Сама невинность - Лаура Гурк

Но хотя её глаза были полны слёз, она не позволила им пролиться. Софи с силой прикусила нижнюю губу и опустилась в кресло, являя собой картину безмолвного страдания.

О нет, он не собирается сочувствовать ей. Совершенно точно не собирается!

Вайолет ворвалась в комнату. Их мрачный дворецкий вошёл следом и закрыл за собой дверь.

– Софи, дорогая, – воскликнула пожилая женщина, – что всё это значит?

– О, тётушка! – проговорила Софи, всхлипнув. – Я велела им передать Гримми, чтобы он не приводил тебя сюда. Я не хочу, чтобы ты была здесь. Возвращайся домой.

– Я не собираюсь делать ничего подобного! – Вайолет обошла стол и подошла к племяннице. Гримсток остался стоять около двери. Сегодня он был даже более угрюм, чем обычно, и Мик обратил внимание, что он тоже очень сильно нервничал.

Вайолет обняла племянницу.

– Дорогая, что это за разговоры насчёт того, что тебя арестовали за кражу ожерелья кузины Кэтрин? – она отодвинулась от девушки и повернулась к Мику; её лицо выражало такое неодобрение и разочарование, что он почти почувствовал себя непослушным мальчишкой, которого выгнали из школы. – Я была лучшего мнения о вас, инспектор. Софи не воровка.

– Тётушка, не говори ничего больше! – Софи накрыла ладонью руку пожилой женщины, одновременно предостерегая её и успокаивая. – Всё в порядке.

– В порядке? – Вайолет беспокойно нахмурилась. – Это всё моя вина, и я не могу позволить тебе...

– Тётушка, пожалуйста, молчи. Не говори больше ничего.

Мик уловил напряжение в голосе Софи и понял, что она боится, как бы её тётушка не сболтнула нечто важное.

Вайолет проигнорировала слова племянницы.

– Нет-нет, Софи, я не могу допустить, чтобы твоя репутация пострадала из-за меня.

– Да пропади пропадом моя репутация! Меня она не волнует.

– Она волнует меня, – Вайолет перевела взгляд на Мика, её глаза были полны решимости. – Моя племянница не брала ожерелье Кэтрин, инспектор. Это сделала я.

– Нет, тётушка, нет, – застонала Софи, закрывая лицо руками.

Поражённый, Мик уставился на пожилую женщину. Без сомнения, это был неожиданный поворот событий. Ему ни разу не приходила в голову мысль, что это Вайолет могла взять ожерелье. Он был уверен с самого начала, что Софи пытается защитить кого-то, но он был уверен, что она защищает убийцу, а не вора. Не Вайолет.

– Почему бы нам всем не присесть? – предложил он, указав на стол. – Мне нужно подробное заявление.

– Она не собирается делать никаких заявлений, – посмотрела на него Софи. – Она не скажет больше ни слова. Я взяла ожерелье. Тётушка не имеет к этому никакого отношения.

Вайолет попыталась что-то сказать, но Софи заговорила громче, заглушая слова своей родственницы:

– Гримми, я хочу, чтобы ты тотчас же отправил посыльного к Гарольду. Расскажи ему, что случилось, и приведи его сюда как можно скорее. После этого утром ты отправишься к виконтессе.

– Нет, – Вайолет прервала девушку с решительностью, удивительной для этой милой пожилой женщины. – Гримсток, ты не будешь ничего этого делать, – она повернулась к племяннице. – Софи, хватит. Очевидно, что инспектор не верит тебе, и я не могу его винить. Ты такая ужасная лгунья. Дорогая, ты не должна меня больше защищать. Я собираюсь рассказать инспектору правду.

Софи начала было говорить, но Вайолет приложила палец к её губам, заставляя замолчать.

– Я могу быть воровкой, но я никому не позволю взять мою вину на себя. Особенно тебе, родная. Я настаиваю, что ты должна уважать мои желания в этом вопросе.

Мик увидел, как страдальчески скривилось лицо Софи. Девушка потерпела поражение и понимала это. Покорно кивнув, она опустилась на стул.

Вытащив новый карандаш из кармана пиджака и пододвинув свой блокнот для записей, инспектор посмотрел на Вайолет.

– Вы признаёте, что украли ожерелье, принадлежащее вашей кузине?

– Признаю, – Вайолет беспомощно всплеснула руками. – Я беру чужие вещи. В основном, украшения. Не могу устоять перед ляпис-лазурью, ведь в одной из своих прошлых жизней я была египетской царицей…

Мик на секунду перестал писать.

– Клеопатрой. Да, я знаю.

– Верно, – Вайолет казалась одновременно и удивлённой, и польщённой тем, что он знал об этом. – Вот мой дорогой Максвелл – мой последний муж – вы знаете, никогда не верил в то, что в прошлой жизни он был Марком Антонием[63]. Но я совершенно в этом уверена! – её губы изогнулись в лёгкой улыбке. – Он говорил, что в битве при мысе Акций[64] Марк Антоний принял несколько весьма неразумных решений, и что он отказывается верить в то, что он может быть реинкарнацией такого глупого человека.

Данбар заключил, что Максвелл Саммерстрит был разумным, логически рассуждающим джентльменом. Однако эти свои выводы Мик решил оставить при себе.

– Об изумрудах, – вернулся он к прежней теме разговора. – Где вы их нашли?

– В шкатулке для драгоценностей моей кузины. Мы с мисс Пибоди были приглашены к Кэтрин на чай в этот четверг, и я поднялась наверх буквально на минутку. Хотела посмотреть ванную комнату, которую они только что отремонтировали. Они установили там один из этих новомодных ватерклозетов. Вы понимаете, о каких ватерклозетах я говорю – те, где ты дергаешь за цепочку и – оп! – сливается вода. Очень гигиенично, но страшно шумно, полагаю.

Мик понял, что в некоторых отношениях Вайолет Саммерстрит и Софи Хэвершем были очень похожи друг на друга.

– Так что насчет изумрудов?

– Да, конечно, давайте не будем отвлекаться от предмета разговора. Очень разумно, инспектор. Знаете, вы напоминаете мне Максвелла. Он был человеком откровенным и предпочитал сразу переходить к делу. Итак, как я сказала, я поднялась наверх, намереваясь осмотреть их новую ванную комнату. И увидела, что дверь в спальню Кэтрин открыта и что её шкатулка для драгоценностей стоит прямо там. Глупо с её стороны, правда. Ведь любой мог унести её. Я решила, что только взгляну, – Вайолет остановилась, глубоко вздохнула и продолжила, – изумруды Кэтрин изумительны. И они принадлежат нашей семье на протяжении многих лет. Она поступила весьма беспечно, оставив их лежать так, но она всегда была очень рассеянной.

Мик взглянул на Софи. Она сидела на стуле, наклонившись вперед и прижимая пальцы ко лбу, будто у неё болела голова. Казалось, что после прозвучавшего признания тётушки она растеряла весь свой задор и энергию.

Инспектор повернулся к Вайолет.

– Что случилось потом?

– Боюсь, я не знаю точно, – пожилая женщина нахмурилась. – Должно быть, я спрятала ожерелье в карман или ещё куда-то, затем мы с мисс Пибоди вернулись домой, и я положила ожерелье…– она остановилась и обернулась к Софи. – Куда я его положила, дорогая?