Гарри Поттер и Принц-Полукровка (пер. Эм. Тасамая) - Джоанн Роулинг

— Сэр, это кольцо…

— Да? — откликнулся Думбльдор.

— Я видел его на вас, когда мы были у профессора Дивангарда.

— Верно, — признал Думбльдор.

— Но разве это не… сэр, разве это не то кольцо, которое Марволо Монстер показал Огдену?

Думбльдор кивнул.

— То самое.

— Но как…? Оно всегда у вас было?

— Нет, оно попало ко мне совсем недавно, — сказал Думбльдор. — Буквально за несколько дней до того, как я забрал тебя от дяди с тетей.

— Примерно тогда же вы повредили руку, да, сэр?

— Примерно, да.

Гарри замер в нерешительности. Думбльдор улыбался.

— Сэр, а как именно…?

— Уже поздно, Гарри! Ты услышишь эту историю в другой раз. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, сэр.

Глава одиннадцатая. Помощь Гермионы

Гермиона оказалась права: свободные часы в расписании шестиклассников отводились не для счастливого ничегонеделания, о котором так мечтал Рон, а для выполнения немыслимого количества домашних заданий. Ребята занимались столько, словно каждый день готовились к новым экзаменам, да и сами предметы требовали гораздо большей отдачи. На превращениях Гарри теперь понимал лишь половину объяснений; даже Гермионе иной раз приходилось просить профессора Макгонаголл повторить сказанное. Однако самым поразительным было то, что любимым предметом Гарри — благодаря Принцу-полукровке и к вящему неудовольствию Гермионы — неожиданно стало зельеделие.

Владения невербальными заклятиями стал требовать не только Злей, но и Флитвик с Макгонаголл, и теперь все вокруг постоянно пыжились, будто наглотавшись ПРОС-т-РАЦИИ, хотя на самом деле всего лишь пытались молча колдовать. От такого напряжения хотелось развеяться и было приятно выйти из замка в теплицы — пусть по гербологии они проходили весьма опасные растения, но там по крайней мере не запрещалось от души высказаться, если сзади тебя неожиданно хватала ядовитая осьмиусица.

Из-за всех этих мучений Гарри, Рон и Гермиона до сих пор не могли найти времени, чтобы навестить Огрида. Он перестал приходить за преподавательский стол — зловещий знак! — и таинственным образом слеп и глох, когда изредка сталкивался с ребятами во дворе или в коридоре.

В субботу за завтраком Гермиона, взглянув на пустое кресло Огрида, сказала:

— Надо пойти к нему и все объяснить.

— У нас же отборочные испытания! — воскликнул Рон. — Плюс Агуаменти для Флитвика! И вообще, объяснить что? Что мы всегда ненавидели его дурацкий предмет?

— Это не так! — возразила Гермиона.

— Говори за себя, а я пока не забыл драклов, — хмуро бросил Рон. — И вот что тебе скажу: неизвестно, каких еще несчастий мы избежали. Ты не слышала, как он разглагольствовал о своем тупоумном братике — если б мы остались, то сейчас, наверное, учили бы Гурпа шнуровать ботиночки.

— Мне ужасно неприятно, что Огрид с нами не разговаривает, — огорченно призналась Гермиона.

— Мы пойдем к нему после квидиша, — пообещал Гарри. Он тоже скучал по Огриду, хотя, как и Рон, считал, что без Гурпа живется легче. — Но испытания могут занять все утро; народу записалась уйма. — Гарри немного нервничал, сомневаясь, удастся ли ему справиться с ролью капитана. — Не понимаю, откуда вдруг такой повальный интерес к квидишу?

— Ой, брось, Гарри, — с неожиданным раздражением отмахнулась Гермиона. — Не к квидишу, а к тебе! Ты еще никогда не вызывал столько интереса — и романтического в том числе.

Рон поперхнулся селедкой. Гермиона смерила его коротким презрительным взглядом и снова повернулась к Гарри:

— Все теперь знают, что ты говорил правду. Что Вольдеморт вернулся, а ты за последние два года дважды сражался с ним и он не смог тебя победить. Теперь ты — Избранный… Скажи честно, разве ты не видишь, что народ от тебя просто млеет?

Гарри вдруг стало очень жарко, несмотря на затянутый тучами потолок.

— Вдобавок — гонения министерства, когда тебя пытались выставить сумасшедшим вруном. Та ужасная женщина заставляла тебя писать собственной кровью… вон, на руке до сих пор следы… а ты не отступился…

— У меня тоже до сих пор отметины после министерских мозгов, смотри, — Рон тряхнул рукавом, обнажая предплечье.

— А то, что ты за лето вырос на целый фут, тоже не вредит делу, — закончила Гермиона, не обращая внимания на Рона.

— Я высокий, — почему-то счел нужным сообщить тот.

