Настоящие мужики детей не бросают - Романов Владислав Иванович

— А ты какой дедушка? — когда они вышли, спросил Коля.

— Хороший, — ответил Сергей.

— А я маминого и папиного дедушку знаю, — продолжил мальчик. — А ты чей?

— Я ни мамин, ни папин, я сам по себе, просто дедушка, который помогает Деду Морозу разносить подарки! Такая у меня профессия по жизни. Вот и тебе мы приготовили большой самосвал с шоколадными конфетами и орехами! Сейчас возьмешь его и повезешь домой. Он тут у нас в подъезде стоит. Не возражаешь?

— Да нет, я люблю конфеты!

Так они и дошли до того подъезда. Взмах бритвы, и легкое облачко последнего сдавленного, сжатого в горле крика, смешанного со страхом, мощный сгусток энергии, который Серый поглощал в себя, — и у него точно вырастали крылья.

Когда он сел в такси, то, взглянув на себя в зеркальце, заметил, каким невероятным огнем горят глаза, будто кто-то изнутри запалил два ярких фитиля.

— Что, уже справляем? — глянув на пассажира, определил его состояние шофер.

— Раньше начнешь, быстрее утихомиришься, — усмехнулся Крикунов.

Это состояние обновления сразу же угадывали женщины. В автобусе или в метро они бросали на него беспокойные взгляды, кокетничали, а в тот вечер, вернувшись домой, он сразу же возбудил Ленку. Она тут же перестала готовить ужин, кинулась на него и, пока не добилась своего, не отстала.

— Ну ты гигант! — восхищалась она. — Я уже второй раз замечаю! Вчера размазня размазней, а сегодня…

— Заткнись! — оборвал он ее.

— Да у всех так…

— Заткнись, я тебе сказал! — зловеще прошипел он. — Потому что не у всех так! Не у всех!

— Ну хорошо, пусть не у всех…

В эти первые дни его несло в бурном потоке, как щепку, и могло вынести куда угодно. Он сам себя боялся, и с ним спорить никто не осмеливался. Потом все сглаживалось, Сергей словно затухал, становился тих и задумчив, мог часами сидеть на одном месте, молчать, потягивать пивко и смотреть в окно. Это был период блаженства, плавания в спокойной, медленной и теплой реке. Проходили неделя, месяц, и словно иссякали жизненные силы, снова нападало нервное, обостренное состояние, приступы мрачной злобы и поиск жертвы, без которой он уже не мог жить.

Тогда он и набрел на четыреста пятьдесят седьмой детсад и крепыша Смирнова, за которым увивался фотограф, он сразу его углядел, ибо тот чем-то напоминал ему Горсткова: такой же самоуверенный взгляд, та же сильная шея и плечи. Если б не вмешался этот голубоглазый ясновидящий Коля, Крикунов выбрал бы Смирнова. Серого мгновенно потянуло к нему, он это почувствовал. А душу снова будто сжимало в тисках, по ночам нападало удушье, и нужно было освободиться от страшной тяжести, а ничего не давало больше желанной легкости и свободы, кроме предсмертного детского стона или всхлипа. Этого выхлопа еще живой чистой души, в котором он нуждался. Умом понимал, что совершает преступление, но собственная смерть пугала еще сильнее. Серый провидел: не освободи он себя, незримые тиски сдавят так, что сердце разорвется и глаза лопнут от боли.

Он никому об этом не рассказывал, да и кому такое поведаешь, кто поймет, даже мать вмиг отречется и первая заявит в милицию, а так есть надежда еще продержаться некоторое время. Крикунов даже подумывал уехать, пожить года два у тетки в Красноярске, а потом вернуться, за это время менты поуспокоятся, дело закроют и сдадут в архив. Но почему-то постоянно откладывал, не чувствуя пока серьезной опасности для себя.

