, не ЕС — тут нет никого виноватого конкретно. И нет никого, на кого можно было бы показать пальцем и сказать: вот он — новый диктатор, разрушитель мира.

В этом отношении никто не стал исключением, все вместе упоенно играют в новые солдатики — по новым правилам. В результате в обществе не осталось иных аргументов, помимо племенной общности, уз крови. Именно к ним, к природным узам, и апеллируют, хотя слова могут произносить возвышенные, духовные.

В какой степени племенная общность сможет выполнять функции современного государства, сказать сложно; вряд ли стрельба в родственников сделает этот вопрос проще.

Пестрая лента

Единственная реальная проблема украинской ситуации — в том, где именно пройдет граница между Восточной и Западной Украинами. Дело в том, что единого украинского государства не будет, единое украинское государство в принципе невозможно. Это утверждение обидно для украинского патриота, но это, увы, исторический факт.

Как единое государство Украина могла существовать только внутри огромного образования — Советского Союза с интернациональной (пусть лицемерной фактически, но конституционно интернациональной) идеологией. Как единое национальное государство многосоставная Украина не существовала самостоятельно никогда, а в период после 1917 года на этой территории было аж 15 самопровозглашенных государств.

Никакой самостоятельной государственной единой идеи у этого государства нет, с неба искомая идея не упадет. Соответственно, украинский фашизм (некоторые лозунги восставших заставляют говорить именно о фашизме) не имеет под собой никакой идеологической базы. Невозможно представить себе фашистскую доктрину, базирующуюся на центробежных силах, а Украина именно разбегается во все стороны.

Украинский фашизм — это всегда инвариант национальной борьбы, реакция на Россию, причем ненавистный коммунизм выступает здесь лишь в качестве идеологии ненавистного сюзерена. Когда националисты ломают памятники Ленину, они ломают памятники, олицетворяющие Россию. Однако никакой собственно фашистской идеологии у них не появится — ей взяться неоткуда.

Перед историей — идеологические руины, мусорная свалка отживших концепций. Если возбужденный человек выкрикивает антисемитские лозунги и режет комиссаров (такое случалось с украинскими националистами часто) — это еще не значит, что он фашист, это прежде всего значит, что он бандит и дурак.

Противостоять некоему условному украинскому фашизму тем более нелепо — что противостоять ему может точно такой же условный русский антифашизм. А этого русского антифашизма тоже в природе не существует. Существуют фантомные боли Российской империи и тоска по утраченным территориям.

Однако подменять российский интерес и желание вернуть утраченное, государственную заботу о территориях — желанием бороться с фашизмом, значит, совершить социальный подлог.