Лоренс, любовь моя - Дениз Робинс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Малышка Хью… — едва слышно прошептал он, но я смогла разобрать его слова, опустилась на колени и обняла его за худые плечи.
— Дедуля, дорогой, милый, милый дедушка! — совсем по-детски обратилась я к нему, и слезы полились из моих глаз, так что мне пришлось уткнуться лицом в подушки. Я чувствовала, как он гладит меня по голове.
— Маленькая Вера. Только представьте себе — у меня есть внучка. Все эти годы я позволял им держать тебя вдали от меня… сомневался… Теперь нет никаких сомнений… ты так похожа на моего мальчика… моего бедного сыночка… до того, как он вырос и стал мужчиной… Он ведь тоже когда-то был хорошим, милым и добрым, но что-то случилось с ним, Вера. Нам этого никогда не понять, но он переменился. Встал на кривую дорожку. Так иногда бывает, моя дорогая.
— Я всегда буду хранить память о нем, — хлюпнула я носом.
— Не надо плакать, милая.
Я рассмеялась, потом снова заплакала и снова засмеялась, вытирая глаза уголком простыни.
Старая Элис, проявив необычайный для людей ее склада такт, засеменила прочь из комнаты, прихватив свои тряпки и веники.
Думаю, мисс Форрестер решила, что если она прервет нас, из этого не выйдет ничего хорошего, поэтому не появлялась, пока дед не позвонил в колокольчик, а это случилось добрый час спустя.
Все это время я просидела у кровати дедушки, радуясь тому, что он выглядит немного лучше, хотя и понимала, что улучшение это временное. Он был неизлечимо болен. Но как же было здорово сидеть вот так рядом с ним и слушать, как он говорит, держась за мою молодую теплую руку своими холодными старческими пальцами.
Он никак не мог свыкнуться с мыслью о моем необычайном сходстве с отцом и то и дело поглядывал то на фото, то на меня.
Однако дед сказал, что я унаследовала твердый характер моей матери. Юная Мод была стойкой и храброй, поведал он мне, и показала беспримерную силу духа и до и после моего рождения.
— Мы оказались не правы, что не признали публично ни ее, ни тебя, но Грейс, моя жена, была категорически против этого, — тяжело вздохнул он. — А после падения, которое приковало ее к постели, она стала просто невыносимой и такой подозрительной! Она всегда хотела стать первой леди Озерного края и ожидала, что сын наш превратится в первого джентльмена. Но увы! После той ужасной ночи ее надежды и амбиции пошли ко дну вместе с ним. И только проблески сознания заставили ее оставить Мод жить здесь, с нами. На самом деле, когда я впервые предложил отослать бедняжку вместе с младенцем, именно твоя бабушка воспротивилась этому. Но она умерла прежде, чем сумела перешагнуть через себя и признать тебя.
— Не важно, я так счастлива, что мы все-таки познакомились с тобой, милый дедушка! — Эмоции так и распирали меня.
— Конечно, — ответил он. — Теперь все изменилось. Я должен попросить своего адвоката прийти ко мне. Хочу, чтобы ты по праву носила имя Халбертсон и обрела свой законный дом. Ты наследница, Вера. Тебе должно перейти все, что досталось бы Хью.
— Нет, нет! Прошу тебя, оставь все как есть. Пусть все достанется Лоренсу!
Дед удивленно уставился на меня:
— Лоренсу? Моему внучатому племяннику? Что тебе известно о нем?
— Я знаю его. Мы много раз встречались. Я… Я думаю, он — просто чудо! — заикаясь, промямлила я.
Мой дед помолчал немного, видно, был ошарашен, потом проговорил:
— Да, он милый мальчик, этот Лоренс. Па него можно положиться. У него в жилах течет кровь моей сестры. Но в нем больше от Бракнеллов, чем от Халбертсонов. Бракнеллы люди неплохие, но уж больно упрямые. С отцом Лоренса невозможно было договориться.
Это совершенно не удивило меня. Очень похоже на того Лоренса, которого я знала. С ним тоже каши не сваришь. Еще тот упрямец. В подбородке и в изгибе губ чувствуется решимость и сила.
— Лоренс — твой законный наследник. Не надо ничего менять, дедушка, — взмолилась я.
Дед рассмеялся:
— Гром меня разрази! Тебе он нравится и все такое?
Я молча опустила голову, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Я и так сказала слишком много, но мне было все равно. Я могла положиться на вновь обретенного деда, который уже стал мне ближе, чем моя строгая мать.
Дедушка снова заговорил:
— Ты такая странная. Деньги, поместье, положение в обществе — ничего не значат для тебя?
— Да, конечно, но…
— Тебе нравится этот великолепный старый дом?
— Да, — немного поколебавшись, ответила я.
— Понимаю, — кивнул он, — наверное, считаешь его мрачным и грустным. Боль и сожаление — все эти невеселые события наложили свой отпечаток. Ты чувствуешь это, ты такая нежная девочка. Но как только это место окажется в молодых и веселых руках, все изменится. Призраки прошлого покинут его навсегда.
Что ж, дедушке пора было передохнуть, так что я поцеловала его на прощание и пообещала прийти опять.
— Не позволяй доктору, или сиделке, или кому бы то ни было не пускать меня к тебе, — попросила я напоследок.
— Они больше не будут, обещаю. Ты возвращаешь мне былую радость жизни, малыш.
Я тепло попрощалась с ним, но вышла из комнаты с тяжелым сердцем. Мне и вправду нравился мой дед. Но вот его желание изменить завещание… Нет! Никогда, если это означает — отобрать что-то у Лоренса.
Конечно, кто угодно мог бы счесть меня сумасшедшей; только псих не захочет подняться по золотой лестнице, когда одна нога уже стоит на первой ступеньке. Но моя первая и такая глубокая любовь значила для меня больше, чем все богатство мира.
Столкновения с мисс Форрестер не произошло. Наверное, закрылась у себя и сидела дулась. Но, дойдя до конца коридора, я вовремя оглянулась, чтобы заметить, как она поспешно скрылась в спальне деда. Вероятно, наблюдала и видела, как я ушла. Есть ли у нее в кармане шприц? Собирается ли она дать ему снотворное, как сделала это в ту ночь, когда я так удивила ее? Хочет ли она, чтобы старик умер?
Ужас сковал меня. Я поняла, что должна стать сторожевой собакой и охранять моего милого дедушку. Какими бы сумасшедшими и идиотскими ни были мои страхи, не следовало игнорировать их. Не оставлю его на растерзание мисс Рейчел!
Я решила позвонить доктору Вайбурну и лично справиться о состоянии деда, а также узнать, следует ли его постоянно держать под действием успокоительных лекарств или нет. Воспользоваться телефоном в этом доме я не могла, так что оставалось дойти до деревни и позвонить из автомата.
Утро выдалось чудесным. Я надела сапоги, кардиган и повязала на голову шарф — дул прохладный ветерок. По пути меня терзали смутные мысли относительно дедушки, временами даже охватывала паника. В этом доме была еще одна мрачная загадка, и надо было во что бы то ни стало разрешить ее. Я — дочь Хьюго Халбертсона и могу, если захочу, стать «царицей всех и вся». Эта мысль придавала мне уверенности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});