Его Луна, или Переговоры с последствиями (СИ) - Наперсток Янина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конкретно Рейвен ничего не интересовало. Ей просто хотелось почувствовать себя не одной.
«Да это я просто любопытствую. Тут, похоже, красивый парк, завтра постараюсь осмотреть».
К чему это она написала? Глупость какая. Вот что за дело Нику до парка на другой планете?! Но ответ пришел быстрее, чем попытка Рейвен стереть только что отправленное сообщение.
«Хотел бы я там с тобой погулять! Помнишь? Ты мне должна за Сохо!»
Рейвен неожиданно для себя улыбнулась. Может, написать «прилетай — погуляем»? Да, это бы провалило планы отца, но и взбесило бы его по первое число. А девушка меньше всего хотела, чтобы Нику хоть что-то угрожало.
«Когда-нибудь обязательно отдам…»
«Давай я позвоню? Хочу тебя увидеть».
Вот это поворот. Рейвен растерялась. Девушка была заплаканная, с размазанным макияжем, но что хуже — охранниками за дверью. Они непременно доложили бы отцу, что она общалась по комму. А тогда — прощай связь и хоть какая-то отдушина.
«Прости, я уже в постели, в неприемлемом для видео виде».
Пауза чуть дольше обычного, потом:
«Совсем нагая?»
Рейвен аж подавилась от такого… хамства? Или… прямоты? Или от осознания, что с ней заигрывают?
«Нет, в пижаме и растрепанная».
«Думаю, такой ты мне понравишься даже больше!»
«Больше, чем нафуфуренная в шикарном бирюзовом платье, или больше, чем голая?»
Сообщение опять было отправлено быстрее, чем мозг Рейвен ее тормознул. О боже, что она делает?! Она же поощряет Ника в его поползновениях!
«На данном этапе — больше, чем оба варианта. Ну что, позвоню?»
Рейвен панически искала способ для отказа. Звонок может напрочь все испортить…
«У меня не работает звук. Я тут что-то сбила в настройках. Мы не сможем разговаривать».
Ужас, какая нелепая отмазка. Сейчас Ник поймет, что она врет, и потеряет желание с ней общаться…
«Бумага с ручкой у тебя есть? Тащи, позвоню через пять минут».
Рейвен стрелой метнулась в ванную, отмыла разводы с лица, потом обратно в спальню к столу, вытащила листы и ручку и, выключив звук на комме, села ждать.
Изображение на экране было вполне четким. Ник, одетый в футболку с надписью «Богатый. Щедрый. Холостой», сидел на небольшом диванчике, видимо, перед журнальным столиком, и что-то писал на листе. Потом повернул его к камере:
«Рад тебя видеть!» — потом дописал и еще раз показал:
«Буквально».
«Я тоже», — это уже «плакат» Рейвен. И новый лист: «Реклама?» — и она указала пальцем на Ника. Он не сразу понял, огляделся, потом опустил голову и засмеялся.
«Пожалуй, да, — появилось на листе. — Хотя твердо я уверен только насчет третьего пункта».
«Почему?» — искренне поразилась Рейвен. Представить Ника жадиной у нее не получалось. Скорее, наоборот, такие как он, — душа нараспашку, последнюю рубашку с себя снимут.
«Ты чувствуешь себя богатой?»
Рейвен задумалась. Вопрос оказался на удивление сложным. Она жила в шикарном доме, одевалась в драгоценности и брендовые вещи, ела деликатесы, но была ли она богата? Ответ напрашивался сам собой — деньги есть у ее отца. Но любой шаг против его воли — и у нее не будет ничего. Какое же это богатство!
«Нет», — коротко написала она. Но потом разъяснила: «Все деньги не мои, а отца».
Ник засмеялся. Когда его не совсем правильные черты лица озаряла улыбка, парень был чудо как хорош! И Рейвен показалось, что он знает это и пользуется. Во всяком, случае при разговоре с ней Ник улыбался почти не переставая.
«Аналогично», — ответил он. И дальше уточнил:
«И можно ли назвать «щедрым» человека, который тратит не свои деньги?»
«То есть тебе не нравится эта футболка?» — уточнила Рейвен.
«Почему же! У нее материал приятный, сидит хорошо, и сочетание цветов мне идет. А что мы все время обо мне?»
Рейвен растерялась. Только что разговор был беззаботным, но сейчас резко подскочил к грани. Так ли много она может о себе рассказать? Да и хочет ли?
