Избранные лекции по психиатрии - Михаил Ракитин

После третьего пубертатного криза обычно появляются первые признаки педантичности, повышенной аккуратности, исполнительности. Обладая, по большей части, плохой памятью, подростки старательно зазубривают пройденный материал, еще более усиливая астению. Возможно появление дисморфофобий и отчетливых периодов пониженного настроения. Начинают формироваться астенические неврозы уже не в форме реакций, а в виде достаточно четко очерченных состояний длительностью до одного месяца с декомпенсацией подростков в среде. Сами невротические реакции носят характер астенодепрессивных или астеноипохондрических. Нарастают раздражительность с быстрой истощаемостью эмоций, мимозоподобность, нерешительность и робость. Практически, к концу третьего пубертатного криза астеническая психопатия оказывается полностью сформированной.

Компенсации астенических психопатов способствуют, в первую очередь, создание для них оранжерейных условий жизни, посильного труда, чуткого и внимательного отношения в семье и, как то ни странно, нарастание педантичности. Она способствует строгой регламентации жизни, стереотипизации поступков и ответных реакций на разнообразные запросы окружающего и, тем самым, сохраняет силы больных, практически, выступает в роли психологической защиты. Напротив, ломка динамического стереотипа (новая семья, работа и т. д.) легко декомпенсирует пациентов.

Если внимательно присмотреться к описаниям астенических психопатов, то бросается в глаза хронический астенический симптомокомплекс, сопровождающий пациентов на протяжении всей жизни и легко усиливающийся под влиянием любой экзогенной вредности. В анамнезе же у больных всегда находятся хронические соматические заболевания, расторможенность филогенетически древних эмоций, замедленность онтогенетического развития (несоответствие достижений достаточно высокому интеллекту). Невольно возникает вопрос, чем астенический психопат отличается от лиц, страдающих астеническим вариантом органического психосиндрома?!

Психастенический тип психопатий

В любом руководстве или специальном труде, посвященном психастении, вы обязательно прочтете много добрых слов и сочувствия этим людям. Многие психиатры, ни мало не сумятясь, называют себя психастениками. Однако, этому состоянию до настоящего времени не дано единого определения. А. С. Суханов называл таких пациентов тревожно-мнительными личностями, П. Б. Ганнушкин — психастениками, К. Шнайдер ассоциировал их с сенситивными шизоидами, а Н. Петрелович определял их как ананкастов. И так можно продолжать очень долго. В 10-й международной классификации заболеваний они описываются под рубрикой «обсессивно-компульсивных расстройств личности». Множество наименований одной и той же нозологии небезосновательно говорит о неопределенности этого состояния, а также подчеркивает различные грани характера одной и той же личности. Последнее, по-видимому, наиболее верное предположение.

Попытаемся и мы выделить главные, наличествующие у любого психастеника особенности психики. По моему глубокому убеждению, в основе характера психастеника лежит его неспособность из множественного ряда вариантов решения задач (а вся жизнь состоит из бесконечного решения тех или иных задач) выбрать что-то одно. Приняв же решение — неукоснительно следовать ему. В этом отношении они напоминают небезызвестного буриданова осла, который, как вы знаете, околел от голода рядом с двумя равновеликими охапками сена. Естественная для любого человека рефлексия гипертрофируется у больных до крайности, превращая пациента, по сути дела, в инвалида, не способного самостоятельно принять ни одного решения. Именно это расстройство мышления, по нашему мнению, приводит к основным характерологическим качествам психастеника. Какие это качества?

