Опасная игрушка для крутых парней - Александр Тамоников

– Тоже верно.

Седов протянул Харузи его же сотовый телефон. Несмотря на недавние ожесточенные бои, бомбардировку, мобильная связь в Триполи продолжала функционировать. Харузи набрал номер:

– Муамар? Ассалам аллейкум, уважаемый. Как твои дела?

– Ва аллейкум, – ответил начальник тюрьмы, – слава Аллаху, у меня все хорошо. Ты у себя?

Седов слушал переговоры ливийцев через наушник, подсоединенный к телефону Харузи.

– Да! Только что проводил Захиру. Она подарила мне необыкновенную ночь.

– Ты всегда так говоришь после встречи с ней. Хорошая женщина, почему тебе не взять ее в жены?

– Я думаю об этом. Но поговорим подробнее при встрече. Я буду у тебя, как всегда, в десять часов.

– Хорошо. Жду. Нам есть что обсудить.

– Ты интригуешь меня. Скажи хоть, плохое или хорошее обсуждать будем?

– Хорошее, Мансур, очень хорошее.

– Уж не получил ли ты назначение на должность министра внутренних дел?

– Все при встрече. Приезжай. Я прикажу подать на завтрак рыбу.

– И чай, Муамар.

– Хорошо.

Харузи выключил телефон. Седов забрал его:

– Ну что ж, пока игра идет по нашему сценарию. Не забывай, Мансур, о том, что я говорил тебе вчера.

– У меня отличная память.

– Переодевайся, через полчаса поедем в гости к твоему другу.

– Он мне не друг.

– Да мне плевать на ваши отношения. Нам нужен русский врач.

– Вы его получите, если сохраните мне жизнь.

– Не будем возвращаться к уже обговоренному.

«Хонда» с Харузи за рулем и офицерами спецназа особого отряда на заднем сиденье выехала с территории в 9.40. Мансур остановил машину у поворота, закрыл дверь, вернулся в автомобиль, произнес короткую молитву и повел внедорожник, объезжая воронки и колдобины, к секретной тюрьме на окраине Триполи.

На подъезде к объекту Харузи обернулся к Седову:

– Мы не обговорили, как представить вас Наджиму. Он выйдет лично встречать меня и увидит нежданных гостей.

– Пусть это не беспокоит тебя. Главное – войти в дом.

– Хорошо.

«Хонда» прошла контрольно-пропускной пункт без каких-либо проблем. Солдаты, убедившись, что в машине Харузи, открыли ворота, подняли шлагбаум. Внедорожник прошел по плацу мимо гауптвахты, огороженной колючей проволокой, въехал в ворота внутренней территории и остановился возле большой казармы, у входа в которую стоял улыбающийся ливиец.

– Это и есть Наджим, – проговорил Харузи.

– Хорошо. Выходим и сразу в дом. Ответы на вопросы внутри здания. И смотри, Мансур, одно неверное движение, слово, и я пробью твой череп бесшумным выстрелом…

– Не надо меня пугать.

Бывший майор вышел из машины одновременно с Седовым и Озбеком. Наджим, пошедший было навстречу товарищу, остановился:

– Что это значит, Мансур? Кто эти люди?

– Свои. Идем в дом, там все объясню.

Пожав руку начальнику тюрьмы, Харузи бесцеремонно направился к зданию. Наджиму пришлось следовать за ним в сопровождении неизвестных. В холле он вновь задал вопрос Харузи:

– Кто эти люди, Мансур?

Бывший майор усмехнулся:

– Они тебе сами представятся.

Седов вышел вперед:

– Где ваш помощник, господин Наджим?

– Там, где ему и положено, в кабинете служебного отсека. Но вы не представились.

– Мы те, кому нужен один ваш заключенный, а именно господин Владимиров, и вы нам его отдадите, иначе с вами будет так, как с Харузи.

Седов выхватил «ПСС» и выстрелил в бывшего майора. Харузи, так и не успев ничего понять, рухнул на ковер, заливая его кровью из простреленной головы. Седов представил ствол ко лбу начальника тюрьмы, приказав Озбеку:

– Бек! Семья!

– Понял!

Турецкий капитан, зная схему здания, пошел в половину, где должны были находиться жена Наджима и его дети.

– Вы убьете их?

– Нет, Наджим. Они останутся жить, но при условии, что ты сделаешь то, что скажу я.

– Что я должен сделать?

Свободной рукой Седов обыскал начальника тюрьмы. Оружия не обнаружил. Сотовый телефон бросил за кресло:

– Первое, господин Наджим, вы должны убрать труп своего приятеля. И сделать это быстро!

– Но кровь на ковре?

– И ковер убрать. Живо!

