Крушение империи (СИ) - Злотников Роман Валерьевич

— Трудишься?

— Так точно, тащ начальник! — я лихо махнул рукой в шутливом салюте.

— К пустой голове руку не прикладывают, — стандартно пожурил меня Георгий Владиленович, после чего вошел внутрь и, плотно притворив за собой дверь, присел. — Совет хочу тебе дать, Рома.

— Весь внимание…

— Завтра напиши в профкоме заявлению на путевку, а потом подай заявление на отпуск.

Я удивленно воззрился на него. Он вздохнул.

— Нравишься ты мне, молодой. Я было думал, что ты из этих, — он неопределенно махнул рукой, оставив меня в некотором недоумении — из «этих», это из каких? — А, оказалось, что ты нормальный. Поэтому для тебя будет лучше, если ты завтра сделаешь так, как я сказал, и на некоторое время исчезнешь. Понимаешь почему?

— Не очень…

— Засветился ты по нехорошему, — вздохнул Георгий Владиленович. — Сейчас-то еще ладно — разброд из-за этого «меченного», но на заметку тебя взяли. Можешь быть уверен.

— Так я ж ничего не сделал?!

— Коль сделал бы — так уже б взяли за жабры, — боднуло меня взглядом начальство. — Но все равно — спокойной жизни у тебя здесь тоже больше не будет. КГБ — организация серьезная. Так что езжай-ка ты в отпуск. Ты ж уже больше года проработал у нас? Ну вот… А как вернешься — начинай искать место, — он замолчал, с минуту подумал, после чего, неожиданно, сообщил:- Я в следующем году, наверное, в Минморфлота уйду. В Москву. Есть такие предположения… Могу тебя за собой подтянуть. Как тебе такая идея? Мне бы такой специалист как ты пригодился. Тем более, что ты у нас пообтесался, вник в систему, так сказать, опять же — терминологию подучил. Так что точно полезным будешь… На квартиру и хорошую зарплату тебе, конечно, рассчитывать не стоит. Во всяком случае быстро. Но ты и здесь этим делом не шибко одарен. Так что подумай.

— Хм-м-м… а как же с КГБ быть?

— А что с КГБ? — усмехнулся мой начальник. — Ты же ничего не сделал. Так что это местные тебя здесь на заметку взяли. Но ДОР[15] на тебя пока вряд ли завели. Значит в любом другом месте ты будешь чист как ангел, — тут Георгий Владиленович поднялся и хлопнул меня по плечу. — Думай, молодой…

Поход в профком оказался успешным. Мне удалось ухватить две путевки в Палангу, в дом отдыха «Морской»… Ну а как еще могло называться учреждение, относящееся к морскому флоту? Если честно, то хотел-то я не Палангу, а что-нибудь поюжнее. Как-никак ноябрь на дворе. Хоть на юге уже тоже прохладно и море остыло, но все-таки не как у нас на Балтике. Но получилась только она… Впрочем, в Паланге я в своей прошлой жизни не был ни разу. Так что так уже сильно я не расстроился.

Некоторые проблемы оказались с ребенком, потому что я напрочь забыл о том, что в СССР с детьми можно было жить только в специализированных санаториях и домах отдыха типа «Мать и дитя». И вдвоем. То есть без мужа. Да еще и только если ребенку уже исполнилось четыре года. Так что мы не подходили никаким боком. Но, опять же, недаром говорилось, что в СССР действовало «телефонное право»… Поэтому, когда я пожаловался на подобный полный беспредел все тому же Георгию Владиленовичу, он обратился к начальнику пароходства и тот позвонил директору Дома отдыха и решил вопрос. Нам даже пообещали выделить детскую кроватку. Выходит, мы у них были не первыми такими «нарушителями».

До Паланги мы добрались на машине. Выехали рано утром, в шесть часов, но едва успели добраться до Дома отдыха к концу рабочего дня. Увы, несмотря на то, что от Таллина до Паланги было всего шестьсот километров, и дороги в Прибалтике были явно лучше российских — они все равно оставались советскими… Но, все-таки, мы успели. Иначе хрен бы нас заселили. Увы, до круглосуточных ресепшенов в подобных заведениях еще оставались годы.

