Проклятие Тунгусского метеорита - Евгения Грановская

– Нужно выманить Северинского из его логова, – сказала она после паузы. – А для этого нам нужен план.

– План – вещь хорошая, – согласился Паштет. – Но только где его возьмешь.

Елена улыбнулась:

– Кульков, вы слишком мрачно относитесь в жизни. План уже готов. Знаете, где он?

– Где?

Елена показала на Женю длинным холеным пальцем:

– Здесь! В голове у этой милой девушки!

– У меня? – удивленно переспросила Женя.

Елена кивнула:

– Да. Вам ведь только что пришла в голову какая-то идея, правда?

Женя смущенно улыбнулась:

– Вообще-то да.

– Будьте добры, поделитесь этой идеей с нами.

И Женя поделилась.

– Фокусники, как и прочие артисты, народ чрезвычайно тщеславный, – сказала она, робея от собственной наглости. – Каждый из них с завистью смотрит на коллегу, если тот в чем-то его обскакал.

– Ну, это не только у артистов, – заметил Паштет. – Это у всех так.

– Возможно, – кивнула Женя. – Но у артистов это выражено ярче, чем у прочих людей. Знаете, как Чехов назвал театр?

– Как?

– «Лазарет больных самолюбий». Вот на этом мы и можем сыграть. Перво-наперво нам нужно найти фокусника, который согласится повторить номер Северинского с ящиком, опущенным на дно реки!

– Верно, – кивнула Елена, держа в пальцах дымящуюся сигарету. И тихо добавила: – Запомните мои слова, Паштет: у этой девочки – необыкновенный ум.

От столь лестной и не вполне заслуженной характеристики Женя смутилась.

– Но… где же нам взять такого фокусника? – пробормотала она.

– Предоставьте это мне, – сказала Елена и затушила сигарету в пепельнице.

– Стоп, стоп, стоп! – замахал руками Паштет. – Что-то я не понял… Ну, найдем мы такого фокусника, и он повторит этот дурацкий фокус – ну и что? Как это связано с поисками Северинского?

Елена едва заметно усмехнулась:

– Женя, объясните, пожалуйста, господину тугодуму, как это связано с Северинским.

– Паштет, это же просто! – От возбуждения Женя даже подалась вперед. – У Северинского фокус с ящиком не получился. Так?

– Так!

– Для артиста проваленный номер – большой удар. Представь себе, что почувствует Северинский, когда узнает, что кто-то хочет повторить его номер! Он же места себе не найдет!

– Ну и что? – пожал плечами Паштет.

– А то, что он обязательно придет на Воробьевы горы, – невозмутимо сказала Елена. – Придет, чтобы самому посмотреть на номер коллеги.

Паштет подумал и покачал головой:

– Не факт. Он же не дурак, чтобы так подставляться.

– И тем не менее он это сделает, – сказала Елена, глотнув мартини.

Паштет, однако, продолжал с сомнением покачивать головой.

– Хотите пари? – неожиданно предложила Елена. – Ставлю свою золотую зажигалку на то, что он придет.

Кульков посмотрел на зажигалку оценивающим взглядом.

– Баксов пятьсот? – предположил он.

– Намного больше, – спокойно сказала Елена. – Когда-то она принадлежала принцессе Диане. Там даже остались ее инициалы, инкрустированные маленькими бриллиантами.

Паштет снова посмотрел на зажигалку и сглотнул слюну. Когда он видел перед собой очень дорогую вещь, он всегда начинал волноваться.

– Откуда она у вас? – спросил он дрогнувшим голосом.

Елена лениво махнула бокалом.

– Боюсь, что это слишком долгая и скучная история.

«Хотел бы я выслушать эту «скучную» историю», – подумал Паштет. А вслух сказал:

– Мне нечего поставить против этой зажигалки. У меня нет таких дорогих вещей.

– Я знаю, что вы можете поставить.

– Что?

– Желание. Одно мое желание, которое вы безропотно выполните в случае вашего проигрыша. Устраивает вас такое пари?

Паштет снова посмотрел на зажигалку. «Принцесса Диана… – пронеслось у него в голове. – Подумать только!»

– Надеюсь, вы не заставите меня выпрыгнуть в окно?

Елена хмыкнула:

– Не бойтесь, я не изверг. Так как?

Паштет подумал пару секунд и кивнул:

– Идет. – И протянул Елене руку.

Она секунду смотрела на протянутую ладонь верзилы, затем улыбнулась и мягко ее пожала.

Пока они спорили и жали друг другу руки, Женя нетерпеливо ерзала в кресле.

– Когда же мы начнем? – спросила она. – Мы ведь должны действовать быстро! Если Игоря держат в заложниках, его в любую минуту могут…

Женя не смогла произнести последнего слова и оставила фразу незаконченной. Всмотревшись в ее разом погрустневшее лицо, Елена твердо сказала:

– Не волнуйтесь, Женечка, я займусь этим прямо сейчас.

