На горизонте - Эльдорадо - Светлана Созина

Денег мы не знали, вместо них в ходу были изумруды, плащи и хлопчатые ткани, а иногда небольшие золотые слитки, по форме сходные с монетами, которые стали чеканить при христианax. Впервые Кесаде подарили такие монеты в селении Гуачета. Bo дворцах и сипы, и саке испанцы нашли золотые сосуды тонкой работы, наполненные маленькими круглыми дисками. Соизмерялись они особым способом: вставлялись между указательным и большим пальцем руки. В случае если диск был слишком велик, его обмеряли специальными лентами. И называли христиане наши диски индейской монетой. И очень они были похожи на испанские песо, только что не стояло на них печати. Мы быстро поняли значение денег и сами стали плавить золото и делать из него настоящие монеты. Потом их пускали в оборот, торгуя между собой и с испанскими купцами.

Вскоре таких денег накопилось столько, что испанское песо обесценилось. Появились фальшивомонетчики, которые на наших слитках низкопробного золота (а они всегда делались из сплава с медью) ставили королевское тавро. Тогда власти спешно приказали собрать всю индейскую монету и промаркировать ee или же принимать от индейцев из расчета за одно испанское песо полтора песо индейского.

Муиски были великими ростовщиками. Так, если за товар в срок не платили, то каждый следующий месяц плата за него возрастала наполовину. У нас положено было честно платить долги. Как бы ни был болен, беден или пьян индеец, но, когда нужно было сказать, сколько он должен или сколько должны ему, он говорил чистую правду.

У нас был обычай строго различать дни работы и дни праздников. И мы ни в коем случае их не смешивали. Так каждый месяц делился на три части, по десять дней в каждой. Первые десять дней мужья не соединялись со своими женами, а все это время жевали коку, смешанную с дурман-травой, чтобы облегчить душу и тело от забот и волнений и предстать чистыми перед лицом грозных наших богов. Следующие десять дней все работали в поле, строили дороги, подновляли дома и приумножали таким образом свои богатства. А последние десять дней отдавались отдыху, домашним радостям и торговле. И такой порядок соблюдали все племена, только у некоторых перемена состояния наступала не через десять дней, как у нас, гуатавитян, а через три или семь дней. Вот почему народ муисков был крепок телом и духом и не знал праздности и лени. Прилежны были наши женщины, трудолюбивы земледельцы, закалены и выносливы воины, мудры жрецы и правители.

РАССКАЗ ЧЕТВЕРТЫЙ,

в котором будут раскрыты таинства индейской веры и вся правда о "позолоченном человеке"

Святые отцы и монахи, которые наводнили Новую Гранаду, без конца бранили нас прескверными словами за то, что мы плохо молимся своему новому богу Христу и грешим против божественных заповедей, втайне поклоняясь идолам. Да, есть правда в этих словах. Я сам, хотя и прошел обряд крещения, а до сих пор, крестясь на деревянного Христа, мыслями обращаюсь к великому Бочике и всемогущему Солнцу. Только напрасно нас называют безбожниками. Это у испанцев есть лишь один бог, да и вспоминают они о нем только по воскресеньям. Мы же, муиски, народ богобоязненный, и не проходило дня и часа, чтобы мы не приносили жертв и не воскуряли благовония в честь наших могучих покровителей. И было их много у нас оттого, что одному божеству не по силам уследить за всем, что творится на земле, под землей и на небесах.

Вот уже много десятков лет христианские отцы, как злые собаки-ищейки, выискивают и вынюхивают места, где еще сохраняются наши священные алтари и жертвенники. И хотя жрецы через каждые восемь дней переносят их с одного потайного места на другое, нетронутых святилищ остается все меньше. Не так давно отец Алонсо Ронкилья привез в Боготу три сотни идолов и под горестные вопли индейцев, которых нарочно согнали на главную площадь, бросил статуи в жаркий костер.

Да и сейчас по округе рыщут целые отряды охотников за индейскими идолами. Третьего дня отец Мансера напал на верный след и в поздний час ночи ворвался в укромную пещеру около селения Рамирики. Там при свете чадящих факелов увидел он индейцев, коленопреклоненных перед королевским орлом из дерева в три метра ростом. Вокруг него стояли другие образы. Всех их испанцы вытащили наружу, разрубили на куски и бросили в костер, который тут же разожгли. Индейцы схватились было за палки, видя смерть любимых богов, да устрашились они мушкетов. И так каждый день. Погибают наши боги, вместе с ними медленной смертью умирает народ муисков. Когда откроют и осквернят мое святилище, умру и я.

Великое множество богов, и добрых, и мстительных, в облике птиц и зверей окружало нас, муисков. Обо всех рассказать нет никакой возможности, только о самых великих поведаю я. Очень почитали мы прародительницу муисков Бачуе, являвшуюся нам в образе змеи, и видели мы в ней саму матерь-землю, которая посылает своим детям обильные плоды, не давая им умереть с голоду. Бачуе владела даром покровительствовать плодам, ей приносили в жертву смолу и плоды пальмы.

Ее божественный супруг великий Бочика властвовал над всеми стихиями, и не было ему равных среди богов. И часто являлся он людям в облике царственного орла. Высший среди всех, он покровительствовал только знатным правителям и славным воинам-гуеча. Моления простых индейцев не доходили до его державных ушей. Милосердный Чибчачум, который был "покровителем, опорой народа" Боготы, защищал торговцев, ювелиров и земледельцев.

