Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Первым вошел король эндалов Марбад вместе со старшим сыном Альдредом и двумя воинами из отряда Вороновых шлемов — высоченными, в черных плащах и хороших кольчугах. Король кивнул в знак приветствия. Зигмар обратил внимание на то, что почтенный Марбад побледнел, увидев серебряную руку Пендрага.

Вслед за Марбадом явился король черузенов Алойзис — сухопарый воин с ястребиным лицом, длинными темными волосами и аккуратно подстриженной бородкой.

Потом вошли королева Фрейя и Медба. Стоявший позади Зигмара Вольфгарт при виде жены расправил плечи. Прошло уже много месяцев с тех пор, как они были вместе. Королева азоборнов лукаво улыбнулась Зигмару и провела рукой по животу, потом села за круглый стол напротив короля унберогенов.

Доложили о прибытии короля талеутенов Кругара, и он вошел в зал с двумя громадными воинами в серебристой броне. Следом появился король удозов Вольфила, в красивом килте с поясом, и хрипловатым голосом громогласно приветствовал собравшихся. Короля северного племени сопровождали два воина устрашающей наружности, со всклокоченными волосами и бородами. Воины несли на плечах огромные палаши.

Еще одним представителем северных земель явился Мирза с горы Фаушлаг в сопровождении двух облаченных в мерцающую броню воинов, и Зигмар кивнул Вечному Воителю, когда тот занял положенное ему место за круглым столом.

Следующим объявили прибытие короля тюрингов Отвина. Его сопровождала воительница Ульфдар, с которой Зигмар бился, перед тем как сразиться с Отвином. Одеяние обоих составляли лишь набедренные повязки и бронзовые гривны.

Короли меноготов и мерогенов, Марк и Генрот, прибыли вместе, и Зигмар поразился происшедшей с ними за два года перемене. Блокаду их замков сняли совсем недавно, и оба воина были страшно худы, в их глазах как будто отражались страдания их народов.

Последним явился король остготов Адельхард в сопровождении воина Гэлина Веневы, и на Зигмара восточный правитель тут же произвел самое благоприятное впечатление. Он был высок и широкоплеч и после великой победы на Черной дороге вновь обрел чувство собственного достоинства. Адельхард почтительно и благодарно кивнул Зигмару, перед тем как сесть за стол.

Когда собрались все связанные клятвой правители, Сигурд закрыл двери зала и тоже занял свое место за столом. Слуги поставили перед каждым королем серебряный кубок с ярко-красным вином.

Сигурд встал и обратился к собравшимся:

— Друзья мои, рад приветствовать вас в моем зале. Сердце наполняется радостью при виде правителей со всех концов земли, собравшихся в моих чертогах.

Король бригундов поднял кубок и провозгласил:

— Из всех вин мои воины предпочитают именно это, поскольку его подают только в ознаменование побед. После двух лет войны мы наконец одержали большую победу и отбросили орков обратно в горы. Наслаждайтесь прекрасным букетом напитка и запомните его, потому что весной нас ждет великая битва у перевала Черного Огня, и после нее мы снова отведаем этого вина.

Окончив речь, Сигурд сел, а собравшиеся короли ударили по столу кулаками. Встал Зигмар и в свою очередь поднял кубок.

— Братья-короли, — начал он.

— И королевы! — добродушно воскликнула Медба.

— И королевы, — улыбнулся Зигмар, кивнув в сторону Фрейи. — Истинно говорит король Сигурд. Свершилось великое событие — мы все собрались здесь. Мы связаны клятвами верности и дружбы. В меня вселяет надежду то, что такие храбрецы сплотились.

Зигмар отодвинул стул и направился вокруг стола с кубком в руках.

— Последние годы выдались воистину темными, фаталисты бродят по земле, терзают нас причитаниями о том, что пришел конец света. Они говорят, что боги оставили нас и теперь нам конец, но я так не считаю. Боги наделили нас многими достойными качествами. Они дали нам ум, чтобы познать эту самую силу, а также смирение, чтобы узреть нашу слабость. Разве это не дары небес? Но говорят: на богов надейся, а сам не плошай. Настоящее собрание является следующим шагом на пути к окончательной победе.

Зигмар подошел к Марбаду и положил руку ему на плечо:

— После смерти отца я побывал в разных странах и лично убедился в наших сильных сторонах. Я видел храбрость. И решимость. Мне довелось повидать воодушевление и мудрость. Все это я узрел в деяниях собравшихся здесь мужчин и женщин. Я сражался бок о бок со многими из вас и очень, очень горд, что вы мои братья по мечу.

Зигмар высоко поднял кубок и продолжал:

— Клятвы людей собрали нас вместе, а узы крови соединили еще крепче.

Правители подняли свои кубки и, все как один, выпили вино победы.

— Никогда! — воскликнул король талеутенов. — Передать командование моими воинами другому?! За такое малодушие боги поразят меня на месте!

— Малодушие? — возразил король Сигурд. — Разве малодушно признать то, что мы должны сражаться как один, иначе нас разгромят? Я знаю тебя, Кругар. Тебе не малодушие мешает, а гордость!