В первую очередь, крайняя нерешительность с бесконечными переборами возможных вариантов суждений, поступков, оценок людей, истинности чувств как своих, так и окружающих. Их решения никогда не определяются непосредственными чувствами, а бесконечно выверяются. Это в итоге, приводит к тому, что психастеники вынуждены обращаться за советами к родным, близким, сослуживцам по любому поводу. Если вопросы касаются мелких бытовых проблем, то помощь окружающих оказывается вполне адекватной и достаточной (какой купить костюм, в какой театр пойти и т. д.). Настоящая трагедия разыгрывается при необходимости принятия сугубо личных решений, касающихся кардинальных для личности проблем: выбора специальности, спутника жизни и т. д. Их естественные желания и тенденции постоянно входят в противоречие с зачастую утрированными этическими нормами, гипертрофированными по строгости моральными принципами. Наиболее сложными и болезненными для них оказываются решения морально-этических проблем. Именно такие ситуации декомпенсируют пациентов. Они непрерывно обращаются за советами ко всем, естественно, получают противоречивые рекомендации и, в конце концов, вынуждены искать предлог, который позволит хотя бы на время отложить решение проблемы. Появляется мнительность по отношению к своему здоровью, формируются ипохондрические идеи (доминирующие, навязчивые, сверхценные), легко трансформирующиеся в обсессивно-фобический невроз. Только не надо думать, что неврозом пациенты заболевают по собственному желанию, это, все-таки, патологическая психологическая защита, болезненная адаптация к среде. Неуверенные, стеснительные, застенчивые, постоянно озабоченные, как бы не утрудить собой окружающих, в невротической декомпенсации они становятся назойливыми, эгоистичными, иной раз беспардонными (не в этом ли истинная сущность психастеничных?). Принятое, наконец-то, решение могут реализовывать с паранойяльной настойчивостью и бескомпромиссностью.

Но и вне декомпенсации психастеники постоянно находят повод для сомнений и бесконечной рефлексии. Их сомнения всегда направлены в будущее, как в отношении себя, так и близких. Предполагаемая командировка родных в их воображении сопрягается с возможными катастрофами и несчастьями. Больные не находят себе места, тревожатся по любому поводу, начинают верить, иной раз, в самые нелепые приметы. Именно такие пациенты являются крайне заботливыми родителями, опекающими своих детей в любых ситуациях, боящимися малейших простуд и просто переходов улицы с оживленным транспортным движением.

Жестко формализованные быт и производство позволяют психастеникам достаточно хорошо компенсироваться. Например, строгая регламентация обязанностей в воинских частях, нередко привлекает пациентов к службе в армии. Исполнительные, обязательные, они могут проявить незаурядное упорство в исполнении уставов, наставлений. Настоящим бедствием для окружающих становится психастеник на какой-либо бюрократической должности. Понимая, сочувствуя и сопереживая просителю, он ни на йоту не отступит от предписаний, какими бы устаревшими и даже нелепыми они ни были. Именно такие бюрократы, не умея и не желая принимать на себя ответственность, могут до бесконечности откладывать и согласовывать решение в нетрадиционных ситуациях. Психастеник-преподаватель ни на шаг не отступит от программы, какой бы недостаточной она ни была, притом, что в частной беседе может блеснуть незаурядной эрудицией, тонкими и правильными суждениями, критическим отношением.

Еще Т. И. Юдин выделял как бы две подгруппы психастеников. Одни приближаются к астеничным шизоидам, в основе характерологических особенностей которых лежат тревожная мнительность, сенситивность, конфузливость, робость, стеснительность, гипертрофированные морально-этические установки. Именно эти больные декомпенсируются обсессивно-фобическими расстройствами. Другие, напротив, ближе к стеничному полюсу. Они тоже мнительны и неуверенны, но сомневаются больше в других, чем в себе. Недоверчивые, настороженные, вплоть до подозрительности, они стремятся проверять и перепроверять идеи и действия окружающих. Этот круг пациентов демонстрирует некоторую эмоциональную сухость, отгороженность. Они внешне холодны, беспристрастны, аккуратны и безукоризненно корректны. Жизнь для них, как бы, лишена полутонов и обертонов, а поэтому их суждения весьма категоричны. В вопросах морали они столь же излишне категоричны и ригидны. В практической деятельности, они нередко, предстают весьма стеничными личностями, хотя и ограниченными строгими рамками регламента. Внешне больные подтянуты, аккуратны, большие приверженцы порядка и стереотипных форм поведения. В рабочей среде формальны, педантичны, эгоистичны. Встречая препятствия, становятся раздражительными до гневливости (особенно с подчиненными), занудливыми и назойливыми вплоть до кратковременных сутяжных реакций. Т. е. этот вариант психастеников чем-то напоминает эпилептоидов. Для них наиболее патогенной оказывается ситуация с ломкой динамического стереотипа, на которую они реагируют невротическими депрессиями различной продолжительности, и которые, в свою очередь, могут декомпенсировать их в среде.