История Энн Ширли. Книга 2 - Люси Монтгомери

— Не станет же она шить себе новый гардероб в Эвонли!

— Я слышала, что она выходит замуж? — спросила Энн.

— Да, Джейн нашла свое счастье, даром что она и не бакалавр искусств, — ядовито отпарировала миссис Эндрюс. — У мистера Инглиса огромное состояние, и в свадебное путешествие они поедут в Европу. А когда вернутся, поселятся в роскошном мраморном особняке в Виннипеге. Джейн только огорчается: она так хорошо готовит, а муж запретил ей этим заниматься. В богатых домах для этого держат повара. Еще у них будут две горничные, конюх и садовник. Ну а как у тебя дела, Энн? Что-то не слышно, чтобы ты в университете отхватила себе жениха.

— А я останусь старой девой, — рассмеялась Энн. — Я никак не могу найти себе человека по душе.

Энн намекала на то, что если даже она и останется старой девой, то не потому, что никто не позвал ее замуж — в конце концов ей ведь делал предложение Билли Эндрюс. Но миссис Эндрюс тут же нанесла ответный удар:

— Разборчивые невесты всегда остаются ни с чем. Я слышала, что Джильберт Блайт обручился с какой-то мисс Стюарт. Чарли Слоун говорит, что она красавица. Это правда?

— Я не знаю, обручился ли Джильберт с мисс Стюарт, — со спартанской выдержкой ответила Энн, — но она действительно очень красивая девушка.

— Одно время я думала, что ты выйдешь за Джильберта, — сказала миссис Эндрюс. — Смотри, Энн, как бы тебе не растерять всех своих поклонников.

Энн решила, что не имеет смысла продолжать дуэль с противником, который на выпад рапиры отвечает ударом дубины.

— Ну, раз Джейн нет дома, я пойду. — Надменно кивнув хозяйке, она встала. — Приду как-нибудь в другой раз.

— Конечно, приходи! — с нарочитым радушием воскликнула миссис Эндрюс. — Джейн нисколько не возгордилась и всегда рада видеть старых друзей.

Жених Джейн приехал в Эвонли в конце мая, в доме Эндрюсов сыграли роскошную свадьбу, и молодые отбыли в Европу. Миссис Линд злорадствовала, что мистеру Инглису никак не меньше сорока лет, что он не вышел ни ростом, ни сложением и в волосах седина.

— Чтобы позолотить такую пилюлю, никакого золота не хватит, — ядовито заключила она, перечислив все его недостатки.

— А по-моему, он добрый и мягкий человек, — заступилась за подругу Энн. — И видно, что очень любит Джейн.

— Ха! — только и произнесла миссис Линд.

На следующей неделе Энн поехала в Болингброк на свадьбу Филиппы Гордон. Фил в свадебном наряде была прекрасна как фея, а преподобный Джо так светился от счастья, что никому не показался некрасивым.

— На медовый месяц мы повторим путь Евангелины в Новой Шотландии, — сказала Фил, — а потом поселимся на Паттерсон-стрит. Мама в ужасе — по ее мнению, Джо должен был хотя бы выбрать приличный приход. Но для меня и трущобы расцветут розами, если там со мной будет Джо. Ох, Энн, как же я его люблю — даже сердце ноет!

Энн всегда радовалась удаче своих друзей, но, когда все кругом счастливы, кроме тебя, на душе становится грустно. В Эвонли ее ждала новая радость — и печаль. На этот раз причиной была Диана. От нее прямо сияние исходило — как от всякой женщины, рядом с которой лежит ее спеленутый первенец. Энн смотрела на молодую мать с чувством, которое было сродни благоговению. Никогда раньше она не испытывала к Диане ничего подобного. Неужели эта бледная женщина со счастливыми глазами — та самая розовощекая чернокудрая Диана, подруга ее безвозвратно ушедших школьных лет? У Энн возникло тоскливое чувство, что она сама так и осталась в том далеком прошлом, а в настоящем ей нет места.

— Правда, красавец? — гордо спросила Диана. Толстенький младенец был до смешного похож на Фреда — такой же круглый и такой же красный. У Энн не хватило духу назвать его красавцем, но она с жаром заверила Диану, что он совершенно очарователен и вызывает такое умиление, что его хочется непрерывно целовать.

— Я вообще-то хотела девочку и собиралась назвать ее Энн, — призналась Диана. — Но теперь, когда появился маленький Фред, я не променяла бы его на тысячу девочек. Какая девочка может сравниться с моим сокровищем?

— Каждый ребенок — самый замечательный для своей матери, — улыбнулась миссис Аллан. — Если бы родилась маленькая Энн, ты бы радовалась ей точно так же.

Миссис Аллан приехала погостить в Эвонли впервые после отъезда. Она была все такая же веселая и добро, сердечная, и Энн и ее подруги страшно радовались встрече с ней. Жена нынешнего пастора выглядела достойной женщиной, но ее никак нельзя было назвать родственной душой.

