Бизнес-приключения. 12 классических историй Уолл-cтрит - Джон Брукс

Доскональная и детальная классификация развлечений в правилах 1963 года отсутствует, но в брошюре Лессеровского института несколько игриво сообщается: «Конгресс не стал вносить в закон предложения, ограничивающие расточительные или экстравагантные развлечения». Вместо этого закон определил, что бизнесмен имеет право требовать вычета на амортизацию и расходы на содержание «средств развлечения»: яхты, охотничьего домика, плавательного бассейна, боулинга или, например, самолета, если это средство развлечения более половины времени эксплуатации используется с деловыми целями. В брошюре «Средства на представительские расходы в 1963 году» («Expense Accounts 1963»), одном из множества руководств, изданных торговой клиринговой палатой[29], это правило было разъяснено на следующем примере:

Яхту приобретают… для развлечения. Для отдыха она используется 25 % всего времени эксплуатации. Так как 75 % времени она используется для деловых целей, то, следовательно, это инструмент развития бизнеса налогоплательщика, и расходы на ее содержание должны подлежать налоговым вычетам. Если же в деловых целях яхту используют лишь 40 % времени эксплуатации, то расходы по ее содержанию не включаются в сумму, подлежащую льготному налогообложению.

Метод, каким яхтсмен будет измерять время использования яхты для дела и время ее использования для развлечений, закон не определяет. Вероятно, ни к одной из этих категорий нельзя отнести время, когда яхта стоит в доке или на приколе с одним лишь экипажем на борту. Хотя на это можно возразить, что владелец иногда развлекается тем, что любуется на свою качающуюся по волнам красавицу. Таким образом, учету подлежит время, когда бизнесмен и его гости находятся на борту яхты, и, вероятно, самым эффективным способом исполнения закона будет установка на яхте двух секундомеров — одного на левом, второго на правом борту. Один секундомер надо включать во время деловых плаваний, а второй — во время развлекательных круизов. Кто знает, может быть, попутный западный ветер пригонит яхту из развлекательного круиза на час раньше, а сильный сентябрьский ураган задержит ее в деловом плавании, что позволит доле «делового» времени преодолеть заветный 50 %-ный рубеж. Таким образом, владелец яхты должен молиться о попутном ветре, который сможет, при благоприятных обстоятельствах, удвоить чистый доход после взимания налога. Короче говоря, данный закон — полная бессмыслица.

Некоторые специалисты считают, что изменение правил взимания налогов с расходов на путешествия и развлечения принесет пользу обществу, потому что очень немногие налогоплательщики, которые могут смошенничать, прикрываясь правилом Коэна и подобными, найдут в себе мужество этого не делать. Но то, чего удастся достичь при соблюдении налогового законодательства, нивелировано определенным обесцениванием общественной жизни. Едва ли найдется другая часть налогового кодекса, которая столь энергично содействовала бы коммерциализации общественных отношений или наказывала бы за любительские увлечения, которые, как пишет Ричард Хофстадтер в книге «Anti-Intellectualism in American Life» («Антиинтеллектуализм в американской жизни»), были так характерны для основателей США. Вероятно, величайшая опасность вот какая: требуя налоговых льгот для деятельности, формально рабочей, а по сути развлекательной, — то есть требуя соблюдения лишь буквы закона, — можно обесценить свою жизнь в собственных глазах. Возможно, отцы-основатели, будь они сегодня живы, с презрением отвергли бы любую попытку смешать личное и деловое, любительство с профессионализмом, и стали бы требовать льгот только на самые бесспорные общественно полезные затраты. Однако при существующем положении в налоговом законодательстве возникает другой вопрос: были бы они в состоянии царственно переплачивать или им все же пришлось бы попросить о возможности выбора?

Много сказано о том, что налоговый кодекс дискриминирует интеллектуальный труд. Главное доказательство — то, что налоговые льготы предоставляются на все виды изнашиваемой физической собственности и на истощение природных ресурсов, но никакие льготы не распространяются на истощаемость интеллектуальных и художественных способностей изобретателей и деятелей искусства, хотя признаки утомления мозга иногда сильно сказываются на качестве их труда и на доходах (некоторые утверждают также, что закон дискриминирует и профессиональных спортсменов, так как не учитывает их физический износ). Лига писателей Америки утверждает: кодекс несправедлив по отношению к писателям и людям других творческих профессий, чьи доходы из-за самой природы труда и системы его оплаты сильно колеблются. Они платят огромные налоги в удачные годы и остаются без средств к существованию во время творческого застоя. Статьи принятого в 1964 году закона учитывают эту ситуацию. Деятели искусства, изобретатели и другие лица, нерегулярно получающие единовременные большие доходы, облагаются в течение четырех лет усредненным налогом, призванным облегчить налоговое бремя неудачных лет.

Но если кодекс действительно антиинтеллектуальный, то, вероятно, лишь случайно и вовсе не преднамеренно. Предоставляя налоговые льготы благотворительным фондам, закон облегчает получение миллионов долларов — каковые в противном случае осели бы в карманах государства — ученым на путешествия и поддержание жизни во время экспедиций и научно-исследовательской работы. Создавая же особые правила дарения собственности, оцененной в деньгах, закон — вольно или невольно — не только повышает вознаграждение, получаемое художниками и скульпторами за их творения, но и выводит множество произведений искусства из частных коллекций в общественные музеи. Конкретные механизмы этого процесса в настоящее время настолько хорошо известны, что их надо просто прописать в законодательстве: коллекционер, дарящий произведение искусства музею, может вычесть из подлежащей налогообложению суммы своих доходов стоимость дара в момент его совершения и не должен платить налог на прирост стоимости произведения с момента покупки. Если повышение цены было значительным, а коллекционер платит налоги по высокой ставке, то он сильно выигрывает от акта дарения. Помимо того что благодаря закону в такой трактовке музеи буквально осыпаны дарами, груды которых сотрудники не успевают разгребать, он еще и возрождает известную из добрых старых времен фигуру богатого коллекционера-любителя. В недавние годы некоторые богатые люди, платившие большие налоги, приобрели привычку собирать тематические коллекции — несколько лет такие любители собирают, допустим, полотна постимпрессионистов, потом китайский нефрит, а после нефрита творения современных американских художников. В конце каждого периода собиратель приносит коллекцию в дар какому-нибудь музею, и после вычета стоимости коллекции из подлежащей обложению суммы доходов выясняется, что коллекция ничего не стоила собирателю.