Сиротка. Расплата за прошлое - Мари-Бернадетт Дюпюи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не подлизывайся! — проворчал он. — И не путай наши роли. Это родители должны присматривать за такими маленькими чудовищами, как вы. Где ты опять болталась?
— Гуляла, ведь на улице лето! Зима наступит очень быстро. Пойду надену платье, твое любимое, зеленое с белым воротником.
Луи шмыгнул за ней, не желая навлекать на себя отцовский гнев. Лора смерила их подозрительным взглядом, когда они пересекали кухню. Она с удрученным видом расставляла чашки из обычного голубого фарфора вокруг эмалированного чайника ярко-красного цвета.
— Боже мой, у Шарлотты совершенно не было вкуса! — пробормотала она сквозь зубы. — Неудивительно, что теперь она предпочитает жить среди индейцев.
Ее муж вошел в кухню, когда она резала шоколадный пирог, приготовленный Лоранс.
— Я делю на восемь частей. Одну отнесем Мирей, — со вздохом сказала она.
— Что ты говоришь, Лора? Ты же не собираешься оставить Мирей в своей комнате! Ты и так переселила бедную женщину на второй этаж, тогда как в гостиной она чувствовала себя ближе к нам. Еще недавно ты без устали твердила, что считаешь ее подругой, а не прислугой.
— О, Жосс, хватит придираться! Она испортит нам весь вечер своей перебинтованной головой.
— Какая же ты злая, жестокая и эгоистичная! Если ты намереваешься покорить Мартена Клутье, продемонстрируй ему лучше свои душевные качества, а не декольте. Лора, только взгляни на это, у тебя видна грудь, в твоем-то возрасте. А макияж! Ты выглядишь просто смешно.
— Ты ко мне несправедлив, — возразила она, готовая расплакаться. — Я так радовалась возможности пригласить приятного гостя и послушать песни в его исполнении!
— Хм! Помнишь, как во время войны Эрмин принимала у себя Овида Лафлера, который помогал ей отвлечься от тревожного ожидания Тошана? Ты тогда практически обвиняла нашу дочь в адюльтере. Так что неудивительно, что теперь у меня возникают вопросы.
На улице послышались голоса. Лоранс с сестрой кого-то встречали.
— Господи, Жосс, он уже здесь! Прошу тебя, не выдумывай глупостей. У меня уже нет времени переодеться, поднимись наверх за Мирей и принеси мне шелковый бежевый платок, я прикрою им грудь.
В это время Мартен Клутье с удовольствием разглядывал близняшек. Они сняли свои привычные ситцевые фартуки и облачились в платья из голубого шелка, украшенные кружевными воротничками. Эрмин купила им кое-какую одежду и нижнее белье в Робервале на следующий день после пожара, поскольку все их наряды сгорели.
— Добрый день, юные барышни, — поздоровался с ними гость. — Какая очаровательная группа меня встречает!
— Здравствуйте, месье Клутье, добро пожаловать в Маленький рай, — ответила Мари-Нутта.
У них были одинаковые тонкие и правильные черты лица и глаза цвета сапфира, правда, чуть светлее, чем у их матери. Сегодня они распустили волосы, которые ниспадали на плечи легким каскадом русых локонов, мягких и шелковистых.
— Входите, месье, наша бабушка вас ждет, — добавила Лоранс.
Историк казался смущенным. Одетый в бежевый костюм и шляпу канотье, он с нерешительным видом смотрел на дверь. Тогда на порог, радушно улыбаясь, вышла Лора. Она бросила удовлетворенный взгляд на гитару, которую держал в руке Мартен Клутье.
— Ах! Дорогой месье, какая радость! Вы не забыли взять свой инструмент. Входите скорее в дом, на улице так жарко!
— Спасибо, мадам, вы очень любезны, — приветливым тоном ответил он. — Надеюсь оправдать ваши ожидания в плане песен.
Жослин слышал их разговор из кухни. Он тихо выругался. «Надо же, он надеется оправдать ее ожидания! Хвастается прямо у меня под носом!» — подумал он.
Киона и Луи сбежали вниз по лестнице. Мирей тоже спускалась осторожными шагами, держась за перила.
— Боже милосердный! — причитала экономка. — Если бы я могла испечь хороший пирог с патокой для этого месье или настряпать оладий с корицей! От меня теперь никакого толка, я ни на что не гожусь.
— Нет, не говори так, ты скоро поправишься, — заверила ее Киона. — Все равно оладьи вкуснее есть зимой, когда идет снег.
— Ты славная малышка, — прослезилась Мирей. — К тому же тебе пришла в голову чудесная мысль — повязать платок на мои бинты! Так я хоть людей не пугаю.
Довольная, Киона пожала руку пожилой женщины, к которой питала искреннюю привязанность. Она торжественно усадила ее в плетеное кресло.
