Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I - Жоубао Бучи Жоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тень человека перед глазами постепенно становилась все более отчетливой. Одновременно он услышал голос, который смело можно было назвать возмущенным:
— Смеешь пить воду здесь! Хочешь умереть?
Мо Жань отряхнулся, как мокрая собака, и облегченно выдохнул, узнав говорившего:
— Ши Мэй…
— Хватит болтать, у меня есть лекарство, давай прими!
Мо Жань открыл рот и послушно проглотил фиолетовую таблетку, не сводя глаз с несравненно прекрасного лица Ши Мэя.
Внезапно, как и в прошлой жизни, сильное волнение заставило его потерять всякую сдержанность. Впрочем, он никогда не отличался излишней скромностью. Схватив запястье Ши Мэя, прежде чем тот успел отреагировать, Мо Жань притянул его к себе и без разрешения прижал свои губы к его безответным губам.
Перед глазами вспыхнули искры, в голове стало совершенно пусто.
Мо Жань был человеком с множеством пороков, чья животная страсть не нуждалась в контакте губ и дополнительном тепле, поэтому его плотские связи были многочисленны, а поцелуи редки.
Ши Мэй не ожидал, что на него нападут подобным образом, и застыл в шоке, пока язык Мо Жаня не вторгся вглубь его рта. Только тогда он наконец отреагировал и начал бороться.
— Что ты делаешь?.. Мф!
Он успел произнести только половину предложения, прежде чем его голову резко притянули обратно, а рот снова был запечатан чужими губами. Они буквально переплелись и вместе скатились к источнику. Мо Жань целовался более страстно, чем в прошлой жизни. Он крепко прижимал Ши Мэя к себе, упиваясь влагой и прохладой его губ. Эти прикосновения сейчас захватывали дух точно так же, как в его воспоминаниях… эти щеки, эти ушные раковины…
— Не двигайся... — охриплость голоса удивила даже его самого.
Плохо дело!
Почему в этот раз родниковая вода действует сильнее, чем тогда?
В прошлой жизни все сложилось так, что у него не было возможности обнимать Ши Мэя так долго. Кроме того, тогда Мо Жань был еще молод и совестлив и, устыдившись своего порыва, ослабил хватку. Ши Мэй освободился из кольца его рук, встал и убежал, ступая по воде цингуном[12.2].
Но в этой жизни сердце Мо Жаня было полно дурных помыслов, он стал слишком бесстыдным и наглым, его совесть молчала, а страстное желание управляло им, требуя принудить. Он целовал столько, сколько хотел, силой прижав другого человека к земле.
Под ним Ши Мэй боролся и кричал в гневе, но Мо Жань уже был одержим похотью и до него не доходили чужие слова. Он видел только мельтешащее перед глазами прекрасное лицо и влажные, хватающие воздух, манящие губы.
Казалось, в животе вспыхнул огненный шар, и Мо Жань всецело отдался своим страстям, целуя все яростнее. Он разжал челюсть другого человека и просунул язык в его рот, чтобы насладиться сладостью изнутри.
Сердце стучало в груди, как боевой барабан.
В этом хаосе чувств он уже сдернул с Ши Мэя верхнюю одежду и разорвал пояс. Его рука скользнула внутрь и погладила гладкую, упругую кожу. Человек под ним содрогнулся от прикосновения, но Мо Жань еще плотнее прижал его к земле.
Он укусил Ши Мэя за ухо и прошептал:
— Будь послушен, тогда будет хорошо нам обоим.
— Мо Вэйюй!
— Ой-ой, почему так зло кричишь на меня? Ты слишком холоден со мной… — Мо Жань не смог сдержать улыбки, облизывая мочку уха Ши Мэя. Руки его тоже не бездействовали и потянулись прямо к талии.
Шестнадцатилетний подающий надежды осел из прошлого Мо Жань действительно значительно уступал в наглости тридцатидвухлетнему ослу-ветерану, которым он был сейчас.
Лицо этого человека становилось бесстыднее с каждым днем!
Ши Мэй был напряжен, Мо Жань чувствовал, как он дрожит. Тело под его руками было приятно подтянутым и стройным, каждая мышца дрожала, словно натянутая струна. Удивительное дело: казалось бы, такой нежный и хрупкий человек, однако мышцы его были пропорционально развиты и хорошо очерчены. Когда же Мо Жань добрался до внутренних одежд, его желания стали еще более необузданными, а последняя сдержанность просто растворилась.
Ши Мэй тоже наконец достиг предела своего терпения.
— Мо Вэйюй! Ты ищешь смерти!
Раздался громкий хлопок, и взрыв мощной духовной энергии отбросил его в сторону!
Мо Жань был застигнут врасплох. Не в силах избежать наполненного яростью потока энергии, он перевернулся в воздухе и ударился о скалу на другой стороне источника, чуть не подавившись хлынувшей горлом кровью.
Ши Мэй вцепился в свою грязную растрепанную одежду и отскочил подальше. Золотая духовная энергия неистово потрескивала в его ладони, искры летели, отражая ярость в его глазах.
От удара у Мо Жаня закружилась голова. Он смутно чувствовал, что тут что-то не так.
— Тяньвэнь[12.3], явись!
С гневным ревом Тяньвэнь ответила на призыв, и в руке Ши Мэя появилась золотая ивовая лоза. Божественное оружие полыхало яростным огнем, золотые всплески то и дело пробегали по всей длине, узкие лезвия листьев угрожающе кружились в воздухе.
Мо Жань был ошеломлен.
С каких пор Ши Мэй может вызывать Тяньвэнь?
Эта мысль даже не успела уложиться в его голове, как Тяньвэнь яростно набросилась на него. В этой порке не было никакой сдержанности: хватило пары безжалостных ударов, чтобы плоть разошлась и кровь презренного негодяя — Наступающего на бессмертных Императора — брызнула во все стороны. Если бы кто-то вроде Жун Цзю, пострадавшего от рук Мо Жаня, увидел эту сцену, то он бы, несомненно, рукоплескал и кричал: «Потрясающе! Сделай это снова! Избавь людей от этого зла! Делай это доброе дело каждый день!»
Под этим безжалостным шквалом жестоких ударов Мо Жань наконец пришел в себя.
Ши Мэй всегда такой деликатный — как это может быть он?
Такой опыт в порке людей... Кто еще это мог быть кроме Чу Ваньнина?
Удары Учителя перестали быть такими сильными. Он остановился, чтобы потереть запястье, и снова занес руку, собираясь возобновить экзекуцию. Мо Жань прислонился к камню и закашлялся кровью:
— Не нужно больше, если вы продолжите, я действительно умру…
Он выкашлял еще несколько кровавых сгустков, чувствуя, как его сердце проваливается в бездну. Это определенно была худшая из его неудач и самое черное пятно[12.4] на его героическом счету.
Почему, черт возьми, это был
