Вас невозможно научить иностранному языку - Николай Замяткин

Я знаю, что вы свободно и без всякого чувства вины шагнете вон из негодной, затхлой системы на волю и простор, в пока еще новый и неизведанный для вас мир — в такой прекрасный в своей новизне и свежести мир иностранного языка…

Сопротивление близких, или Какой вы всё-таки умный!

А еще, мой любезный собеседник, вам надо быть внутренне готовым к преодолению сопротивления не только иностранного языка, но и к неожиданному и довольно неприятному для вас противодействию ваших близких. Да, да! Я именно это хотел сказать — ваших близких! Не удивляйтесь этому — вас, в самом деле, ожидает, может быть, не очень явное, но весьма и весьма ощутимое сопротивление вашего ближайшего окружения.

К сожалению, человеческая природа устроена таким образом, что успехи наших близких не вызывают в нас особенного энтузиазма — не потому ли, что мы сами бледно выглядим на фоне этих успехов? — но мы с удовольствием наблюдаем, как они — близкие нам люди — падают лицом в грязь — лишь бы брызги на нас не летели!

Вы думаете, почему бросившим пить алкоголикам так часто и настойчиво предлагается «одна лишь только рюмашка, которая совсем не повредит»? Вам тоже будут предлагать «отдохнуть», не «перенапрягаться», сделать «небольшой перерыв» в занятиях — и всё, конечно, для вашей же пользы! На словах вас будут поддерживать в ваших усилиях, но их интонации! Намеки и полунамеки! Их действия!

Вам, мой любезный собеседник, всячески будут давать понять, что ваш иностранный язык есть не более чем причуда, блажь с вашей стороны; что с большой долей вероятности — почти наверняка — вы потерпите поражение, только попусту потеряв время, которое можно было бы потратить на что-нибудь «полезное» (полезное для них, конечно!). В лучшем случае вас ждет вежливо-скучающее равнодушие, но безусловной поддержки, любезный мой собеседник, не ожидайте ни от кого — вам предстоит суровая одинокая борьба! В этой борьбе у вас будет только один союзник, на которого вы сможете целиком и полностью положиться, — вы сами.

Именно поэтому вам будет совершенно необходимо постоянно награждать себя — внутренне — за свои успехи в изучении иностранного языка, не ожидая, что это сделает кто-то другой.

Ни в коем случае не ругайте себя за свои мелкие неудачи и временные трудности — мнимые или даже действительные. Решительнейшим образом пресекайте в себе любой негатив и без устали подпитывайте в себе положительные эмоции, связанные с вашими хоть и небольшими, но успехами в изучении иностранного языка. Это нисколько не стыдно, а напротив — насущно для вашего успеха!

И не откладывайте свое вознаграждение на потом, на то время, когда вы начнете общаться с иностранцами. Многие полуосознанно ожидают, что носители языка будут непременно исполнять роль некоего заинтересованного экзаменатора и просто обязаны-таки будут хвалить вас за ваши успехи и все те жертвы, которые вы принесли, чтобы достигнуть столь хорошего владения их языком. Они непременно отметят вашу богатую лексику, вашу безукоризненную грамматику и ваш интеллигентный выговор!

Вас, мой любезный собеседник, ждет жестокое разочарование — носителям языка совершенно всё равно, знаете вы их язык или нет, говорите ли вы с кошмарным «хлопцевым» акцентом или элегантно, как виконт де Бражелон. Они автоматически поставят вас — соответственно вашему языку — на должную социальную полочку, но не более того. Они не станут исправлять ваши ошибки (так же как и вы не станете исправлять ошибки в «мове» какого-нибудь случайно встреченного вами «хлопца», что не помешает вам, впрочем, внутренне морщиться, слушая, как он «хово́рить»), но и хвалить вас тоже не станут. Вы для них имеете ровным счетом такое же значение, как для вас — тысячи случайных прохожих, идущих непрерывным потоком мимо вас на улицах гигантского города. Так что за свои реальные заслуги награждайте себя здесь и сейчас, потому что другого случая вам может не представиться!

Давайте себе психологическую конфетку! Говорите себе, какой вы умный! Гладьте себя по голове даже за мелкие тактические успехи — накапливаясь, они приведут вас к серьезным прорывам и крупным победам! Хвалите себя, но не вслух, конечно, мой скромный собеседник, не во всеуслышание — внутренне, исключительно для себя, со знающей, загадочной для непосвященных улыбкой на вашем лице.…

Непременно делайте это, ибо здесь ключ и залог вашего успеха в превращении иностранного языка из вашего опасного врага в вашего верного союзника и друга!