— Сегодня, Мирей, за тобой будут ухаживать, как за принцессой, и ты сможешь насладиться песнями месье Клутье.
Жослин вошел в кухню в сопровождении гостя и Лоры. Он восхищенно улыбнулся, увидев Киону в платье и босоножках. Она была его гордостью, такая красивая, стройная. Сияющие близняшки присоединились к присутствующим. Все уселись вокруг стола.
— Какое прекрасное семейство! — заметил Мартен Клутье, по очереди обводя всех своим мягким взглядом.
— О да, мы возглавляем очаровательное племя детей, — отрезала Лора, опасаясь, что за этим последует церемония представления членов семьи гостю: ведь Киона была живым доказательством измены ее мужа.
— Дети, откуда бы они ни появились, всегда счастье, — почувствовав ее замешательство, поспешил заверить хозяйку дома Клутье.
— Особенно когда они умеют печь прекрасный шоколадный пирог. Не так ли, Лоранс? — добавил Жослин. — Месье, чаю или, может, лимонаду? Он у нас всегда есть в такую жару.
— Чаю, благодарю вас.
Лора, успокоившись, светилась от счастья. Однако она не сомневалась, что ее гостю известна правда о Кионе, — наверняка из разговоров с Маруа.
— Дорогой месье, — продолжила она, — как бы я хотела принимать вас в своем доме! К тому же именно его вы искали в поселке. Какая жалость! Если бы вы приехали в Валь-Жальбер раньше, то смогли бы его посетить. Это был действительно красивый дом, самый красивый в поселке!
— Лора! — одернул ее Жослин.
— А что такое? Я имею право говорить что думаю, — тут же завелась она. — У нас был полный набор составляющих современного комфорта: центральное отопление, две ванных комнаты. И столько редкой мебели, хрустальных люстр…
— Мадам, я вам очень сочувствую, но обстановка — это не самое главное. Я так счастлив быть вашим гостем, я даже не надеялся на такое, когда решил провести здесь это лето.
Эта маленькая речь, в которой чувствовалась искренность, разрядила атмосферу. Мари-Нутта раздала всем по куску пирога. Лора бросила взгляд на Мирей, которая выглядела вполне прилично в платке с цветочным узором.
— Вы правы, Мартен. Я ведь могу обращаться к вам по имени? Только и вы тоже называйте меня Лорой. Да, так и есть, обстановка — это не самое важное. Откровенно говоря, мое состояние досталось мне случайно, и, возможно, я его не заслуживала.
— Лора, мы собрались здесь, чтобы пообщаться с нашим гостем и послушать его музыку. Не порти всем настроение своими причитаниями.
Хозяйка дома раздраженно подняла глаза кверху. Киона быстро сменила тему разговора:
— Вам нравится пирог, месье?
— Да, он очень вкусный, после такого угощения я просто обязан буду хорошо спеть.
Реплика вызвала оживленные восклицания. Мирей осмелилась спросить:
— Месье, а вы исполняете песни Ла Болдюк?
— К сожалению, нет, дорогая мадам, это немного не мой репертуар, но я очень люблю эту певицу из наших краев.
— Я тоже! — ответила экономка. — Я так рыдала, когда она умерла. Приходите к нам, когда я поправлюсь, я испеку для вас пирог с патокой, любимое лакомство нашей Мимин, нашего Соловья. Я ведь знала ее совсем девочкой, чуть старше этих двух.
Она кивнула в сторону близняшек. Лора начала терять терпение. Если Мирей пустится в воспоминания, предстоящие часы могут стать гораздо менее приятными.
— Мартен, каковы ваши успехи в исследовании прошлого Валь-Жальбера? — спросила она сладким голосом.
— Я продвигаюсь. Медленно, но верно. Жозеф Маруа, ваш сосед, рассказал мне несколько занимательных историй. Он также в деталях объяснил мне, как работала фабрика, описал цех, где трудились корообдирщики, помещение с динамо-машиной, рассказал, какое постоянное оживление там царило. Завтра я пойду осматривать бывшую железную дорогу. В прошлом месяце я смог разыскать фотографию локомотива, прибывающего на здешний перрон. Я вообразил себе весь масштаб происходящего: как тюки с древесной целлюлозой загружают в вагоны и поезд мчится в сторону порта, чтобы отправить груз в Европу. Только представьте себе, как это волнующе: деревья, выросшие в наших краях, были срублены, очищены от коры и распилены, чтобы в итоге способствовать экономическому росту далеких стран, по другую сторону океана.
Лора буквально смотрела ему в рот, зато Жослин прыснул со смеху:
— Да, это действительно волнующе! Послушайте, дорогой месье, если мы с подобным трепетом начнем относиться к такому простому процессу, как обработка древесины, что с нами будет? Меня лично гораздо больше волнуют совершенные фашистами зверства, реальные масштабы которых еще до конца не оценены.