Прибыла совиная почта. Птицы стремительно ворвались в залитые дождем окна и забрызгали все вокруг. В последнее время писем приходило намного больше; родители тревожились за детей и хотели убедиться, что с ними все в порядке, а заодно сообщали, что и дома все хорошо. Гарри с начала семестра не получил ни одного письма; единственный его корреспондент умер; надежды на весточку от Люпина тоже пока не оправдывались. Поэтому он невероятно удивился, заметив в серо-коричневой стае белоснежную Хедвигу. Она приземлилась возле Гарри с большим прямоугольным свертком. Секунду спустя точно такой же сверток опустился перед Роном, придавив собой выдохшегося миниатюрного почтальона — Свинринстеля.

— Ха! — воскликнул Гарри, развернув посылку и обнаружив новехонький экземпляр «Высшего зельеделия», только что от «Завитуша и Клякца».

— Замечательно, — обрадовалась Гермиона. — Сможешь наконец отдать свое размалеванное старье.

— С ума сошла? — возмутился Гарри. — Я оставлю его себе! Смотри, что я придумал…

Он достал из рюкзака потрепанное «Высшее зельеделие» и постучал по обложке волшебной палочкой, пробормотав: «Диффиндо!» Обложка отвалилась. Тогда он проделал то же самое с новой книгой (возмущению Гермионы не было предела). Потом поменял обложки и постучал по каждой со словами: «Репаро!»

Так книга Принца оказалась замаскирована под новый учебник, а «Высшее зельеделие» от «Завитуша и Клякца» приобрело потрепанный вид.

— Отдам Дивангарду новый учебник. Разве плохо, он стоит целых девять галлеонов.

Гермиона сердито поджала губы, но, к счастью, сразу отвлеклась, поскольку прилетела еще одна сова со свежим номером «Прорицательской». Гермиона торопливо развернула его и пробежала глазами первую страницу.

— Погиб кто-нибудь из знакомых? — с деланной небрежностью спросил Рон; он задавал этот вопрос всякий раз, как Гермиона открывала газету.

— Нет, но отмечены новые нападения дементоров, — ответила Гермиона. — И еще арест.

— Здорово, кто? — спросил Гарри. Он подумал о Беллатрикс Лестранг.

— Стэн Стражер, — сказала Гермиона.

— Что? — поразился Гарри.

— «Стэнли Стражер, кондуктор известного колдовского транспортного средства „Грандулет“, арестован по подозрению в принадлежности к Упивающимся Смертью. Мистер Стражер, 21 года, был взят под стражу вчера поздно ночью после рейда, проведенного в его доме в Клэпхеме…»

— Стэн Стражер — Упивающийся Смертью? — с сомнением проговорил Гарри, вспоминая прыщавого юнца, с которым впервые познакомился три года назад. — Да никогда!

— Он мог попасть под проклятие подвластья, — резонно заметил Рон. — Никогда ведь не угадаешь.

— Вряд ли, — пробормотала Гермиона, не отрывая глаз от текста. — Здесь написано, его арестовали потому, что кто-то слышал, как он в пабе разглагольствовал о секретных планах Упивающихся Смертью. — Она с тревогой посмотрела на Рона и Гарри. — Под проклятием подвластья он вряд ли стал бы выдавать их планы.

— По-моему, он просто делал вид, будто знает больше, чем на самом деле, — сказал Рон. — Это ведь он пытался закадрить вейлу и хвастался, что станет министром магии?

— Да, он, — подтвердил Гарри. — Не знаю, о чем они думают? Принимать всерьез Стэна!

— Наверное, хотят показать, что не сидят сложа руки, — Гермиона нахмурилась. — Все в панике… Вы знаете, что близняшек Патил собираются забрать домой? А Элоизу Мошкар уже забрали. Отец приехал за ней вчера вечером.

— Что?! — Рон, вытаращив глаза, уставился на Гермиону. — Но ведь в «Хогварце» безопасней, чем дома! А как же: у нас тут авроры, и куча защитных заклинаний, и Думбльдор!

— Вряд ли он здесь все время, — тихо сказала Гермиона, взглянув поверх газеты на преподавательский стол. — Не заметили? Всю прошлую неделю его не было примерно столько же, сколько Огрида.

Гарри и Рон тоже посмотрели на учительский стол. Кресло директора в самом деле пустовало, и Гарри вдруг понял, что не видел Думбльдора с прошлой недели, со времени индивидуального занятия.

— Мне кажется, он сейчас не в школе, а где-то по делам Ордена, — еле слышно продолжила Гермиона. — В смысле… обстановка-то, похоже, серьезная, правда?

Гарри и Рон не ответили, но было ясно, что все подумали об одном и том же. Накануне произошло страшное: Ханну Аббот вызвали с гербологии и сообщили о смерти матери. С тех пор Ханну никто не видел.