Почем нонче лошади, или Моя маленькая олигархическая серенада

Быль без нравоучительного подтекста (а вот просто так — без!) № 001.

История сия не есть притча, которые вы, мой умудренный собеседник, уже, очевидно, привыкли слышать от меня, вашего народного акына-сказителя, но самая что ни на есть настоящая быль (с известными художественными преувеличениями, конечно, без которых, ну никак нельзя!). Вы, мой терпеливый и в то же время проницательный собеседник, поймете, несомненно, что эта история имеет самое прямое отношение к практической работе над иностранным языком (а если не поймете, тогда я в вас самым печальным образом заблуждался, и вы, не оправдавший моих надежд собеседник, не так уж проницательны, как пытались заставить меня поверить!).

Житейскую мудрость автора и красоту стиля изложения мы здесь обсуждать не будем, поскольку, являясь ценными сами по себе, они тем не менее выходят за рамки обсуждаемого предмета.

Итак, в то время судьба определила меня в преподаватели английского языка к одному из так называемых олигархов. Сразу должен предупредить тех, кто с нетерпением ждет от этого рассказа раскаленных утюгов на моей согбенной от непосильных трудов спине либо устриц в шампанском, доставленных на персональном «боинге» к моему завтраку из Парижа, что ничего такого в моём повествовании не будет. Олигарх мне попался достаточно цивилизованный, вполне смирный и по-своему даже добрый. Если ни устриц, ни «Вдовы Клико» я от него и не увидел, то и «распальцовку» он мне не делал и на «счетчик» не ставил, за что от меня ему моя неувядающая благодарность.

Занятия наши шли достаточно успешно. Олигарх снисходительно, по-философски выслушивал мои горячие импровизированные лекции на тему изучения иностранных языков, послушно выполнял все мои предписания и даже заслужил от меня уважение к себе за свое трудолюбие и дисциплину. А ведь был он уже в возрасте, когда иностранный язык дается с весьма большим — мягко говоря — трудом.

Но, несмотря на кажущуюся безмятежность, в глубине души я знал, что эта идиллия не вечна и что небеса наши не могут всегда оставаться безоблачными. И я, конечно же, не ошибался. Голубое небо и безмятежная зеркальная поверхность воды были обманчивы. Приближался шторм.

Однажды утром я, как всегда, пришел из отдельно стоящей людской, где — для моего же удобства — был поселен, в летний дворец олигарха — не путать с его летней виллой на Фарерских островах! — на занятия и бесшумно как тень прошел по насмешливо скалящимся на меня тигровым шкурам, устилавшим пол, в башню из голубого с розовыми прожилками чилийского гранита, приспособленную под класс. Утреннее солнце щедро лило свой нежный молодой свет через узкие бойницы на рыцарей в начищенных до зеркального блеска средневековых доспехах. Миниатюрные телекамеры фиксировали все мои движения и даже, казалось, мысли.

Войдя, я остановился у дверей и, приосанившись, чтобы хоть в какой-то мере походить на рыцаря, стал терпеливо ждать, когда олигарх закончит свой традиционный завтрак — тихоокеанскую селедку пряного посола, аккуратно разложенную перед ним на газетке.

На этот раз олигарх явно не торопился приступать к уроку. Он, не спеша, доел свой пряный завтрак, тщательно вытер пальцы о свисающую позади него кружевную муслиновую занавеску, отпил пива из двухлитровой пластиковой бутылки, поковырял мизинцем в зубах и только после этого посмотрел на меня.

В его взгляде было что-то такое, от чего у меня в голове замелькали раскаленные утюги и контрольные выстрелы в голову. Мурашки танцевали аргентинское танго на моей мгновенно вспотевшей спине. Улыбка беспомощно повисла на моих побледневших губах. — У меня к вам есть вопрос! — тихо, почти нежно сказал олигарх после мучительно долгой паузы.

— Я… эээ… вас слушаю, — прохрипел я каким-то незнакомым самому себе голосом.

— Я тут был в книжном магазине…

— Да?

— Там есть новый компьютерный курс. Весьма дорогой…

— Да?

— Почему мы занимаемся по этому? — он презрительно ткнул пальцем, на котором когда-то давно было выколото нечто, отдаленно напоминающее русалку пряного посола, во вполне приличный курс английского языка по скромной цене, неосмотрительно избранный мной для наших занятий.