Даже Смерть знает мое имя 2 - Евгений Валерьевич Решетов

— Тобой-то воспользуешься, — хмуро процедила девушка, бросив на меня недовольный взгляд. — На сегодняшнее утро князь Чернявский назначил атаку на оазис, захвативший Старые Пни. Один из отрядов возглавит барон Стоцкий…

— … Быстро сломался старик, — самодовольно улыбнулся я, перебив Мирославу.

— … Тебе князь предлагает встать во главе всех магов смерти. Там будет и стар и млад. И им нужен хороший лидер, авторитет и тот, с кого можно брать пример.

— Если они возьмут с него пример, то уже завтра княжество погрузится в хаос, гар-р-р, — насмешливо прокаркал Аким, глянув на меня.

— Передай князю, что я ужасно польщён, буквально лыбился до ушей, но всё-таки мудро отказался от роли лидера. Учитесь воевать без меня. Я схожу с вами в оазис, но буду держаться в сторонке. И впредь на меня не рассчитывайте.

— И на том спасибо, — буркнула Синявская, красочно проиллюстрировав смысл поговорки «дай руку — по локоть откусят». Соль её вот в чём: ты кому-то оказываешь помощь, а тебе кричат «дай ещё», а потом на шею садятся и воспринимают помощь как само собой разумеющееся, а если ты её не оказываешь, то жутко обижаются.

— Всегда непожалуйста, — усмехнулся я и демонстративно широко зевнул, показав свой богатый внутренний мир.

— Да ухожу я, ухожу. Не надо так зевать. Князь назначил сбор в девять часов. Встречаемся у оазиса. Как ты сам понимаешь, сегодня занятия в университете тебе вести не надо, однако часть студентов ты повстречаешь около Старых Пней. После твоей речи многие решили поучаствовать в этом сражении, — проговорила Мирослава, надела шляпу, помахала мне ручкой и вышла вон.

Глава 14

Спровадив Синявскую, я некоторое время поразмышлял, а потом заснул прямо на кресле-качалке под ослабевающий шум капель.

Проснулся же я спустя пару часов, когда дождь уже совсем прекратился, а на подёрнутом серой дымкой небе показалось неприветливое холодное солнце, чьи лучи отражались в многочисленных лужах, покрывавших двор поместья.

— А-а-а, — прошипел я, повернув голову и почувствовав боль в затёкшей шее.

— Кха! — встрепенулся Аким, спавший на подоконнике.

— Ну и во-о-онь, — протянул я, потирая шею и безрадостно глядя на куски гнилой плоти. Они воняли ещё сильнее, чем несколько часов назад. Казалось, что воздух внутри холла состоит только из этой вони. И на этот запах прилетели мухи, не побоявшиеся холодного утра. Они деловито ползали по разорванным трупам и радостно жужжали.

— Особенно противно, когда знаешь, что в носу человека расположены миллионы нервных волокон. На них-то из воздуха и попадают незаметные частички, раздражающие волокна. И это раздражение передаётся в мозг, где формируется ощущение запаха, гар-р-р.

— Лучше бы я этого не знал, — промычал я, встал с кресла-качалки, хрустнул спиной и двинулся вверх по скрипучей лестнице, покрытой грязью и сажей.

Фамильяр полетел следом за мной. И мы вместе добрались до моей спальни. Я покосился на мокрые жёлтые пятна на потолке, а потом переоделся в последнюю свою чистую смену одежды, натянул новые ботинки, взял зелье усиления и отправился на поиски Волкова.

Он обнаружился в гостевой комнате. Причем спал парень не на кровати. Его ноги и поясница лежали на полу, а вот верхняя часть скрючилась в шкафу. Нарнию, что ли, искал? Руки парня зябко обхватили плечи, а изо рта стекала нитка слюны.

— Проснись и пей! — пнул я его по ботинкам.

— У-у-у, — выдохнул парень, распахнув глаза, заполненные абсолютным непониманием того, где он находится.

— На, — протянул я ему зелье усиления.

— Ага, — взял он бутылку, принял сидячее положение и тряхнул головой. — Тяжко чего-то… В башке туман какой-то. Смутно помню, как поднимался по лестнице. А уж как в шкафу оказался совсем не помню. Да-а-а, ну и ночка выдалась.

— Можем повторить, — усмехнулся я, направившись к открытой двери.

— Нет уж спасибо.

— А у тебя всё равно выбора нет. Пей зелье, приводи себя в порядок, а потом поедем к Старым Пням рвать жопы демонам.

— О-о-о, — горестно выдохнул студент, отвинтив крышку. — А жопы демонов не могут подождать до обеда? У меня будто жуткое похмелье.

— Не могут. Князь бьёт копытом и воинственно хрипит, желая прямо с утра пустить демонам кровь.

— Ясно, — кивнул студент и присосался к бутылке. Только острый кадык заходил вверх-вниз под кожей, украшенной грязевыми разводами.

Я вышел из комнаты и вместе с Акимом отправился искать охотников. Они нашлись в гостиной, где их сморил сон, да и не только сон. На столе стеклянно поблёскивали две бутылки из-под крепкого портвейна.

Рябой спал на кушетке, а Бульдог храпел на кресле, свесив голову на грудь и выводя носом затейливые хрюкающие рулады, будто пытался усладить слух какой-то свинки.

— Рота подъём! — гаркнул я во всё горло.

Рябой вскочил на ноги, даже раньше, чем проснулся. Уже стоя на ногах, он распахнул глаза и дико уставился на меня.

Бульдог же особо громко хрюкнул, вскинул голову и выпалил:

— Это не я разбил!

— Кого разбил, гар-р-р? — полюбопытствовал Аким, сидя на напольных старинных часах с кукушкой.

— Эм-м-м… никого, просто приснилось кое-чего, — смутился охотник, отводя взгляд.

— Приводите себя в порядок, а потом выкопайте могилу под старой яблоней. Надо похоронить Пчхина, — проговорил я.

— Дык, там же грязь сейчас, — возразил Рябой, чьё желание стать управляющим поместьем, кажется, сильно пошатнулось, вот он и перестал во всём со мной соглашаться. — Могилу не так-то просто будет вырыть. Да и по-людски ли хоронить человека в грязи? Может, лучше пока отправим труп Пчхина в погреб? Там прохладно.

— Нет, в погреб нельзя, — подал голос Бульдог, почёсывая прыщ