Рок. И посох в песках оружие - Юрий Швец

Антоний, стоящий у края улицы, куда он успел отбежать, правильно оценив опасность, закричал, оставшимся с ним солдатам:

– Уходим к башням!

Они, перепрыгивая через горящие шлейфы нефти, оставшиеся от пронёсшихся бочек, из которых протекала горящая нефть, стали пробираться к башням ворот, для выполнения задачи их обороны. Антоний быстро строил людей, заполняя места, не охваченные огнём…

…Именно в этот момент он увидел Лейлу… Даже не увидел, а услышал ее голос… Голос, тембр которого он уже никогда не спутал бы с другими голосами… Антоний услышал всхлипывания и крики и сквозь чёрный, копчённый дым, увидел девушку, склонившуюся над чем-то и пытающуюся сбить пламя… Антоний в ужасе рассмотрел, с «чего» или кого Лейла пыталась сбить пламя… Под лежащей в огне лошадью, бился горящий человек?! Он неистово кричал и бился, как ржала и билась его лошадь… Вокруг них, бесновались лошади, сбросившие седоков и не находящие пути спасения… Вырваться из горящего ада, было некуда! Центр площади был отрезан разлившейся, горящей нефтью, которая охватывала пожаром все новые площади! Оставаться там, хотя бы на минуту – грозило гибелью не только от огня, но и от копыт беснующихся лошадей… Антоний бросился к Лейле! Пробегая и перепрыгивая горящие лужи, он видел, что человеку, лежащему под лошадью уже не помочь! Он упал в горящую нефть и был, подмят, поскользнувшейся в ней лошадью! Оба тут же вспыхнули… Он подбежал к девушке и увидел, что человек уже не шевелится… На лице девушки выразился весь ужас произошедшего…

– Все, Лейла, ему уже не помочь! – крикнул Элиот – Кто это?

Задав этот вопрос, Антоний, вдруг повернул голову в сторону повозок?! Оттуда раздавался какой-то шум и крики…

Девушка повернулась на крик Антония. В ее глазах блеснул луч надежды.

– Это мой учитель Сафронис! Его надо вытащить из-под лошади! – Лейла вновь попыталась схватить человека за горящие руки. С ее глаз лились слезы…

В этот момент, из-за горящих телег, прозвучал сигнал труб и уже через мгновение, сквозь горящие, развалившиеся повозки и выгоревшую пролитую нефть, закоптившую все вокруг, включая и саму мостовую площади, стали перепрыгивать всадники в темно-зеленых плащах!… Антоний не сразу понял, кому они принадлежат?! Но когда первые их них стали врываться на площадь, Бриан отчётливо рассмотрел головы змей на их плащах… В некоторых местах, где нефть ещё не выгорела полностью, лошади поскальзывались и всадники падали вместе с лошадьми, создавая заторы и вспыхивая… Именно это и спасло Антония и Лейлу, ибо эта сумятица в рядах врага, дала им несколько мгновений форы для бегства… Стража Корта, из тех, кто не был сожжён и не оттеснён с площади пламенем, сгрудились и ощетинились копьями… Всадники, внезапно встретив наконечники копий, смотрящих им в грудь, вынуждены были, осаживать лошадей и огибать малочисленный строй фаланги… все это дало время Антонию, отдёрнуть Лейлу от горящего человека.

– Бежим Лейла! – крикнул Антоний. Он, держа девушку за руку, бежал по направлению к башням. Позади, ссаживая с лошадей всадников, до которых могли дотянуться их копья, пятилась в том же направлении, стража Корта… Бриан, увлекая девушку в быстрый бег, выбирал маршрут, меж островов огня и пламени… Мимо них, свистя проносились стрелы… Это заработали лучники башен… Позади, отчётливо, стали слышны удары нагоняющих их копыт… Антоний обернулся… Их нагоняла пара всадников… Один был очень массивным и крепким, держа в руке огромный длины меч, он уже предвкушал победу, настигая бегущих… В голове Бриана, пронеслось, что он видел этого человека! Там находясь в лагере Гамилькара, на Эрике! Но, тут одна из стрел, вонзилась всаднику в район верха груди, найдя лазейку меж пластин доспехов! Всадник инстинктивно потянул поводья, осаживая лошадь и заваливаясь на бок… Но второй всадник настигал бегущих… Бриан оттолкнул Лейлу в одну сторону, а сам отпрыгнул в другую, выхватив из горящих повозок одну из полыхающих досок… Всадник резко осадив лошадь, мгновение думал, за кем ему бросить коня, что бы догнав, пронзить своим копьём, но в этом момент Бриан, резко, обернувшись, ткнул в морду лошади, конец горящей доски, с которой сбегали струйки горящей «крови земли». Конь, наткнувшись на пламя и обожжённый, обезумел от боли! Он, захрипев, встал на дыбы, и это помогло Антонию, так как наконечник копья, поднявшись, прошёл мимо лица трибуна. Бриан, уже обнажив меч, погрузил его по самую рукоятку в круп лошади, и конь завалился на бок, подминая под собой всадника. Тот, бросив копье, обнажил меч, но Бриан был уже над ним! Мгновение и дымящийся кровью лошади меч, с мощью и гневом, вонзился в лицо преследователя… Антоний, держа в одной руке горящий обломок доски, а в другой меч, осмотрелся…

