Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Команды капитана исполнялись чётко. Но Сомерса что-то тревожило. Он помнил все шумы корабля — каждый скрип, стук и дребезг. При взлёте он услышал новый звук. А в космосе новый звук мог означать неприятность.
— Мистер Райчик, — обратился Сомерс к штурману, — вы проверите груз? Возможно, что-то сдвинулось с места.
— Одна нога здесь — другая там, — весело отозвался Райчик, почти оскорбительно красивый юноша с чёрными вьющимися волосами, ярко-голубыми глазами и ямочкой на подбородке. Несмотря на броскую внешность, Райчик зарекомендовал себя квалифицированным специалистом. Пятьдесят тысяч в высшей степени квалифицированных специалистов жаждали получить место на одном из четырнадцати космических кораблей, но лишь Стивену Райчику хватило сообразительности, обаяния и смелости, чтобы соблазнить старшую дочь старика Миккельсена и жениться на ней.
Райчик направился в кормовую часть судна, где располагался грузовой отсек. В этот раз «Дейрдре» перевозила транзисторы, микрофильмы-книги, платиновые нити, салями и другие товары, которых на Марсе не производили. Бо́льшую часть грузового отсека занимал огромный Фаренсен-компьютер.
Райчик подёргал стягивающие монстра канаты, осмотрел подпоры и фаркопы, удерживающие его на месте, и вернулся в рубку.
— Всё в порядке, босс, — доложил он капитану с улыбкой, какую мог себе позволить только зять работодателя.
— Мистер Уоткинс, вы не фиксируете никаких отклонений?
Уоткинс сидел за собственной приборной панелью.
— Никаких, сэр. Готов поручиться за каждый узел.
— Вот и отлично. Как скоро пункт Бета?
— Через три минуты, шеф.
— Хорошо.
Корабль висел в пустоте, всякое ощущение скорости терялось из-за отсутствия ориентиров. В иллюминаторах темнота — истинный цвет Вселенной, — усыпанная крошечными бриллиантами звёзд. Тревожное напоминание о ничтожности человека.
Капитан Сомерс отвернулся от иллюминатора и задумался, сможет ли посадить корабль, не сдвинув компьютер с места. Никогда ещё в космосе не перевозили такое крупное, тяжёлое и такое хрупкое оборудование.
Капитана беспокоило это устройство. Оно стоило миллиарды долларов. Марсианская колония заказала сверхмощный компьютер, чей функционал с лихвой компенсировал бы необъятные транспортные расходы. В результате получилась самая сложная и совершенная машина из когда-либо созданных человеком.
— Десять секунд до пункта Бета, — сообщил Райчик.
— Отлично. — Сомерс повернулся к панели управления.
— Четыре-три-два-один-огонь!
Сомерс запустил двигатели. Ускорение вжало астронавтов в кресла. Давление продолжало нарастать, и — о ужас! — его рост не прекращался.
— Топливо! — вскрикнул Уоткинс, глядя на бешено крутящуюся стрелку датчика.
— Курс! — просипел Райчик, сражаясь за последний глоток воздуха.
Капитан сбросил рычаги тяги в ноль. Но двигатели продолжали работать, всё глубже впрессовывая космонавтов в кресла. Освещение в рубке управления замерцало, потухло, зажглось снова.
Ускорение продолжало расти. Двигатели «Дейрдре» выли в агонии, толкая корабль вперёд. Сомерс оторвал от подлокотника свинцовую руку и медленно передвинул её к аварийному выключателю. Нечеловеческим усилием дотянулся до клавиши и отжал её.
С драматичной внезапностью рёв двигателей смолк. Стали слышны скрипы и стоны измученного металла. Освещение мерцало, словно «Дейрдре» моргала от боли, потом стабилизировалось. И наступила тишина.
Уоткинс бросился в машинное отделение. Вернулся он мрачнее тучи.
— Из всех мыслимых бед… — пробормотал он.
— Какая? — спросил капитан.
— Главная топливная магистраль. Разозлилась на нас и лопнула. — Уоткинс покачал головой. — Предположительно усталость металла. Должно быть, накапливалась много лет.
— Когда её проверяли в последний раз?
— Ну, это герметичный узел. Предполагалось, что он переживёт корабль. Абсолютно надёжный, если только не…
— Если не бракованный.
— А это не моя вина! Узлы должны были пройти рентген-контроль, термообработку, флюороскопию — нельзя просто так доверять механизмам!
Наконец-то Уоткинс убедился в правоте этой инженерной аксиомы.
— Как у нас с топливом? — спросил капитан.
— Не хватит, чтобы проехаться на детском автомобиле по Мэйн-стрит, — уныло сообщил Уоткинс. — Попадись мне этот контролёр ОТК…
Капитан Сомерс повернулся к Райчику. Тот горбился над графиками за своей штурманской панелью.
— Как это повлияет на наш курс?
Райчик закончил расчёты и задумчиво покусывал карандаш.
— Нам конец. Мы минуем орбиту Марса раньше, чем он туда подойдёт.
— Насколько раньше?
— Очень намного, капитан. Мы летим за пределы Солнечной системы, как пробка из бутылки шампанского.
И Райчик улыбнулся бесшабашной улыбкой, которую Уоткинс счёл особо неуместной.
— Чёрт побери, приятель, — взорвался он, — хватит ухмыляться, надо действовать! У нас осталось немного топлива. Мы же можем развернуть корабль? Штурман ты или нет?
— Штурман, — холодно ответил Райчик. — Но если бы я рассчитывал курс так, как ты обслуживаешь двигатели, мы бы давно вспахали носом Австралию.
— Ах ты, ничтожный приживала! Я-то хоть получил работу честно, а не через женитьбу…
— Хватит! — осадил их капитан Сомерс.
Уоткинс с раскрасневшимся лицом и ощетинившимися усами был похож на моржа, готового броситься в бой. А Райчик, сверкая глазами, только этого и ждал.
— Успокойтесь, — сказал Сомерс. — Здесь приказы отдаю я.
— Вот и отдайте какой-нибудь приказ! — огрызнулся Уоткинс. — Прикажите ему проложить разворотный курс. Это вопрос жизни и смерти!
— Тем более нужно сохранять спокойствие. Мистер Райчик, можете вы рассчитать такой курс?
— Это первое, что я попытался сделать. На оставшемся топливе шансов у нас никаких. Мы можем отклонить корабль на градус, максимум на два, но это ничего не даст.
— Конечно даст, — воскликнул Уоткинс. — Следуя по изогнутой траектории, мы вернёмся в Солнечную систему!
— Обязательно вернёмся — через несколько тысяч лет.