Радуга Кучавира покровительствовала роженицам и страдающим лихорадкой, ей приносили в жертву золото низкого качества, изумруды и бусы. Кучавиру боялись. Появление в небе ее семицветного плаща вызывало ужас среди индейцев, ибо, по нашим, представлениям, приносила она людям смерть.

Был у муисков бог веселья - Ненкатакоа. Отвечал он за порядок в религиозных шествиях и на всевозможных празднествах. Помимо этого он помогал доставлять лес с гор и из жарких земель для постройки храмов и дворцов. В жертву принимал только чичу и вместе с нами напивался допьяна на наших праздниках. Изображали мы его в виде медведя, покрытого плащом, из-под которого торчал хвост. Было у него и другое имя - "Фо", лисица, и ее облик мог он принимать. И был он богом ткачей и художников, которые раскрашивали плащи.

Грозные Гигвае и Чибафруиме, жестокие боги войны, носили на плечах шкуры пум и ягуаров, а головы их закрывали маски в виде морд этих страшных зверей. Ненасытна была их утроба. Они умиротворялись, лишь когда к их ногам складывали головы военнопленных. А без их помощи ни один задуманный поход не бывал удачен.

И еще много можно было бы рассказать о наших богах, да нетерпение заставляет меня перейти к тем из них, кому мы обязаны жизнью. Речь пойдет о богах-вседержителях великих Суа и Чиа - Солнце и Луне. Не было пределов их величию, от них зависело жить или умереть народу муисков. Вот почему мы всегда заботились, чтобы днем и ночью их благотворные лучи освещали нас и нашу землю, чтобы не теряли они ни на минуту своей благодетельной силы. А для этого Солнце и Луну нужно было постоянно кормить человеческой плотью и кровью. Верили мы - если не жертвовать Солнцу невинных юношей, наступит конец света, все живое исчезнет с лица земли. Вот почему часто проливалась человеческая кровь на жертвенных холмах. Ибо так необъятно величие Суа, что не было на свете стен, которые могли бы вместить его сияние и благодать. Около каждого селения выбирались одинокие холмы и утесы. Вершины их первыми встречали утренние солнечные лучи и поэтому посвящались могущественному Солнцу.

Лучшими, самыми угодными Солнцу жертвами считались мальчики, которых доставали далеко на востоке у чужих племен. Называли их "моха" или "гуеса" - бездомными. Неутомимые торговцы покупали шести-семилетних гуеса и так почитали их, что переносили на своих плечах, не разрешая им касаться грешной земли. Они стоили очень дорого: только правители сильных и больших племен могли приобрести такого мальчика, чтобы вымолить у Солнца расположение к своему народу. Лишь немногие правители, такие, как сипы Боготы, покупали сразу двух или трех "солнечных мальчиков".

Они жили в святилищах, где им воздавали божеские почести. Индейцы считали, что гуеса умели беседовать с Солнцем и передавать ему просьбы жрецов, молившихся о благе людей. Одной из главных обязанностей мальчиков было петь священные гимны. Когда начинали звучать их высокие, чистые голоса, индейцы плакали. По утрам жрецы носили гуеса на руках к источнику или на речку, чтобы они могли омыть лицо и тело. Их необычайно нежили, и никто, даже сам правитель, не мог есть с ними из одного блюда. Но если жрецы узнавали, что кто-нибудь из гуеса познал женщину, его изгоняли из святилища и он становился таким же юношей, как и все прочие.

Но вот приходила пятнадцатая весна, и гуеса достигал возраста, когда великий Суа призывал его к себе, чтобы обрести в его невинной крови и плоти свою бескрайнюю силу и могущество. Наступал у людей великий праздник. Лучшими благовониями и маслами умащивали тело солнечного юноши, наряжая его в богатые одежды. Длинная процессия жрецов, подняв гуеса высоко над головой, медленно и торжественно несла его в последний путь к священному холму. И бывало это в дни, когда боги очищали небо от самых легких облаков, чтобы ничто не мешало великому Солнцу принять к себе желанную жертву. На роскошный плащ опускали гуеса. Тягучие, грустные звуки флейт оглашали окрестности. И знали все, что жрецы, облаченные во все черное, рассекают в эти минуты грудь жертвы и извлекают из нее еще живое, бьющееся сердце! Теперь сердце "Поместят в священный сосуд, кровью же окропят все выступы Солнечного холма. Тело юноши хоронили с почетом в пещере или оставляли непогребенным на вершине. Жрецы возвращались Несколько дней спустя и, если не находили останков, радовались, считая, что Солнце удовлетворено и будет и впредь давать людям свет, тепло и обильную жизнь. Повинуясь этому обычаю, индейцы бросали к ногам христиан тела мальчиков, ибо приняли они поначалу христиан за сыновей Солнца. И хотя оспаривать заветы богов считается непростительным грехом у нас, муисков, но должен признать я, что сомнение давано поселилось в моем сердце. Теперь, когда многое прожито и недалеко свидание с самим Гуахайоке, демоном смерти, сдается мне, что жрецы напрасно проливали кровь в честь великого Суа. Ведь от гнева всесильных христиан он так и не смог нас спасти. Да и от засухи, и от недородов слишком часто страдали наши земли. Поэтому повелел я своему народу заменить кровь людей на кровь священных попугаев. И стали жрецы приносить в жертву Солнцу попугаев по 100-200 штук за один раз. Но прежде птиц обучали говорить на нашем языке, чтобы Солнце думало, что и они люди.