Однако заняться этим «прямо сейчас» у Елены не получилось, поскольку в дверь кто-то позвонил. А когда она открыла, то обнаружила на пороге двух рослых парней в штатском, но с лицами, которые ясно давали понять, как они зарабатывают на жизнь. Один был блондин, второй – брюнет.

Они сунули Елене под нос удостоверения и поинтересовались едва ли не хором:

– Разрешите войти?

– Возможно, разрешу, – ответила Елена. – Но сперва потрудитесь объяснить, что вам здесь нужно?

Голос Елены звучал спокойно и высокомерно, как голос княгини по крови, в чертоги которой ворвалась вооруженная до зубов компания плебеев.

Парни переглянулись. Блондин достал из кармана листок бумаги и протянул Елене. Она взяла листок и скользнула по нему взглядом. Брови Елены сошлись на переносице.

– Это полный бред, – холодно сказала она. – Девочка не могла совершить ничего предосудительного. Я могу поручиться за нее всем, что у меня есть.

– Это не потребуется, – сказал брюнет. – Мы обязаны доставить ее в отделение.

Елена нахмурилась.

– Что ж… Если дело обстоит таким образом… Входите, я не стану вам препятствовать.

…Когда Женю выводили из квартиры, Елена сказала ей вслед:

– Не волнуйтесь, Женечка, я решу эту проблему. А вам, господа милиционеры, я не завидую. Я камня на камне не оставлю от вашего учреждения.

Блондин ухмыльнулся, но взгляд Елены был таким твердым, а голос таким холодным и невозмутимым, что он быстро стер ухмылку с лица.

– Вот так-то лучше, – кивнула Елена.

12

– Аристократка, – сказал блондин, сидя за рулем старенького «Опеля» и глядя на дорогу.

– А хороша… – с улыбкой отозвался брюнет. – Чудо как хороша. – Он повернулся к Жене и спросил: – Слышь, очкастая, кто она?

Женя хотела обидеться на «очкастую», но передумала.

– Елена – моя подруга, – гордо заявила она. – И у нее правда очень большие связи. Я вам не завидую, мальчики.

– А что за связи-то? – поинтересовался блондин. – Она что, дочка английской королевы? Или любовница президента?

– Она… звезда!

Женя сама не думала, что так скажет. Но вот сказала.

Блондин и брюнет переглянулись.

– Что-то я такую не припомню, – с сомнением проговорил блондин. – И имя вроде незнакомое.

– В свете она появляется под псевдонимом, – выпалила Женя. – Но этот псевдоним слишком известен, чтобы я его вам сказала. Мучайтесь теперь!

Машину тряхнуло на ухабе, и Женя растерянно посмотрела по сторонам. Несколько секунд она таращилась в окно на проносящиеся мимо дома и никак не могла понять, где находится. Осознав наконец, что находится в милицейской машине, Женя почувствовала, как у нее защипало в горле.

Брюнет протянул руку к панели и включил радио.

Ах ты, бедная овечка.Что же бьется так сердечко?Это любовь!

Женя слушала несущуюся из динамика песню и думала про Игоря. Она вспоминала его светлые вьющиеся волосы, его ослепительную улыбку, его глаза – такие бездонные, что в них хотелось утонуть и никогда не всплывать.

– Эй! – окликнул ее брюнет. – Задержанная, ты чего молчишь?

– Я? – Женя посмотрела на него удивленно. – А что я должна сказать?

– Расскажи, чего это вдруг тебе в голову взбрело воровать? Впаяют теперь года три «строгача» – будешь на зоне рукавицы и фартуки шить.

Женя почувствовала, как к горлу подкатывает ком. В глазах защипало, и она всхлипнула.

– Только не реви, – поморщился блондин. – Нас слезами не проймешь.

Женя сделала над собой усилие и не заплакала.

– Вот и молодец, – кивнул брюнет. – Слезами горю не поможешь.

– А чем поможешь? – тихо спросила Женя.

Брюнет обернулся, взглянул на нее сочувственно и ответил:

– Твоему – ничем.

Он отвернулся и больше за всю дорогу не задал ей ни одного вопроса.

– Спасибо, я ваша должница. Привет супруге.

Елена положила телефонную трубку на рычаг старинного, богато инкрустированного телефона и повернулась к Паштету.

– Кульков, вы все поняли? – поинтересовалась она, прищуривая глаза.

Паштет кивнул:

– Понял. Но не все. Вы собираетесь отправить меня к фокуснику Игорю Кону, так?

– Совершенно верно. Я бы занялась этим делом сама, но мне нужно выручать из милиции Женю. А время не ждет.

У Паштета предстоящая поездка не вызвала никакого энтузиазма.

– Но я никогда не беседовал с фокусниками, – уныло протянул он. – Что я ему скажу?