«А ты желаешь обсудить мою пижаму?» — решила она попытаться вернуть разговор в безопасное русло.
«Она милая! Тебе нравится Джастин?»
Рейвен застыла. Все-таки в плоскости пустого кокетства беседа не задержалась. Первым ее порывом было выключить комм. Сбежать. Спрятаться. Но тогда у нее не будет даже этих нескольких минут радости от переписки. Она опять останется абсолютно одна. Да и почему бы не ответить? Непохоже, что Ник в тесных отношениях с Джастином, чтобы ему рассказывать. И еще меньше шансов, что эти ее слова смогут дойти до отца. Словно вступая в холодную воду, Рейвен написала:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})«Скорее нет, хотя я его почти не знаю».
Если бы девушка не была в этот момент буквально объята паникой, то, вероятно, заметила бы, как с облегчением расслабились плечи Ника.
«Но ты дала согласие на брак?»
«У меня не было выбора».
«А какие парни нравятся тебе?»
Рейвен снова растерялась. Ей нравились герои романов, особенно средневековых — благородные рыцари в сияющих доспехах, честные пираты и храбрые воины. Но реальных современных парней она практически не знала. Нет, конечно, ходя по магазинам, посещая лекции и мероприятия, она их видела, и некоторые были даже ничего чисто внешне, но даже тени мысли про роман у нее почему-то никогда не проскальзывало. Да и какой может быть роман, если за каждым твоим шагом неотступно следят, каждое твое слово передают отцу и каждый жест проходит оценку на предмет «а подобает ли девушке твоего статуса» со стороны матери?
«Я не знаю», — честно ответила Рейвен. Ник показал в камеру ладонь в жесте ожидания и отошел от экрана. Через пару минут он вернулся с еще одним коммом.
«Буду показывать, а ты оценивай по пятибальной шкале».
На принесенном комме появился снимок одного из актеров. Чтобы не утруждать себя писаниной Рейвен, просто показала в камеру три пальца. Потом следующее изображение. А этот хорош! Пожалуй, пятерка. Ник не поленился показать еще штук тридцать фотографий.
«Теперь подожди немного, я систематизирую данные!» — написал Ник. Дальше он что-то сосредоточенно смотрел, писал, считал и наконец выдал:
«Снимков, конечно, маловато для достоверной выборки, но предварительно тебе нравятся крепкие парни роста от среднего и выше, преимущественно светлоглазые брюнеты».
Рейвен снова оцепенела. Она вдруг поняла, что, совершенно не подозревая этого, подсознательно описала Ника… Но сам парень внимания, видимо, не обратил. Он был погружен в свои размышления, что-то отмечал и писал. Потом очнулся:
«Извини. Мысль в голову пришла. Напишу программку тестировочную. Забавная идея же!»
Глаза его горели азартом. Рейвен поняла вдруг, что и она о Нике практически ничего не знает, кроме того, что он сын Джона Леграсса и живет на Сохо, потому что там учится.
«Ты что изучаешь в университете?»
Ник… вроде смутился? Серьезно?! Рейвен никогда бы не подумала, что человек ее круга (кроме нее самой, конечно) это умеет.
«Так, программирую немного. Дизайны сайтам делаю. ИИ изучаю».
Болтать с Ником, пусть даже так сложно с листками и ручкой, было здорово! Рейвен настолько увлеклась, что только сейчас обнаружила, что за окном уже начинает светать.
«Извини, но мне пора. Уже светает, а с утра мне работать папиным секретарем!»
«Круто! Хорошего дня!»
Рейвен отсоединилась. Тщательно почистила переписку, собрала все использованные листы и, мелко-мелко их порвав, спустила в унитаз. Спать оставалось буквально пару часов, но девушка ни о чем не жалела.
* * *
Корабль плавно входил в атмосферу Эреры, а Селена уже изъерзалась в своем кресле, желая быстрее отстегнуться и прилипнуть к стеклу все разглядывая. Раскинувшийся внизу город не был похож ни на земные мегаполисы, ни на злосчастный Кеплер-442b (хотя там она вообще мало что рассмотрела), ни на провинциальную Онадэрру. Обычно столицы колоний носили одно название с самой планетой. Но Эрера была исключением. Город почему-то назывался Констанция и был выстроен практически весь из стекла, металла и пластика. При этом все постройки были крайне простые, без претензий на эстетические изыски, новаторство или монументализм. Этакий современный минимализм городского формата. Все чисто, функционально и четко разграничено.