Дом отдыха оказался по нынешним меркам просто шикарным. Здесь даже был свой бассейн с морской водой. Так что морские купания мы-таки получили. И вообще ноябрьская Паланга оказалась очаровательной. Впрочем, я этого и ждал. В прошлой жизни у меня получилось под конец СССР так же урвать путевку в прибалтийский санаторий, но не в Палангу, а в Юрмалу. Тогда это произошло уже намного позже, на самом закате, — в конце девяносто первого года. Уже после поражения ГКЧП. Но официально СССР в тот момент еще не был распущен. И общесоюзную собственность молодые демократические страны пока в свою пользу еще не конфисковали. Хотя всем было понятно, что все к тому идет. Так что, хоть путевки туда в московском санаторно-курортном управлении еще выписывались, желающих из «блатных» ехать туда уже не оказалось. А ну как чего не того случится — потом не только не отмоешься, но еще и хрен выберешься без потерь… Вследствие чего мне так повезло с той путевкой. Иначе шиш бы нам что обломилось. Потому как Прибалтика в СССР считалась этаким местным аналогом Швейцарских Альп пополам с Атлантической Ривьерой Франции и добыть туда путевку, даже в межсезонье, было чрезвычайно сложно.

Отдохнули мы хорошо. Дни, по большей части, стояли весьма теплые и, неожиданно, не по-балтийски солнечные, деревья еще не сбросили свое цветное осеннее одеяние, и даже частые, но короткие дождики не то что не сбивали очарование этого маленького курортного городка, а, совсем наоборот, придавали ему его еще больше. Мы гуляли по Паланге, встречали закаты на ее знаменитом пирсе, уходящем в море почти на полкилометра, попробовали знаменитые литовские «цеппелины», полюбовались на янтарь в музее, расположенном в бывшем дворце Тышкевичей и накупили в качестве подарков в местной старинной аптеке знаменитые местный бальзам «Три девятки» и сердечные капли доктора Шредера…

А еще, неожиданно для себя, попали на митинг каких-то местных радикалов. Уж чего они там требовали — я не понял, потому что орали они исключительно по-литовски, да и надписи на самодельных флагах и транспарантах так же были выполнены на этом языке, но моя Аленка напряглась. А вот доча, наоборот, высунула нос из коляски и с любопытством смотрела на что-то громко декларирующих демонстрантов. Их было немного — дай бог десятка два, но шуму они создавали… Я скривился и, толкнув коляску с наследницей, потащил жену за собой. Увы подобное в Прибалтике только начиналось. Так что у меня не было никаких сомнений насчет того, стоит ли принимать предложение Георгия Владиленовича. Более того, во время последнего разговора, состоявшегося перед самым отъездом, я даже эдак исподтишка порекомендовал ему ускорить свой перевод в Москву. Не то чтобы прямо, а так… бросил несколько фраз, которые должны были натолкнуть его на подобные мысли.

В столовой нас посадили за отдельный столик, так что особенно близко мы за время отдыха ни с кем не сошлись. То есть, вернее, я. А вот у моей любимой появилось несколько знакомств из числа отдыхающих бабушек-пенсионерок, каковых в этот заезд оказалось большинство. Ну да конец ноября и начало декабря — время для отдыха специфическое… Они никак не могли упустить момента потискать нашу дочу и поучить молодую мамочку как правильно обиходить и воспитывать чадо. Впрочем, особенно категоричную парочку подобных дам я мягко отшил, а с одной, которую звали как одну из главных героинь замечательного фильма «Покровские ворота» — Маргарита Львовна, мы, наоборот, сдружились. Причем, настолько, что Аленка ей доверяла посидеть с малышней. Вернее, Маргарита Львовна нас сама отправляла:

— Идите, молодежь, погуляйте вдвоем, а я с нашей красавицей побуду. Мы же отпустим маму с папой погулять, солнышко?

Она уехала за неделю до нашего отъезда, но оставила Аленке свой московский телефон, категорически заявив непременно звонить если мы окажемся в Москве.

До конца нашего пребывания в Паланге осталось всего несколько дней, когда, на прогулке, меня внезапно окликнули:

— Роман? Привет!

Я обернулся. Ко мне с радостной улыбкой приближался невысокий, смуглый, курчавый мужчина со смутно знакомым лицом. Мы с ним точно где-то встречались, но где…

— Я — Вагифов Айхан Алиевич. Мы с вами пересекались в кабинете у Бориса Николаевича.