Голос во тьме (СИ) - Танго Аргентина

— Сваи, — задумчиво повторил консультант. — Наверняка они только ускорили процесс разрушения потолка пещеры, начавшийся от постоянных вибраций из–за движения поездов.

— Дело было объявлено общенациональным, — Бреннон ногой придвинул к столу ящик с документами. — Обрушение грунта оказалось настолько масштабным, что половина квартала вокруг сложилась, как карточный домик. Погибли жители домов, те, кто был на станции и вокзале, пассажиры, почти все, кто стоял на путях. Уцелевших набралось не больше сотни.

— А главное, — Джен придвинула к себе газеты, — спасатели не сумели вытащить их из провала. Массовая мучительная смерть. То, что надо.

— Если уцелевших не больше сотни, — заметил Лонгсдейл, — то есть шанс их разыскать.

— Нету, — подрезал его надежды комиссар. — Никто не даст нам столько людей, а своими силами мы будем возиться полгода. Кроме того, где гарантия, что всплыли имена всех выживших? Маньяк вполне мог уцелеть, выползти из–под обломков и убрести в поисках помощи черт знает куда. Не говоря уже о том, что контуженный может и имени своего не помнить.

— Что ж, — подытожил Лонгсдейл, — на небольшой портальчик должно хватить. Что случилось с городом после?

— Сейчас Эдмур почти обезлюдел, — Натан поскреб бородку. Рыжий заинтересованно поднял уши. — Так что, может, там и впрямь начала бузить какая–то нечисть. Оно, конечно, люди частенько хотят убраться подальше от мест катастроф, однако не все же сразу. Блэкуит, например, несколько раз возрождался — после эпидемий чумы, пожаров, войн, а от Эдмура сейчас остались руины и горстка жителей. Фактически деревня. Странно все это.

— На самом деле ничего странного, если там открылся портал, — сказал Лонгсдейл. — Люди часто инстинктивно стараются сбежать из таких мест. Не говоря уже о нашествии тварей с той стороны, оживлении нечисти, усилении эманаций от всех дурных мест в округе, болезнях, падеже скота, отравлении почв, воды, воздуха…

Он так воодушевлялся по мере перечисления всех напастей, что Бреннон возмущенно поморщился.

— Вы так говорите, будто вас это радует.

— Э… ну, нет, конечно, — смутился консультант. — Но картина прояснилась.

— Угу, черта с два. Пока пироман не сделает этот свой амулет… Кстати, это правда возможно?

— Правда, — недовольно процедил Лонгсдейл. — Я сам, в конце концов, могу его сделать. Хотя для этого надо съездить в Эдмур.

Комиссар расстроено выругался. Он так и знал! Не нужно было соглашаться.

«Впрочем, — утешился Натан, радуясь своей прозорливости, — Пегги все равно с ним не осталась. И то хорошо», — и тут же помрачнел. Если этот Редферн действительно сообразит себе амулет, то сможет разыскать маньяка раньше них, и что он с ним сделает? Перед глазами Бреннона снова встало черное скрюченное тело Джейсона Мура. Но все же, при мысли о том, насколько мучительна была его смерть, в душе шевельнулось животное торжество.

«Детоубийца», — шепнуло оно Натану, и он встряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли.

— Слушайте, фамилия Редферн вам ни о чем не говорит?

Пес замер, протянув лапу к газете. Лонгсдейл недоуменно нахмурился.

— Нет. А что?

— Пиромана зовут Энджел Редферн. Я думал, раз Джен установила ваше кровное родство…

— Нет, — сказал консультант, — я не помню такого имени.

Верхняя губа пса поднялась, обнажив клыки, морда сморщилась, уши прижались к голове, грива вздыбилась. «А пес–то помнит», — отметил про себя Бреннон. Но что это значит?

— Ладно. Что мы имеем? Умотавшего в неведомые дали маньяка, — Джен покаяно вздохнула, — его разоренное логово и некий труп, который он упер с собой. Он, по–вашему, станет искать недостающие части лица?

Лонгсдейл кивнул:

— Да. Судя по тому, насколько дорог ему этот мертвец, он непременно постарается закончить дело. Правда, вопрос в том, где он будет хранить труп. Некрокамеру мы разрушили, и если у него нет запасной — порча тела вопрос нескольких дней.