Не пришедший в себя начальник тюрьмы машинально выполнил приказ страшного «гостя». Оттащил труп Харузи в ближайшую комнату, туда же отправил ковер с кровавым пятном. И все это под прицелом Седова. В холл вошел Озбек:

– Порядок. Они все находились в одной комнате. Я усыпил и жену, и детей. Как минимум три часа сна им обеспечено.

Седов взглянул на Наджима:

– Вот видишь, мы только усыпили твою семью, а Харузи, согласись, давно заслужил смерти.

– Я должен убедиться, что моя семья жива.

– У тебя на это три минуты.

Командир отряда посмотрел на Озбека:

– Отведи его к семье, пусть убедится, что жена и дети спят.

Пока Бек водил начальника тюрьмы в женскую половину, Седов по радиостанции Р-10 вызвал на связь Аль Дина:

– Да?! – ответил агент СВР.

– Мы в доме, помощник на месте. Через пять минут посылайте по факсу приказ об этапировании Владимирова в любое другое место.

– Хасан готов. Через пять минут помощник начальника тюрьмы получит нужный документ.

– Вот и славненько, до связи.

Бек привел Наджима. Седов спросил:

– Ну? Мы не обманули вас?

– Нет! Но я не могу отдать вам Владимирова. За это меня подвергнут пыткам и казнят, а семья без меня погибнет.

– Мы все продумали, Наджим. Слушайте внимательно, что вам предстоит сделать. И тогда ни вам, ни вашей семье ничего не будет грозить.

Седов довел до начальника тюрьмы суть плана.

– Что скажете, Наджим?

– Ну, если так. Да, похоже, у меня нет выбора.

– Выбор есть всегда, не всякий его находит. Но, внимание, по-моему, сюда кто-то идет!

В коридоре слышались торопливые шаги.

– Это помощник, Тамиз.

– Работайте, Наджим, мы за дверью. Если что пойдет не по нашему плану, вы все здесь умрете. Пожалейте хотя бы детей.

Седов и Озбек вошли в комнату, в углу которой лежал труп бывшего майора. Командир отряда приказал:

– Приготовься, Бек! Как только приведут Владимирова, ты обрабатываешь помощника и начальника караула.

– Я все хорошо помню.

– Ну, будем надеяться, что прорвемся.

– Все будет хорошо, командир. Хотя, конечно, ничего хорошего в этой бессмысленной бойне нет.

– Они же террористы, Бек?!

– Наджим, да, Харузи, да, но начкар и помощник?

– Все! Тихо.

В холл вошел помощник начальника тюрьмы:

– Господин Наджим, из аппарата Переходного Совета по факсу поступил странный приказ.

– Что за приказ?

– Вот он, прочтите сами.

Наджим принял бланк:

– Ну и что в нем странного? Возможно, руководство изменило решение по Владимирову. Русские могли за него предложить деньги или оружие. А возможно, и обменять на кого-нибудь из окружения Каддафи, кто успел улететь в Москву. Не исключено, что решено провести не закрытый трибунал, а открытый суд. Кто знает, Тамиз, что у руководства на уме? А мы обязаны исполнять приказ!

– Вы должны лично доставить в Совет русского врача.

– Я внимательно прочитал приказ.

– А почему вам запрещается брать с собой охрану?

– Не задавай ненужных вопросов. Наш «Хаммер» на стоянке?

– Так точно.

– Подгони его к выходу и поставь рядом с машиной Харузи. Кстати, вот тебе и ответ на твой вопрос. Мансур будет сопровождать меня.

– Понял!

– Как поставишь «Хаммер», ступай к начальнику внутреннего караула. Передай приказ ему лично доставить сюда пленного. Если уж мне лично вести Владимирова, то пусть и Низар доставит сюда русского врача лично.

– Разрешите мне поехать с вами?

– А кто останется тут? Нет. Я поеду с Мансуром. У нас бронированный «Хаммер», город под полным контролем сил Переходного национального Совета, да и везти Владимирова недалеко. Честно сказать, я даже рад, что произошло именно так, с русскими шутки плохи. И если они решат отомстить за врача, то здесь вместо объекта будет выжженная пустыня.

– Вы считаете, что русские могут пойти против нас?

– Очень даже просто, Тамиз, но тебе не кажется, что ты теряешь время?

– Извините!

Помощник начальника тюрьмы, забрав приказ, быстрым шагом вышел во двор.

Седов подошел к Наджиму:

– В нашу работу может вмешаться ваш заместитель, он же начальник охраны объекта?

– Нет! – кратко ответил Наджим.

– Так категорично? Почему не сможет?

– Потому что его нет в части. Младший сын заболел, и Низар отпросился, чтобы показать ребенка специалистам военного госпиталя.

– Но он может вернуться.

– На сегодня я предоставил ему выходной, потому как завтра предстоял весьма трудный день.

Наджим вздохнул:

– Никто и подумать не мог, что кто-то решится освободить Владимирова.