Последняя надежда обреченных - Ирина Градова

Конечно, он не планировал такой развязки. В день свадьбы он думал только о том, что теперь дед утихнет на какое-то время, и его, Кенана, жизнь потечет в прежнем русле. Очень скоро он понял, что молодой жене не слишком-то нравится его образ жизни. Надо сказать, данный факт Кенана волновал мало: он не собирался менять привычек только потому, что женщина так хочет! Надя устраивала его в постели, и он не искал развлечений на стороне, потому что карты и кости представляли для него гораздо большую привлекательность, нежели женщины. Когда жена сообщила о своей беременности, Кенан был в восторге. Дед снова начал высказывать недовольство по поводу того, что внук не работает в фирме, как договаривались, поэтому радостная новость пришлась очень кстати, чтобы заставить Мехмеда-Али на время забыть о нерадивости Кенана. Но вот чего младший Сезер не мог предвидеть, так это того, что дед перепишет завещание на еще не родившегося правнука, да еще и назначит распорядительницей фонда Надю, а не отца ребенка! Кенан пришел в ярость. Он опасался открыто демонстрировать характер деду, поэтому предпочел исчезнуть на некоторое время, найдя утешение в картах и жалобах партнерам по игре. Успокоившись, Кенан рассудил, что, возможно, все не так уж и плохо. Разве он не вытянет деньги у собственной жены, когда понадобится? Именно поэтому его вывело из равновесия решение Нади развестись. Это совершенно не входило в планы Кенана! Он намеревался и дальше играть роль примерного мужа – по крайней мере, для всей остальной семьи, включая деда, но Надя могла помешать его планам. Всю ночь он не спал, обдумывая дальнейшие действия. А потом произошло то, что произошло.

Кенан позаботился обо всем, даже нанял новых слуг, которые должны были обслуживать его жену, и которые говорили только по-курдски. Он не ограничивал Надю ни в чем, кроме свободы: ее отлично кормили, и она могла заказывать то, что ей хотелось. В комнате стояли телевизор и видео, и Кенан полагал, что Наде не на что жаловаться. Кенану пришлось сочинить историю о том, что он отправил жену на отдых – надо же что-то говорить родственникам, объясняя ее отсутствие? Кенан напряженно думал, что делать после рождения ребенка. И ему в голову пришла замечательная идея. Он вспомнил, что один из приятелей частенько наведывается в одно заведение, которым владеет некая мадам Латифе. Эта мадам, по словам все того же приятеля, занималась незаконным импортом девиц из России и стран бывшего СССР. Так Кенан нашел новый «дом» для своей благоверной.

Надина беременность протекала хорошо, и она даже жалела о том, что все идет так гладко, ведь так она не могла попросить Кенана отвезти ее в больницу. Правда, один раз она попыталась инсценировать недомогание. Кенан не остался равнодушным, но и не подумал везти Надю в город. Вместо этого он привез врача, который, осмотрев Надю, не нашел ничего угрожающего ее жизни или жизни ребенка. Она улучила момент, когда Кенан ненадолго оставил их с врачом наедине, и попыталась попросить помощи, но муж, очевидно, проинструктировал доктора, потому что тот не отреагировал на Надины мольбы. Этого врача она увидела еще один раз – когда он пришел принимать роды. Надо признать, он оказался настоящим мастером своего дела, и Надя даже получила спасительный обезболивающий укол в позвоночник, постановка которого требует немалого умения. Только вот когда она открыла глаза, то обнаружила, что проснулась не там, где засыпала! Надя ничего не знала о судьбе ребенка, не знала даже, кто родился – мальчик или девочка. Когда она находилась под действием наркоза, ее перевезли в дом Латифе. Узнав о том, какую участь ей уготовил Кенан, Надя несколько часов билась в истерике. Она не сомневалась, что ничто не заставит ее выполнять позорные обязанности проститутки, но Надя не знала методов убеждения мадам Латифе. Очень скоро ей пришлось смириться. Латифе в глубине души вовсе не была тираном, и ее искренне огорчало то, с каким предубеждением новая девочка относится к своей работе. Латифе хорошо ухаживала за своими подопечными и по-своему любила их, но лишь до тех пор, пока они выполняли все, что от них требовалось. Ей не доставляло удовольствия их наказывать, но иногда, к сожалению, этого было не избежать, и наказание всегда оказывалось жестоким и показательным. Самый легкий из ее методов – запереть провинившуюся девушку в маленькой душной комнатенке, находившейся в подвале дома, и посадить на хлеб и воду. Более тяжелое наказание – порка. Мадам не опускалась до этого сама. Для выполнения подобных обязанностей она держала помощника-гомосексуалиста, которому битье девочек доставляло ни с чем не сравнимое наслаждение. Он не бил их по лицу, но остальные части тел непокорных были истерзаны так, что порой требовалось медицинское вмешательство. Для этих целей у мадам Латифе тоже имелся свой человечек, и Наде пришлось с ним познакомиться в первые же дни пребывания в борделе. К своему удивлению, Надя узнала в нем того самого врача, который принимал у нее роды. Тогда-то ей и удалось разговорить его и выяснить, что она родила здоровенького мальчика. Какую-либо другую информацию врач сообщать отказался. Он профессионально выполнил свою работу, получил из рук Латифе пухлый конверт и исчез.