— Мне так хочется, чтобы он поскорее заговорил, — вздохнула Диана. — Чтобы сказал «мама». А его первое воспоминание обо мне было приятным. Мое первое воспоминание о маме — как она меня шлепает. Наверное, я это наказание заслужила, но мне жаль, что я помню именно это, — я ведь очень люблю маму.

— А у меня сохранилось только одно воспоминание о моей маме, и оно согревает мне душу, — поведала миссис Аллан. — Мне тогда было пять лет, и меня в первый раз пустили в школу со старшими сестрами. Когда окончились уроки, сестры пошли домой в разных компаниях, и каждая считала, что я с другой. А я вместо этого убежала с девочкой, с которой мы играли на перемене. Мы пошли к ней домой — это было совсем недалеко от школы — и принялись делать песочные куличики. И вот в разгар этого увлекательного занятия явилась моя запыхавшаяся и страшно сердитая старшая сестра. «Скверная девчонка! — закричала она, схватив меня за руку, и поволокла домой. — Сейчас получишь на орехи! Мама страшно сердится. Тебя ждет хорошая порка».

Я вся тряслась от ужаса. До этого меня ни разу не пороли. По-моему, я никогда в жизни не была так несчастна, как тогда, по пути домой. Я же не хотела сделать ничего плохого! Феми Камерон пригласила меня в гости, и я не знала, что без спросу никуда ходить нельзя. Неужели мама меня на самом деле выпорет? Дома сестра притащила меня на кухню, где мама сидела очага, не зажигая света. Я едва держалась на ногах от страха. А мама… мама прижала меня к груди и поцеловала. «Моя дорогая, — нежно сказала она, — я так боялась, что ты потерялась». Она не стала ни ругать, ни упрекать меня — только предупредила: если хочешь куда-то пойти, нужно всегда спрашивать разрешения. А вскоре после этого она умерла. И это мое единственное воспоминание о ней. Правда, приятно так помнить свою маму?

Возвращаясь домой по Березовой аллее, мимо Ивового омута, Энн чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо. Она давно уже не ходила этой дорогой и едва узнавала ее. Маленькие березки превратились в высокие деревья. Все изменилось. Энн хотела только одного: чтобы скорее кончилось лето и она начала бы работать. Может быть, за работой жизнь не будет казаться такой пустой.

Глава тридцать шестая ОТКРОВЕНИЕ

На лето в Приют Радушного Эха приехали Ирвинги. Энн с удовольствием провела у них в июле три недели. Мисс Лаванда не изменилась, Шарлотта Четвертая стала совсем взрослой девушкой, но по-прежнему обожала Энн.

Поль тоже превратился во взрослого молодого человека. Ему исполнилось шестнадцать лет, он коротко остриг свои каштановые кудри и больше интересовался Футболом, чем феями. Но между ним и его учительницей все еще царило полное взаимопонимание. Ведь родство душ не исчезает с годами.

Энн вернулась в Грингейбл от Ирвингов пронизывающе холодным и сырым июльским вечером. В заливе бушевал свирепый летний шторм. Не успела Энн войти в дом, как по оконным стеклам застучали капли дождя.

— Тебя провожал Поль? — спросила Марилла. — Почему ты не оставила его у нас на ночь? Дождь скоро разыграется не на шутку.

— Ничего, он быстро добежит до Приюта. И он обязательно хотел вернуться домой. Ну что ж, я чудесно у них погостила и рада видеть вас всех снова, мои милые. Дэви, ты что, еще вырос?

— На целый дюйм, — гордо ответил Дэви. — Я уже сравнялся с Милти. Здорово, правда? Теперь он не будет задирать нос и хвастать, что выше меня. Послушай, Энн, а ты знаешь, что Джильберт Блайт умирает?

Энн застыла, уставившись на Дэви, не в силах пошевелиться или сказать хоть слово. Ее лицо так побледнело, что Марилла испугалась, как бы она не потеряла сознание.

— Дэви, нельзя же так пугать людей! — сердито сказала миссис Рэйчел. — Энн, что с тобой? На тебе лица нет! Мы не хотели тебя расстраивать.

— Это… правда? — с трудом выговорила Энн так, что ее голос никто не узнал.

— Джильберт действительно тяжело болен, — подтвердила миссис Линд. — Не успела ты уехать к Ирвингам, как он заболел брюшным тифом. Неужели тебе никто не сказал?

— Нет, — ответила она все тем же голосом.

— У него с самого начала была тяжелая форма. Доктор сказал, что он так исхудал, что теперь его организму трудно сопротивляться болезни. Ему наняли сиделку, делают все возможное. Энн, возьми себя в руки! Пока есть жизнь, есть и надежда.