…На площади кипело сражение… Под развёрнутым стягом раскрытой пасти змеи с высунутым раздвоенным языком пресмыкающегося, уже собралось более шести десятков всадников. Они разворачивали лошадей в их направлении… Из-за горящих повозок показалась и пехота. Она вступила в бой со стражей Корта. Антоний заметил и самого Ганнибала, который во главе каких-то всадников, схватился с всадниками за линией пожара…

Все это пронеслось перед глазами Антония за короткое мгновение… Все его мысли вновь вернулись к безопасности девушки. Он опять схватил ее за руку, ища решение – где самое ближнее безопасное место для неё?… Справа от него открывался вход в башню ворот, из которой можно было попасть на стены! Антоний увлёк Лейлу за собой, успевая уйти с дороги несущихся вражеских всадников… Но, каково же было его удивление, когда всадники не пронеслись мимо, через открытые ещё ворота, а осадили лошадей и стали спешиваться…

Один из них. В серебряных доспехах, крикнул по-гречески:

– Уйдём только с девкой! Раз она ещё жива! Но смотрите, теперь она должна остаться целой! Всех подле неё убить! – Голос говорил тоном, не терпящим другого мнения и поэтому становилось ясно, что этот человек привык к беспрекословному подчинению.

– Зачем я им? – Удивление Лейлы, было не меньшее, чем у Антония.

– Спросим при случае, а сейчас бежим! – сказал Антоний увлекая Лейлу, вглубь башни… Они побежали вверх по крутым ступеням, где утром Антоний знакомился с устройством башен… В голове трибуна уже возник план и этот план, увлёк его на третий уровень башни…

Глава 16

…Ганнон метался у границы огня площади…

– Дочь! Моя дочь! – рвал он на себе волосы, – Зачем я послушал тебя Сараф! Если бы она осталась во дворце, все было бы иначе!

– Но я, руководствовался благими намерениями, Наместник! Я и не предполагал о присутствии мятежников в городе! Надо строго спросить за это с Корта! – оправдывался, возмущённый Сараф, находясь рядом с Ганноном. – Сейчас принесут щиты, и мы прорвёмся к воротам! Может все хорошо! И ты, зря изводишь себя!

Пытался успокоить отца Сараф.

– Когда ты станешь отцом, ты поймёшь меня! – С укором и горечью в голосе, произнёс Ганнон, – И я не понимаю тебя, Сараф! Только вчера, клявшегося мне в любви к моей дочери, и вдруг проявляющего такое спокойствие!

Сараф, уязвлённый замечанием Ганнона, отреагировал нервным вопросом.

– Что же мне прикажешь делать? Сгореть в огне мятежников! Прояви терпение, сейчас воины все сделают! – Сараф повернулся назад.

По улице тащили тяжёлые щиты, используемые при осаде, для укрытий от стрел. Это были не толстые стволы-брусья, сколоченные медными щитами. Воины, подтащив их к пламени, сначала облили их обильно водой из принесённых с собой кувшинов. А потом, переворачивали их медью вниз, на пламя, горевшее по следам пролившейся нефти. Щиты, высотою в восемь локтей, падали сбивая пламя и перекрывая горящему пламени доступ к его главному союзнику – воздуху, так необходимому для процесса горения. Следом падал следующий щит и пламя, лишённое кислорода, задыхалось. Вскоре мост через пламя, был сооружён и по нему на площадь пошла пехота Ганнона. Всего, около трёх сотен пехотинцев перебежали за пламя и чёрный дым неизвестности…

Ганнон, более не терпящий ожидания известий о дочери, направил своего испуганного пламенем коня, через мостик. Преодолев чёрную занавесь дыма и гари, они оказались за границей пламени… То, что им предстало перед глазами потрясло их!… Открывшийся вид не мог не сказаться на их эмоциональном состоянии… Везде шло сражение… Сражались и на площади, где лежали почерневшие трупы сгоревших людей и лошадей, и у ворот… Убитые перемешались со сгоревшими и кровь, стекающая по наклонной площади, тушила пожар, шипя и сворачиваясь… Ганнон поднял голову и в ужасе заметил, что сражение шло даже на стенах! В нескольких местах площади были видны стяги с оскалом змеи. И только перед воротами, которые оказались закрытыми, упрямо стоял штандарт с купающимся в пене месяцем. Воины отряда Гамилькара, сгрудившись в плотный строй, упрямо перекрыли доступ мятежников к воротам и даже отодвинули их от них, направив часть сил на стены, для их очистки от мятежников… Сами мятежники наводнили площадь неистово крича различные кличи и сражались со стражей Корта, отступившей к улочке в гавань и перекрывшей ее…