Здесь, на Люсиновке, он родился, вырос, тут рядом в домах жили одноклассники, с которыми он любил посидеть в пивной и выпить пивка, тут прибилась к нему одна дуреха, сбежавшая от родителей, убиравшаяся у него дома, готовившая обеды и ублажавшая его по-всякому, как Серому того хотелось. Жизнь вроде бы потекла спокойно, работы хватало, да и платили по-божески. В двух конторах он вообще сидел на окладе, его вызывали тогда, когда что-то ломалось. Не надо было искать заказов. Хотя Ленка, как звали дуреху, быстро поняла, отчего зависит их благополучие, и сама подключилась к их поиску. И весьма удачно. Она набрала короткое объявление: «Произвожу прямо на месте быстрый и качественный ремонт любой импортной техники». Указала домашний телефон, расклеила объявления в самых разных местах, и заказы посыпались как из рога изобилия. Пришлось вкалывать с утра до вечера. Но, поработав полмесяца, намолотив немало деревянных и зеленых, Крикунов неделю отдыхал, а Ленка готовила заказчиков уже на следующую. Пришлось и ей назначить зарплату, хоть она и отнекивалась, заверяя, что ей хватает еды и жилья, но, поломавшись для приличия, деньги взяла, ибо бросила свою работу лаборантки и полностью переключилась на поиск заказов. Она же вскоре стала устанавливать и сумму вознаграждения. Серый лишь приходил, устранял поломку, забирал деньги и уходил.

Воспоминания немного отвлекли. Он стоял рядом с телефонными автоматами, набрал снова номер матери, и она откликнулась, ответила, стала выспрашивать, что с ним, но Серый бросил зло и коротко: «У своего эскулапа узнаешь. Позвони только ему и попроси, чтобы он меня принял без очереди». Еще через полчаса он лежал на жесткой скамье, и врач внимательно осмотрел, ощупал пах и все находящиеся там органы, пытаясь понять, нет ли повреждений.

— Вроде все цело, — промычал доктор. — Можете одеваться!

— Но до сих пор жуткая боль!

— Еще бы! Нанесен удар по сверхчувствительным органам, в паху образовалась гематома, а чтобы она рассосалась, потребуется время. Единственное, что могу посоветовать, — это пить болеутоляющее, принимать теплые содовые ванны, дня два-три полежать дома, я выпишу мази, которые осторожно будете втирать, чтобы восстановить чувствительность кожи и энергетику мышц… — Врач выписал несколько рецептов. — Вы запомнили нападавшего?

Крикунов кивнул.

— Может быть, стоит обратиться в милицию, я могу вам дать медицинское заключение, если хотите!

— Нет, спасибо. Я разберусь своими средствами!

— Это какими же? — усмехнулся врач.

— Найдем какими!

Через неделю боль поутихла, и Крикунов снова появился у дома Дениса Морозова. Старой отмычкой открыл дверь, зашел, прошарил комнату, кухню, но следов пребывания Смирнова не обнаружил. Он позвонил на следующий день другу фотографа, представился заместителем директора детского сада номер четыреста пятьдесят семь.

— В нашем саду ваш товарищ снимал детишек и обещал нам оставить негативы, — ласково проговорил он, — но свое обещание так и не выполнил. Где его можно найти?

— Вы знаете, Сан Саныч уехал на Урал, а негативы у него украли, так что ничего не поделаешь.

— А когда он уехал?

— Да уж недели две назад.

Но всего лишь неделю назад Смирнов въехал ему коленкой в пах, а значит, Денис даже не знает, где находится его дружок. Что ж, придется искать через другие каналы, через того же крепыша, напомнившего ему Горсткова, его сына или однофамильца. И кажется, Серый догадывается, как можно причинить фотографу столь же сильную боль, какую испытал он сам в подворотне.

На следующий же день Крикунов отправился в тот самый детсад, но его ждало разочарование: детей в нем не оказалось, а рабочие меняли участок теплоцентрали. Сторож детсада сообщил, что дети появятся лишь в первых числах января на праздничную елку, если конечно же рабочие справятся с аварией. А пока никого нет: ни воспитателей, ни директрисы. Последняя иногда появляется, чтобы узнать, как идут ремонтные работы.

— Адрес же вашего племянника можно только у нее узнать или у воспитательниц, — развел руками сторож.

Крикунов вышел из детского сада, огляделся. Шел тихий снег. Повсюду высились девяти- и шестнадцатиэтажные дома. Скорее всего, в одном из этих домов и живет этот Смирнов, а рядом крутится его обидчик. Только как это узнать? Просто так в ЖЭК опасно соваться, человеку с улицы жэковские дуры ничего не скажут, а интерес к ребенку вызовет у них подозрение. Но как добыть заветный адресок? На самом же деле все делается легко и просто, надо только голову приложить.