Начало и становление европейской музыки - Петр Мещеринов

Впервые музыка звучала здесь в Великую пятницу на вечерне этого дня, который в западной традиции представляет собой вершину богослужебного года. Звучали «Страсти», о них нужно сказать более подробно. Западное богослужение имеет давнюю традицию излагать страстные события в лицах. В уставе католической церкви содержится предписание, чтобы страстное Евангелие читалось несколькими клириками, как минимум тремя. Предстоятель богослужения произносит слова Спасителя, другой священнослужитель – реплики всех остальных участников евангельских событий, третий – повествовательный текст Евангелия.

Надо сказать, что и в православном богослужении имеется аналог этому – положенная в Великий четверг служба Омовения ног (которая, впрочем, служится редко и только в архиерейском исполнении) также предполагает чтение страстного Евангелия в лицах. В лютеранстве к этому присоединилась и музыка, а вместе с ней особое возвышенное, углубленное созерцание страстей Господних. Это достигалось прежде всего чередованием евангельского повествования, лирических отступлений, медитативных размышлений в ариях над только что выслушанным фрагментом и, наконец, хоралов, объективирующих происходящее. Исходя из этого, складывалась структура «Страстей»: вступительный хор, затем само евангельское повествование, причем партия евангелиста всегда поручалась тенору, реплики Иисуса – басу, прочие персонажи также озвучивались каждый своей партией. Реплики толпы передавались хором.

Все это перемежалось ариями, исполненными личными переживаниями христианской душой только что изложенных страстных событий, а на грани формы как бы возникал взгляд церкви, благоговейно принимающей то, что ради нас совершил Спаситель. Строгие хоралы тоже весьма эмоциональны по содержанию. В заключение «Страстей» полагался погребальный итоговый хор.

«Страсти» в ту эпоху писались во множестве – в основном это были достаточно простые произведения, например, собственноручно переписанные Бахом и используемые им в богослужении неизвестно чьи «Страсти по Луке» с кратким вступительным и заключительным хором, с очень немногими отступлениями на арии. Понятно, почему это было так. Богослужение Великой пятницы было очень продолжительным, а время года – холодным. Бах не щадил своих прихожан в этом отношении. Его «Страстная» музыка весьма продолжительна. Конечно, он следовал в написании своих «Страстей» традиции, внешне ничего в ней не меняя. Но при этом он наполнил «Страсти» такой внутренней динамикой, такой драматургией в развитии евангельского сюжета, какой сегодня мог бы позавидовать Голливуд. Буквально каждое евангельское слово получало свой музыкально-философский комментарий, каждый музыкальный пассаж, музыкальная эмоция обуславливались поющим текстом и выявляли невыразимые речью смыслы. Главное, что отличает эту музыку, – великая любовь ко Христу, сердечное сострадание Его крестным страданиям. Здесь Бах с невероятной силой и убедительностью, используя все свое мастерство, дал не имеющую себе равных богословско-музыкальную концепцию, которая до сего дня поражает величайшей верой и мудростью, проникновением в самые основы христианства.

Несомненно, это чувствовали и современники. История донесла до нас и недовольство некоторых прихожан такой открытой и эмоциональной, вдобавок столь длительной музыкой. Бах выслушивал укоры в театральности, которую он якобы привнес в церковь. Но большинство, конечно же, понимали, что это вовсе не какая-то театральность, а подлинное и к тому же выраженное с беспримерным совершенством сопереживание страстных событий истинно христианской душой. Недаром же в сообщении о смерти Баха отмечалось прежде всего то, что он был «певцом страстей Господних». Я не сомневаюсь, что баховские «Страсти» и вообще все его творчество станут одной из драгоценных составляющих той славы и чести, которые, по свидетельству Откровений Иоанна Богослова, «принесут в Небесный Иерусалим спасенные народы».

Перу Баха принадлежат три сочинения данного жанра. «Страсти по Иоанну» были написаны в первый год пребывания в Лейпциге, а «Страстями по Матфею» композитор в 1729 году завершил свои труды в области вокальной церковной музыки. Об этом мы подробно расскажем ниже.

Впоследствии Бах скомпоновал из фрагментов некоторых своих вокальных произведений «Страсти по Марку», но, к сожалению, они были утеряны. До нас дошел только текст этих страстей.

Давайте послушаем с вами несколько номеров из «Страстей по Иоанну».

Фрагмент вступительного хора «Herr, unser Herrscher, dessen Ruhm» сразу вводит нас в суровую, но и взволнованную, а поэтому очень живую, атмосферу происходящих событий. Вот текст:

  «Господи, Господь наш! Твоя слава возвеличивается по всей земле! Вразуми нас страстию Твоею, что Ты – истинный, превечный Божий Сын, прославляемый и во уничиженьи величайшем!»  

После вступительного хора начинается евангельское повествование сразу со сцены в Гефсиманском саду. Мы послушаем с вами фрагмент уже более поздний, когда Иисус был приведен к Пилату. Я предлагаю вам здесь взять Евангелие от Иоанна и открыть 19-ю главу, чтобы проследить этот довольно длинный диалог.

Итак, евангелист поет:

Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек! Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали:

Хор яростно поет:

«Распни, распни Его!»

Евангелист продолжает:

Пилат говорит им: возьмите Его вы и распните; ибо я не нахожу в Нем вины.

Иудеи отвечали ему

Хор, уже с подчеркнутым фугой лицемерием:

Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим.

Строгая форма фуги как нельзя лучше символизирует этот самый закон.

Евангелист поет дальше:

Пилат, услышав это слово, больше убоялся. И опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа.

Этот диалог Спасителя и Пилата заканчивается хоралом:

  «О Сыне Божий, Твои узы нам даруют свободу, Твоя темница – милости престол, прибежище всех                                                                                   верных! Ах, если б Ты не принял зрак раба, То вечным было б рабство наше!»  

Затем сразу следует еще более динамичная сцена.

Евангелист поет: Иудеи же кричали

Хор (посредством фуги, имеющей законнический характер):

Если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю.

Евангелист поет:

Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифо}стротон, а по-еврейски Гаввафа. Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестый. И сказал Пилат Иудеям: се, Царь ваш!

Но они закричали:

Хор:

Возьми, возьми, распни Его!

Евангелист поет:

Пилат говорит им: Царя ли вашего распну?

Первосвященники отвечали:

Хор (здесь звучит одновременно трагически, за счет золотой секвенции в гармонии, и издевательски, за счет тембров флейт):

Нет у нас царя, кроме кесаря.