Чудо в аббатстве - Филиппа Карр

Кейт опять засмеялась, глаза ее презрительно сверкнули.

— Ты же знаешь, что Ремус становится глуховатым, о чем бы мы стали говорить с ним наедине, как ты думаешь? Поэтому мы к обеду всегда приглашаем гостей. Когда к нам приезжают люди, которых принимают при дворе короля, то бывает особенно весело. Но чаще наши гости — это сквайры. Они ведут бесконечные разговоры о пахоте, засолке свинины. И тогда мне хочется закричать от тоски.

— Я уверена, лорд Ремус считает тебя очень уживчивой супругой.

— Ну, по крайней мере, я рожу ему ребенка.

— А он полагает, это стоит той цены, которую он платит. На тебя, — я бросила на нее внимательный взгляд, — очень приятно поглядеть даже в твоем теперешнем состоянии. И ты, несомненно, вернула ему юность, доказав, что он еще не очень стар и может зачать дитя.

— Я сказала, что подарю ему ребенка. Я не сказала, что он отец, — выпалила Кейт.

— О, Кейт! — воскликнула я. — Что ты имеешь в виду?

— Хватит! Я слишком много болтаю. Но ты не в счет. Мне просто хочется сказать тебе правду, Дамаск.

— Значит… ты обманула Ремуса. Это не его ребенок. Как же ты можешь притворяться, что отец он?

— Ты еще не знаешь мужчин, Дамаск. Их легко убедить в том, что они в действительности не могут сделать. Ремус очень горд, что скоро станет отцом, и поэтому готов забыть о рогах, которые я ему наставила.

— Кейт, ты бесстыдна, как всегда.

— И делаюсь все более бесстыдной, — насмешливо продолжила она. — Ты, конечно, не ожидаешь, что по мере накопления опыта я сделаюсь лучше.

— Я не верю тебе.

— Я рада этому, — улыбнулась Кейт. — Мое неблагоразумие прощено.

— Скоро ты подаришь миру новую жизнь, это величайшее испытание для любой женщины, а ты, не думая об этом, разыгрываешь меня.

— Я жила в уединении целых два месяца — гости не в счет. Я вынужденно терпела Ремуса. Я вела себя как женщина, жаждущая ребенка.

— В глубине сердца ты ведь хочешь его?

— Я не рождена быть матерью, Дамаск. Я хочу танцевать при дворе, принимать участие в королевской охоте, почаще бывать в королевских замках и дворцах. Недавно в Виндзоре мы танцевали, сплетничали, смотрели пантомиму или пьесу, а потом был бал. Это настоящая жизнь. Я тогда забываю…

— Что ты хочешь забыть, Кейт?

— О, опять я говорю много лишнего! — воскликнула она.

У Ремуса был очень красивый сад. Он наверняка привел бы в восторг мою матушку. Я пыталась запомнить о нем как можно больше, чтобы рассказать ей, когда вернусь домой. У меня появилось любимое место в саду — пруд, окруженный тенистой аллеей. Стояло лето, и деревья были покрыты густой листвой. Кейт и я любили посидеть у пруда и поболтать.

Меня радовала перемена, происшедшая с Кейт со времени моего приезда. Гримаса недовольства исчезла, она часто смеялась, правда, в основном надо мной, но с терпимостью и нежностью, так знакомыми мне.

Там, у пруда, она заговорила со мной о Бруно.

— Интересно, куда он ушел? — сказала она. — Ты веришь, что он поднялся на облаке в рай? Или, может быть, он уехал в Лондон искать счастья?

— Он исчез, — задумчиво ответила я. — Его нашли в яслях в то рождественское утро. А признание Кезаи могло быть наговором, она, казалось, сошла с ума, встретив Ролфа Уивера.

— Но почему же он появился в Аббатстве?

— Аббатство Святого Бруно разбогатело после его появления, и только благодаря ему.

— Но что случилось, когда пришли люди Кромвеля? Почему он не сотворил чуда?

— Может быть, так было решено свыше.

— Тогда какой смысл посылать Святое Дитя только для того, чтобы Аббатство несколько лет процветало, а потом все богатства перекочевали в сундуки короля? А признания Кезаи и монаха? Кезая никогда не смогла бы выдумать эту историю. Зачем это ей?

— Может быть, это было дьявольским наущением.

— Ты ходила к ведьме в лес.

— Я сделала это из-за Хани.

— Ты дурочка, Дамаск. Ты говоришь, что поклялась взять младенца. И твой отец согласен. Вы двое странные люди, не от мира сего. Ребенок этого зверя и гулящей служанки. И эта девочка станет тебе почти сестрой? Как ты думаешь, что же будет дальше?

— Я любила Кезаю, — ответила я. — Она была мне как мать. А ребенок ведь может быть сестрой Бруно. Ты думала об этом?

— Если Кезая говорила правду, они будут сводные брат и сестра!

— Верно.

— Как это похоже на тебя, Дамаск! Ты считаешь правдой то, что тебе нравится. То ты хочешь, чтобы Бруно был святым, взлетевшим на облаке на небеса, то ты ищешь причину, оправдывающую твое желание взять ребенка, — и вот малышка становится сводной сестрой Бруно. Видишь ли, в твоих рассуждениях нет логики. В голове у тебя неразбериха. Насколько было бы легче, если бы ты руководствовалась теми же простыми мотивами, что и я.

— Взять от жизни все, что хочешь, и заставить других платить за это?

— Совсем неплохо с точки зрения берущего.

— Это никогда не принесет добра, даже если у тебя что-то и получится.

— Не беспокойся, у меня все будет в порядке, — успокаивающе сказала мне Кейт.

С чего бы не начиналась беседа, в ней обязательно находилось место для Бруно. Говоря о нем, Кейт становилась мягче. Она часто вспоминала, как мы прокрадывались через скрытую плющом дверь, а он уже ждал нас. Я была уверена, что временами и она верила в то, что Бруно намного больше, чем простое человеческое существо.

— Как ты думаешь, Кейт, мы когда-нибудь узнаем правду о Бруно? — спросила я.

— Кто знает всю правду о ком-нибудь? — произнесла она в ответ.

Я послала гонца к отцу с известием о моем благополучном прибытии. Сообщила, что приеду, как только у Кейт родится ребенок. Однако я догадывалась, что Кейт не захочет отпускать меня. Она, наверное, уже вообразила меня в роли ее наперсницы. Она сказала мне, что я нужна ей.

— Поскольку ты не увлечена Рупертом, я могла бы найти для тебя великолепную партию, — пообещала она мне.

— Батюшка ожидает меня дома.

— Я уверена, он мечтает увидеть тебя замужем.

Так как дитя могло появиться на свет в любой момент и мы ожидали этого, наш разговор часто сводился к предстоящим родам. Я просмотрела приданое, приготовленное для ребенка, и мы с Кейт обсуждали имена, чтобы выбрать подходящее для ребенка.

Кейт любила посплетничать о королевском дворе, о монархе; ее недавние похождения в Виндзоре делали ее уверенной в том, что она весьма осведомлена обо всем — особенно в сравнении с кузиной-домоседкой.

Самой важной темой была женитьба короля, так как все мы знали, что он весьма разочарован в новобрачной.

— Это его самый неудачный роман, — сказала Кейт со счастливым видом, когда мы сидели у пруда. Я шила маленькое платьице для малышки. Кейт сидела без дела, сложив руки на коленях и наблюдая за мной.