— Верно, — кивнул Кругар. — Я горжусь храбростью могучих талеутенов. И они тоже гордятся своим королем, который двадцать три года ведет их в бой. Куда денется эта гордость, если я тихо отойду в сторонку и позволю другому вести их на битву?

— Молчи, человек, гордость твоих воинов останется при них! — вскричал Вольфила. — Каждый, кто сражался с сыном Бьёрна, знает: нет позора в том, чтобы предоставить командовать ему. Кто прогнал волков-норсов, стучавшихся в ворота моего замка? Ты там был, Кругар, я знаю, и ты, Алойзис, тоже, но именно Зигмар рассеял их ряды и заставил искать спасения за морем!

— Я разделяю тревогу Кругара по поводу передачи командования, — взял слово Алойзис. — Но если каждый из нас станет сражаться сам по себе, то зеленокожие нас по одному и разобьют. Я достаточно дальновиден для того, чтобы передать черузенов под начало Зигмара.

Король унберогенов кивком поблагодарил Алойзиса за поддержку.

— Я не стану лишь наблюдать за битвой, — заявил Адельхард, выхватил из ножен меч и положил на стол. — Остварат жаждет напиться орочьей крови.

— Каждый истинный воин, — грозно высказалась Фрейя, — не станет просто смотреть на битву, где волки Ульрика ждут погибших, чтобы проводить в чертоги упокоения. Я буду сражаться рядом с Зигмаром, ибо мне ведома его сила. Если кому-то из нас суждено взять на себя командование, то этим человеком должен быть он.

— А что же бретоны и ютоны? — спросил Мирза. — Их короли не с нами?

— Марий? — фыркнул Марбад. — Это не человек, а змея. Уж лучше сражаться с норсами, чем с этим коварным подлецом. С северянами, по крайней мере, знаешь, чего ожидать.

— Будь что будет, — сказал Зигмар, — но я пошлю к ютонам посла и дам королю Марию еще один шанс к нам присоединиться.

— А если он откажется? — спросил Марбад. — Что тогда? Безопасность его земель будет куплена ценой смертей наших воинов, но он не прольет по ним слез. Он будет потирать руки и думать, какие же мы дураки. У этого человека нет чести, и ему не место на земле людей.

Зигмар очень любил старого короля, но знал, что ненависть Марбада к ютонам столь велика, что смягчить ее невозможно.

— Тогда мы разберемся с Марием после. Когда покончим с орками, — сказал Зигмар.

Один за другим собравшиеся короли брали слово. Хотя каждый правитель высоко ценил Зигмара, уважал его дела и восхищался дальновидностью, собравшей их, не все были готовы передать ему командование.

Зигмар чувствовал, как постепенно теряет терпение. Одни и те же аргументы снова и снова приводили ему. И он видел, как рушится то, что он пытался построить за прошедшее десятилетие.

Наконец он встал и положил на стол тяжелый молот Гхал-мараз. Взгляды обратились на него. Король унберогенов уперся ладонями в стол и подался вперед.

— Так что же, расе людей суждено погибнуть? — тихо спросил он. — Мы так и будем препираться, как вздорные старухи, вместо того чтобы встать плечом к плечу и встретить врага с оружием в руках?

— Погибнуть? О чем ты? — не понял Сигурд.

— А как иначе это назвать? — горько спросил Зигмар, и в словах его слышалось презрение. — Орки стремятся нас уничтожить, а в наших сердцах все равно горит стремление ссориться друг с другом. Орки — грубые звери, живущие лишь затем, чтобы разрушать. Они ничего не строят, не обрабатывают землю, а только убивают. С какой стороны ни посмотри, жить они достойны меньше нашего, но все же они едины, тогда как нас разделяют гордыня и эгоизм. Меня до глубины души огорчает вот что: все, чего мы достигли, тонет в мелочных дрязгах.

Зигмар выпрямился во весь рост и поднял Гхал-мараз:

— На похоронах моего отца король Курган Железнобородый рассказал, как этот молот очутился у меня, и напомнил, что это не только оружие разрушения, но и созидания. С помощью молота кузнецы куют железо, которое делает нас сильнее, но Гхал-мараз — нечто неизмеримо большее, чем молот обычного кузнеца. Это молот короля, и с его помощью я мечтал выковать империю людей, где все смогут жить в мире. Но если мы не можем отказаться от гордыни даже тогда, когда она ведет нас к погибели, то мне здесь больше делать нечего. Я вернусь в Рейкдорф и буду биться с каждым орком, который осмелится сунуться на мои земли. Я не стану ждать помощи от вас и не приду на выручку, если вы позовете. Зеленокожие явятся и уничтожат нас. На это у них уйдет много лет, но, несомненно, они достигнут желаемого, если вы не будете воевать вместе со мной. Сражайтесь под моим командованием, подчиняйтесь, и вместе мы сможем пережить это испытание. Решайте сейчас, но помните: мы выживем, если объединимся, а порознь мы погибнем.