Полет черного орла - Кейт Якоби

По пещере прокатился разочарованный ропот, и Уилф поднялся на ноги.

— Думаю, что на сегодня довольно. Спасибо, Роберт. Совет рассмотрит твою просьбу о помощи и завтра даст тебе ответ.

Люди в пещере задвигались, заскрипели стулья, раздались голоса, — сообщение Роберта живо обсуждалось. Финлей не мог оторвать глаз от брата. Он выяснил, что Нэш и есть… он здесь, живой и невредимый… Разве нельзя просто отправиться и убить Нэша? Разве нельзя…

Дженн отошла от него и поспешила к Уилфу. Финлей, не задумываясь, двинулся следом.

— Уилф, я… — Дженн умолкла и нерешительно оглянулась на остальных членов совета.

— Ты хочешь поговорить о своей клятве Встать в Круг, верно?

— Нет. — Дженн недовольно нахмурилась и покачала головой. Резко втянув воздух, она заговорила снова: — Дело совсем в другом. Я хочу просить совет помочь мне кое в чем. Сама я этого организовать не могу, но уверяю тебя, что принять меры совершенно необходимо.

Уилф немного смягчился.

— Чего ты хочешь?

— Мой сын Эндрю… — Дженн сглотнула. Финлей бросил быстрый взгляд на Роберта, но Дженн, не обращая больше внимания ни на одного из братьев, продолжила: — Я хочу, чтобы кто-нибудь выкрал его и привез сюда.

ГЛАВА 7

— Ты с ума сошла!

Финлей вздрогнул, когда Роберт, мрачный, как грозовая туча, готовая разразиться раскатами грома, приблизился к Дженн.

Дженн обернулась и посмотрела ему в лицо.

— Тебя это не касается, Роберт. У меня нет выбора…

— После всего, что ты тут услышала, ты хочешь поместить его сюда? — рявкнул Роберт, не дав ей договорить. — А сама ты тоже поселишься с ним?

— Нет, — решительно ответила Дженн. — Я останусь в Клоннете.

Уилф выбрал именно этот момент, чтобы вмешаться.

— Твоему сыну грозит опасность?

— Я… — Дженн замялась, чувствуя на себе пристальный взгляд Роберта — да и Финлея тоже. — Сейчас ему опасность не грозит. Но его отец собирается отослать его в Мейр, а это уже опасно. Эндрю еще ничего не понимает, а я думаю… думаю, что он обладает силой.

— Он слишком мал, чтобы ты могла судить с уверенностью. — Уилф поднял руку, пресекая попытку Дженн возразить. — И к тому же похищение ребенка — не лучшее решение проблемы. Впрочем, совет обсудит твою просьбу.

Дженн кивнула и чуть не бегом покинула пещеру. Финлей повернулся к Роберту, который задумчиво смотрел ей вслед, и взял брата за руку.

— Пойдем.

Роберт хранил молчание все время, пока Финлей вел его по коридору, а потом по длинному наклонному туннелю к выходу. Скоро начал чувствоваться ледяной ветер, задувавший внутрь, несмотря на то что тяжелая дверь была закрыта, Финлей толкнул створку и вышел; Роберт последовал за ним. Если предстоит спор, то лучшее место для этого — посреди поля: такова цена безопасности, которую дает жизнь в пещере. Солнце все еще сияло на небе, но тепло его лучей было иллюзией: мороз не ослабевал.

— Как бы я ни старался, сколько бы лет ни прошло, понять ее я не в состоянии! — заговорил Роберт. Финлей взглянул на брата. Тот озадаченно хмурил брови. — Почему она хочет, чтобы ее сын находился здесь, а не в каком-то другом месте? Она не так уж нежно любит Анклав. Разве в последние пять лет не старалась она разорвать все связи с ним?

— А ты сам разве не так же вел себя?

Роберт повернулся к Финлею и развел руками. Сейчас перед Финлеем стоял так хорошо знакомый ему старший брат, одновременно и удивленный, и уязвленный, как всегда, слегка подсмеивающийся над собой, но совершенно всего этого не осознающий.

— Наверное, если я позволю себе сказать, что у меня были на то причины, ты укажешь мне на то, что и у Дженн скорее всего тоже есть веские резоны.

Финлей кивнул, продолжая идти вперед. Роберт, заложив руки за спину, шагал рядом.

— Никак не могу понять, как случилось, что ты понимаешь ее лучше меня, — продолжал он ровным голосом. — Ты ведь, как и я, не виделся с ней эти пять лет.

— Но я в нее не влюблен, — осторожно заметил Финлей. Да и не он — отец мальчика, о котором идет речь… и, пожалуй, именно знание того, чей Эндрю сын, позволяет ему понимать Дженн гораздо лучше, чем о том догадывается Роберт. Разве не здесь скрыта причина желания Дженн, чтобы ее сын поселился в Анклаве? Наверное, она думает, что тогда Эндрю хоть изредка будет видеть своего настоящего отца…

С какой бы стороны ни смотреть на дело, в поступках Дженн была логика; только как объяснить это Роберту, не открыв правды? Ну да, конечно, Дженн следует именно так и поступить: сказать Роберту об истинном положении дел.

— Помнишь, — начал Финлей жизнерадостно, — как я всегда спорил с тобой по поводу каждого принятого тобой решения? Ты ни за что не хотел присоединиться к Анклаву, но отказывался объяснить причину, и чем упорнее ты сопротивлялся, тем в большее бешенство я приходил. Ведь именно гнев помешал мне подумать и догадаться о том, почему ты так поступаешь.

Роберт покачал головой:

— Но я же не сержусь на Дженн — я просто растерян. Это она на меня гневается.

— Да я не о том! Каковы бы ни были твои чувства — гнев или что-то другое, — пока ты не вооружишься терпением и добротой и не расспросишь Дженн о том, что происходит, ты так же не получишь от нее вразумительного ответа, как раньше я от тебя.

— Ну, всем видно с первого взгляда, что Дженн скорее бросится в пропасть, чем станет любезно разговаривать со мной. Твоя идея хороша, Финлей, только, к сожалению, неосуществима.

— Но разве тебя не беспокоит, что она, похоже, тебя ненавидит?

Лицо Роберта сделалось холодным, но Финлей решил не отступать. Он остановился и переплел пальцы тем же спокойным жестом, к которому так часто раньше прибегал Роберт. Может быть, это окажет на него магическое действие и позволит с большей легкостью задать следующий вопрос…

— Ну? — проворчал Роберт, заметив колебания брата.

— Неужели война неизбежна? — Финлей сглотнул. — Я хочу сказать, если дело только в Карлане-Нэше… не было бы проще, если бы ты…

— Схватился с ним один на один? Не втягивая в борьбу всю страну? — Роберт выпятил подбородок, на лице его была написана непреклонность. — Я думал, что ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы не предполагать такого.

Финлей тоже решил проявить твердость.

— А я думал, что ты никогда не выступишь против Селара. Проклятие, я пять лет тебя не видел, Роберт! Что я должен теперь предполагать?

— Да что угодно. Разберись во всем сам. В конце концов, ты был единственным, кто догадался, что мне известно Слово Разрушения — до того, как я к нему прибег. Теперь, конечно, об этом моем подвиге знает весь мир, не так ли?