Жозеф Бальзамо. Том 1 - Александр Дюма

— Господи, неужели? И что это за визит? Просветите меня, любезный гость, умоляю, ибо надо признаться — да вы и сами убедились в этом по несколько кислому приему, который я вам устроил, — надо признаться, что для меня любой гость — докука. Уточните, милый чародей, уточните, если это возможно.

— Не только возможно, но даже просто, поэтому не чувствуйте себя слишком уж мне обязанным.

С этими словами Бальзамо устремил внимательный взгляд на волнующуюся опаловую поверхность жидкости.

— Ну как, видите? — спросил барон.

— Превосходно.

— Да говорите же, сестра Анна![43]

— Я вижу, что к вам едет некая высокопоставленная особа.

— Да ну? И что, едет просто так, безо всякого приглашения?

— Она напросилась сама. Ее сопровождает ваш сын.

— Филипп?

— Он самый.

Тут на барона напал приступ веселости, что выглядело весьма неучтиво по отношению к чародею.

— Ах, мой сын! Вы сказали, эту особу сопровождает мой сын?

— Да, барон.

— Стало быть, вы знакомы с моим сыном?

— В жизни не встречался.

— А где мой сын сейчас находится?

— В полулье или даже четверти лье отсюда.

— Отсюда?

— Да.

— Дорогой мой, Филипп сейчас в Страсбурге, он служит в тамошнем гарнизоне и, если только не дезертирует — а он этого не сделает, уверяю вас, — никого привезти сюда не сможет.

— И тем не менее он кое-кого везет, — проговорил Бальзамо, продолжая вглядываться в стакан с водой.

— А этот кое-кто мужчина или женщина? — осведомился барон.

— Это дама, барон, и притом весьма знатная. Подождите-ка, тут что-то странное.

— И важное? — подхватил барон.

— Клянусь вам, да.

— Тогда уж договаривайте.

— Дело в том, что вам следует удалить отсюда эту служаночку — маленькую распутницу, как вы ее называете, — которой палец в рот не клади.

— Почему это я должен ее удалить?

— Потому что в чертах Николь Леге есть некоторое сходство с прибывающей сюда особой.

— А вы говорите — знатная дама! Знатная дама похожа на Николь… Не кажется ли вам, что вы впали в противоречие?

— Отнюдь, нет. Однажды я купил рабыню, которая была так похожа на царицу Клеопатру, что мы даже подумали, не следует ли отвезти ее в Рим, чтобы она приняла участие в триумфе Октавиана Августа.

— Эх куда вас занесло! — воскликнул барон.

— В конце концов, поступайте как хотите, дорогой хозяин. Вы же понимаете: меня все это никак не касается, я сообщил все это в ваших же интересах.

— Но каким образом сходство с Николь может оскорбить эту особу?

— Представьте, что вы — король Франции, чего я вам не желаю, или дофин, чего я желаю вам еще менее; так вот, неужели вам будет приятно, если вы войдете в чей-нибудь дом и среди челяди увидите копию вашего августейшего лика?

— Вот дьявол! — воскликнул барон. — Трудная задачка! Из того, что вы сказали, следует…

— Что очень высокопоставленная и могущественная дама, которая вот-вот приедет сюда, будет не очень-то довольна, увидев собственную копию в короткой юбчонке и домотканой косынке.

— Ладно, — не переставая смеяться, заключил барон. — Когда надо будет, я ее ушлю. Но больше всего, дорогой барон, меня радует мой сын. Его мчит к нам сюда счастливый случай и даже не кричит: «Поберегись!»

Старый барон расхохотался громче прежнего.

— Значит, мои предсказания вас порадовали? — внушительно спросил Бальзамо. — Тем лучше, однако на вашем месте, барон…

— Что на моем месте?

— Я отдал бы кое-какие приказы, распоряжения.

— В самом деле?

— Конечно.

— Я подумаю, любезный гость, подумаю.

— Как бы не опоздать.

— Так все это вы говорите мне серьезно?

— Как нельзя более серьезно, барон. Если вы хотите достойно принять особу, которая делает вам честь своим визитом, нельзя терять ни минуты.

Барон покачал головой.

— Вы, кажется, все еще сомневаетесь?

— Ей-богу, любезный гость, я должен признаться, что вы имеете дело с человеком ужасно недоверчивым.

Вот в этот-то момент барон и направился к флигелю, где была спальня его дочери, чтобы рассказать ей о предсказании гостя, и позвал:

— Андреа! Андреа!

Мы знаем, как девушка ответила отцу и как магический взгляд Бальзамо привлек ее к окну. Николь находилась тут же: она с удивлением смотрела на Ла Бри, делавшего ей какие-то знаки и явно желающего что-то ей сообщить.

— В это дьявольски трудно поверить, — повторил барон. — Вот если бы увидеть…

— Ну, если вам непременно надо увидеть, тогда обернитесь, — проговорил Бальзамо и указал рукою на аллею, в конце которой появился всадник, несшийся так, что земля гудела у коня под копытами.

— Ну и ну! — воскликнул барон.

— Господин Филипп! — приподнявшись на цыпочки, закричала Николь.

— Наш молодой хозяин, — с радостью в голосе проворчал Ла Бри.

— Брат! Брат! — вскричала Андреа, стоя в окне и протягивая руки в сторону всадника.

— Это случайно не ваш сын, господин барон? — небрежно осведомился Бальзамо.

— Да, черт возьми, он самый, — ответствовал остолбеневший барон.

— Это только начало, — предупредил Бальзамо.

— Так вы и в самом деле чародей? — изумился барон.

На губах у чужестранца появилась торжествующая улыбка.

Лошадь быстро приближалась; уже было видно, как с нее струится пот, а над ней поднимается облако пара; вот она миновала последние ряды деревьев, и молодой офицер — среднего роста, весь в грязи, с лицом, оживленным от быстрой езды, — на ходу спрыгнул на землю и обнял отца.

— Вот дьявол! — приговаривал барон, недоверчивость которого была поколеблена. — Вот дьявол!

— Да, отец, — проговорил Филипп, видя как с лица старика исчезают последние сомнения. — Это я! Это и вправду я!

— Конечно, ты, — отвечал барон. — Я прекрасно вижу! Но каким ветром тебя сюда занесло?

— Отец, нашему дому оказана высокая честь, — ответил Филипп.

Старик поднял голову.

— Через Таверне проедет торжественный кортеж. Мария-Антуанетта-Иозефа, австрийская эрцгерцогиня и дофина Франции, через час будет здесь.

Руки у барона покорно опустились, будто он не расточал только что свои насмешки и сарказмы. Старик повернулся к Бальзамо и сказал:

— Простите меня.

— Сударь, — поклонившись барону де Таверне, ответил Бальзамо, — теперь я оставлю вас вдвоем с сыном. Вы давно не виделись, и вам нужно многое сказать друг другу.

С этими словами Бальзамо, поклонившись Андреа, которая радостно выбежала навстречу брату, удалился, сделав по дороге знак Николь и Ла Бри; те его явно сразу же поняли, потому что пошли за ним следом и скрылись среди деревьев.