— Тогда он снова явится за Пегги, — сказал Бреннон. Джен сверкнула оранжевыми глазами:

— Я его встречу! Хотите, я его поджарю? Не целиком, для вашего суда останется?

Бреннон задумался. Слова Редферна все еще зудели у него в голове. В самом деле, как они упрячут маньяка в тюрьму, удержат там и приведут к суду?

— Только не насмерть, — наконец сказал комиссар, и на лице ведьмы отразилось бурное ликование. — Рожу оставь целой. Лонгсдейл, неужели этого гнуса никак нельзя обезвредить?

— Как? У любого человека есть сила воли. У него она усиленная. Ее нельзя взять и отключить. Разве что найти способ защититься, но я пока не знаю, какой.

— Но он не властен над Валентиной?

— Да. И над ее детьми, — подтвердил консультант. Пес ткнулся мордой в руку комиссара и посопел в знак поддержки. — Мисс Шеридан в безопасности в ее доме. До тех пор, пока маньяк не попытается захватить саму девушку.

25 февраля

Виктор склонился над книгой учета в кладовке со специями. Густой терпкий аромат, от которого казалось, что дышишь булочками вместо воздуха, кружил голову и вытеснял из нее всякую мысль о девушке. Мисс Шеридан. «Зовите меня Маргарет», — сказала она, с нежной усталой улыбкой протянув руку Виктору. А он стоял и молча таращился на нее, как идиот, пока комиссар Бреннон объяснял, что его племяннице потребуется укрытие на некоторое время. Потом также молча Виктор взял ее небольшой чемодан, и ушел, и с тех пор гадал, какое укрытие можно найти в кофейне и пекарне.

В кладовке раздалось деликатное покашливание. Ван Аллен подпрыгнул над книгой, будто его пырнули штыком, а приземлившись, увидел Маргарет. Лампа золотила ее каштановые волосы и бросала солнечные искры в большие, лучистые, темные глаза. В светло–сером платье и пушистой белой шали мисс Шеридан была совсем хрупкой, почти фарфоровой.

— Я вам не помешала? Может, вам помочь?

— Нет, не надо! — Виктор проклял себя за такую явную грубость и торопливо сказал: — То есть вы наша гостья. Совсем не обязательно помогать… то есть я имел в виду…

Он обреченно заткнулся. Надо же быть таким невежей! Почему трезвый разум всегда отключается в самый неподходящий момент?!

Мисс Шеридан присела к столу, посмотрела на книгу учета и на полки с коробочками, полными специй. Потом ее задумчивый взор коснулся Виктора, и молодой человек чуть не задохнулся от поднявшейся в груди бури.

— Я не хотела вам мешать. Но я не могу совсем ничего не делать. Пожалуйста, можно помочь вам хоть немного?

Виктор схватился за узел галстука, одернул себя, сунул руки в карманы, чтобы не мешались, и наконец осилил одну фразу:

— Конечно! Если вы не слишком заняты.

И тут же понял, что его идиотизм неизлечим. Она же только что сказала — не занята! Маргарет опустила длинные бархатные ресницы:

— Спасибо. Иначе эти мысли совсем меня изведут.

Виктор уступил ей свой стул и придвинул книгу, чернильницу, линейку и карандаш. До сих пор по спине у него тянуло холодом, когда он вспоминал, что на миг ему показалось будто девушка, убитая в парке — это Маргарет.

«Но кто ее так преследует? Зачем прятать ее здесь?»

Виктор не сомневался, что готов защищать ее от этого монстра любым способом, как в шестнадцать он защищал сестер и матушку от фанатиков–протестантов, хотя из оружия в доме была только кочерга. Но разве у полиции не нашлось более надежного места? А спросить у самой Маргарет Виктор не решился. Он наклонился к ней и объяснил, в какие колонки и что следует вписывать, достал с полки шкатулку с кардамоном, мерный стаканчик и весы.

«Почему? — Виктор сжал зубы, чтобы сквозь них не просочилось что–нибудь недостойное. — Ну почему?!»

Потому что она — богатая наследница. Как бы тепло не становилось у него на душе от того, что она сидела рядом и прилежно записывала наименования, вес, остаток и расход, какая бы нежность не разливалась внутри от одного взгляда на ее головку, склоненную над книгой, — никогда нельзя даже мечтать о том, чтобы она была около него всегда.