Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж - Глен Кук

— Он сегодня на редкость дружелюбен, а? — заметил Майкл, когда Гельмут удалился. — Такой на свадьбе уныние наведет. Отправит жениха на работу раньше, чем пир начнется.

В словах его таился тонко рассчитанный намек, но Бенджамен, не заметив этого, тут же попался в ловушку.

— Пир, говоришь? А что, неплохая мысль, Майкл. Пора нам всем немного встряхнуться. Устрою-ка я отвальную.

Майкл кивнул, улыбаясь.

Стараниями Бенджамена атмосфера на вечеринке постепенно становилась все более веселой и непринужденной. Несколько глотков спиртного помогали молодежи забыть о гнетущем чувстве, так внезапно и совершенно необъяснимо овладевшем всеми в последнее время. Все чаще в зале раздавались чьи-то неуверенные смешки.

Мать Бенджамена держалась в тени, угрюмая, словно старый ворон. Она с самого начала встретила идею в штыки — что-то ей не нравилось. Но Бенджамен остался непреклонен. Даже мадам Андор не удалось его переубедить. Материнская опека порядком ему опротивела. И Бенджамен решил: довольно с него непрошеных спасителей.

Порой в своем упрямстве он нисколько не уступал отцу.

Теперь Фрида просто места себе не находила. Где же ее муж и отец? В Крепости черт знает что творится, а они там гоняются за какими-то женщинами или еще что-то в этом роде.

Ди разглядывал гостей с презрительной, насмешливой улыбкой.

Терстон Шторм занял наблюдательный пост возле двери. Этот мрачный, рыжеволосый детина казался совершеннейшим простачком, не способным даже на самые примитивные хитрости. Однако внешность его была обманчивой. Это был опасный человек.

Терстона не включили в список приглашенных, поскольку считали его слишком шумным и необузданным. Он хоть и обиделся, но не допускал даже мысли, что можно забыть о своих обязанностях и присоединиться к гостям. Сейчас он стоял на пороге, скрестив руки на груди, ни на минуту не отрывая взгляда от Майкла Ди, сжимая игольчатый пистолет, казавшийся игрушкой в его огромной ладони.

Терстон оставался загадкой для всех. Он казался совершенно бессодержательным существом, одной лишь видимостью человека. И это так же настораживало, как и пустота Поллианны Эйт. К тому же его видимые оболочки сменялись, противореча одна другой. Изредка он казался отражением своего отца, но большую часть времени он выглядел тем, за кого его и считали: здоровенным, туповатым, довольным собой и жизнью парнем, который всегда пьет, как в последний раз, есть за четверых, любит прихвастнуть, поспорить и во всем идет напролом. Словом, обычная гора мускулов, лишенная мозгов.

Вульф не пришел на вечеринку, сославшись на занятость. Обиженная Поллианна отсиживалась в своей каюте. Гельмут спал. Все остальные явились.

Бенджамен великолепно смотрелся в форме собственного покроя. Правда, отец вряд ли бы его одобрил — для легионера такой мундир выглядел слишком щегольским. Бенджамен и сам уже не рад был, что устроил этот маскарад. Лишь защитный костюм, выпиравший из-под мундира, немного убавлял ему помпезности.

Это были лучшие доспехи из всех существующих. Лучевое оружие лишь подпитывало его щиты. Все, летящее на высокой скорости, рассыпалось, попав в силовые поля. Эти же поля блокировали и отбрасывали назад любой металлический клинок. А если становилось совсем жарко, он мог наглухо застегнуться и жить долгое время на собственном воздухе, воде и питательном растворе. Никто не мог к нему прикоснуться. Мать то хвасталась перед всеми, что теперь Бенджамен совершенно неуязвим, то вдруг пугалась мысли, что он и в костюме найдет свою погибель.

А Бенджамен придумал новую игру. Он заставлял друзей по очереди стрелять в него, рубить и колоть ножами. Они изодрали в клочья его форму, но не оставили на нем даже царапины, рассмешив его до слез.

Бенджамену просто хотелось пощекотать нервы матери.

Гомер, как всегда отторгнутый обществом из-за своей слепоты и уродства, сидел в полном одиночестве и размышлял. Что ему за дело до этой вечеринки, до этого звонкого женского смеха — красавицы всегда льнули к легионерам Наверное, это опять над ним насмехаются. Все женщины над ним потешались. Даже эта чокнутая Поллианна. Наверняка она и соблазняла его с единственной целью — еще раз над ним посмеяться. А Фрида — эта сучка, назвавшаяся его матерью… Она ведь только об одном и мечтает — спихнуть своего сына куда-нибудь подальше, чтобы не краснеть за него. Конечно, она строит из себя любящую мать, но его ведь не проведешь — во время озарений он все отчетливо различает.

Никто не хочет его понять. Никому нет до него дела, кроме Бена, его отца да еще этого чудака Мауса, самого молодого из братьев. А отца он никогда не простит за то, что по его милости появился на свет. Наверняка с его властью и деньгами он мог бы что-то сделать. Хотя бы дать ему зрение. Исправить хирургическим путем его физические недостатки…

Он знал, что отец предпринимал такие попытки. Но человек в приступе отчаяния редко внимает разумным доводам.

Иногда Гомер, дойдя до полного исступления, начинал ненавидеть Гнея Юлия Шторма.

— А ты что приуныл, Гомер? — раздался вдруг рядом чей-то голос, заставив его вздрогнуть. В голосе этом слышалось больше сочувствия, чем ему приходилось слышать. А уж он-то умел извлекать преимущества из людского участия.

Странно — он даже не почувствовал, как говорящий к нему приблизился. Глаза его мертвы, но зато другие органы чувств обострены до предела. Неужели к нему подкрался призрак?

— Кто это? — Он не узнал голоса.

— Майкл.

Ну конечно. Он должен был догадаться по этой вкрадчивой манере, этой привычке говорить разными голосами.

— Что тебе нужно?

— Ничего, просто хотел тебя подбодрить. А то в Крепости как-то совсем тоскливо стало.

Гомер кивнул. Конечно, он не поверил ни единому слову. Ведь перед ним Ди — Князь Лжецов, который просто не способен говорить без околичностей. Ну что же, может быть, он и вправду решил его подбодрить, вопрос только — ради чего.

Подозрения Гомера были вполне обоснованны. Вот только глаза его подвели — он не разглядел той зловещей решимости, которая всего на мгновение промелькнула на лице Майкла. И не разгадал, что у Майкла на уме.

В конце концов Ди нашел-таки ахиллесову пяту Бенджамена. Он добыл эту информацию у самого рьяного его защитника — у матери, просто прислушиваясь к ее хвастливой и одновременно встревоженной болтовне.

— А ты не хочешь сыграть, Гомер? Бенджамен там со всеми дерется на дуэли. Может быть, он и с тобой сразится.

— Дуэль со слепцом? Да ты полный дурак, Ди.

— Брось ты, я тебе помогу. Идем. Бенджамен! Гомер тоже хочет попробовать.