Надя быстро поняла, что лучше не конфликтовать с хозяйкой, потому что это чревато побоями и другими наказаниями. Ее долго не покидала мысль о побеге, пока она не поняла, что дом слишком хорошо охраняется – с тех пор, как сбежала одна из девушек, воспользовавшись помощью клиента, Латифе наняла дополнительных людей.

Надя не смирилась. Она постаралась убедить себя, что все происходящее ее не касается – как будто это происходит не с ней, а с кем-то другим. Иначе Надя просто не выжила бы! Клиенты приходили и уходили, а для нее проходил еще один день, вернее, ночь, после которой можно забыться сном и представить, что она находится в другом месте, со своим маленьким сыном, с мамой и братом. Так Надежда и спасалась, пока не появился Михаил. Она не могла поверить, что все это наяву, и боялась проснуться и увидеть, что по-прежнему является пленницей. Но и Михаил, и его друзья, о которых он рассказал Наде в их первую встречу, оказались реальностью.

Полицейский комиссар, которому Надя взахлеб рассказывала свою историю, не мог слушать ее спокойно. Он то и дело вскакивал с места и начинал ходить взад-вперед по комнате. За время Надиного рассказа он выкурил штук десять сигарет, и это показывало, насколько он возмущен. Не тем, что в Турции процветает торговля людьми – это не секрет. Чего он не мог понять, так это того, как муж мог продать жену в публичный дом?! Такое просто не укладывалось у него в голове. Он смотрел на молодую, симпатичную женщину, сидящую напротив, и спрашивал себя, что ему с ней делать? Фамилия Сезер известна по всей стране, и мог ли он, обычный полицейский, упечь за решетку Кенана Сезера?

Комиссар Хильми вспомнил о том, как пятнадцать или шестнадцать лет назад уже побывал в доме Сезеров и допрашивал членов семьи в связи со смертью отца Кенана, Бараша Сезера. Хильми был тогда еще молодым полицейским инспектором, и всем, чего он достиг, он был обязан семье Сезер, а именно – Мехмеду-Али. И вот их пути пересеклись вновь, и снова – по такому неприятному поводу!

Надя внимательно смотрела на красивого, статного офицера, который вел допрос, пытаясь понять, верит ли он ей или просто выслушивает по необходимости. Считает ли он ее падшей женщиной, проституткой из России, которая пытается возвести напраслину на уважаемую семью, или действительно хочет помочь?

Ему, вероятно, чуть за сорок, и дома его ждут жена и дети. Наверное, у него счастливая семья и дом – полная чаша… Захочет ли он рисковать положением, чтобы помочь какой-то русской, попавшей в беду? Он может переадресовать ее в российское консульство, чтобы не навлекать на себя недовольство начальства, на которое, в свою очередь, непременно надавит семейство Сезер. Мехмед-Али не плохой человек, но интересы семьи он ставит превыше всего. Надя понимала, что консульство, в лучшем случае, предложит оплатить ей билет домой. Но Наде этого мало: она должна вернуть сына! Кенан мог снова рассказать печальную историю о том, как беспутная жена сбежала с его служащим, и кому бы поверили? Ей, до недавнего времени обслуживавшей клиентов мадам Латифе, или ему, внуку одного из самых известных и респектабельных людей страны?

Голубые глаза Махмута Хильми встретились с зеленоватыми глазами допрашиваемой. Она не лгала, это очевидно, и от этого все выглядело еще сложнее. Комиссар верил ей, но одной веры недостаточно. Люди, что пришли с ней, двое мужчин и молодая женщина, находились за дверью. Они ждали его решения, а он не знал, что делать. Если бы речь не шла о людях, с которыми он лично знаком, комиссар не посмотрел бы ни на что и рискнул бы даже своим положением, чтобы выполнить свой долг. Он не заключал сделок с совестью и всегда руководствовался законом. Махмут Хильми даже взяток не брал, что само по себе странно в восточной стране, где взятки называются подарками, принимать которые вовсе не зазорно. От них неприлично отказываться, поэтому берут все. Но Махмут Хильми являлся исключением из правил. Это не нравилось Садыке, которой катастрофически не хватало его зарплаты. Она постоянно пилила супруга, говоря, что у детей нет того, что есть у отпрысков его коллег, имевших гораздо меньше заслуг и боевых шрамов, чем Махмут. В конце концов, она ушла, найдя более состоятельного спутника жизни, но даже это не изменило отношения Хильми к своим обязанностям. Поэтому, со временем, он и дослужился до высокой должности – Садыка, наверное, сейчас локти кусает… Единственное, что стояло сейчас между этой русской женщиной с красивыми зелеными глазами, это отношение Махмута Хильми к Мехмеду-Али Сезеру, который сделал для него больше, чем мог бы сделать родной отец. Он выучил мальчишку на свои деньги только потому, что видел в нем желание учиться и выбраться из нищеты, в которой жила его семья. Он помогал ему и впоследствии. Однажды Махмут пошел против совести, чтобы помочь благодетелю. Тот случай мучил его долгие годы, и он благодарил Аллаха за то, что Мехмед-Али ни разу не потревожил его новыми просьбами. Должен ли он учитывать интересы семьи Сезер, или можно считать, что его долг Мехмеду-Али уже полностью выплачен? Аллах, ну почему тупые дорожные полицейские притащили всю эту компанию именно в его участок?! Почему он, Махмут Хильми, снова вынужден копаться в грязном белье семьи Сезер?