Распутин. Три демона последнего святого - Андрей Шляхов

Вряд ли кто-то из недоброжелателей Распутина позволил себе циничнее Клюева отозваться о гибели старца:

Сегодня корень азиатскийС ботвою срежет князь Димитрий,Чтоб не плясал в плющевой митреКозлообраз в несчастном Царском.

Князь Димитрий — это великий князь Димитрий Павлович. Лейтенант третьего конного лейб-гвардейского полка, единственный сын великого князя Павла Александровича, внук императора Александра II, блестящий спортсмен и ярый ненавистник Григория Распутина, ставший одним из его убийц.

Столичный уклад жизни Григория Распутина, конечно же, резко отличался от сибирского, деревенского. Как пример, можно привести отрывок из мемуаров Анны Вырубовой, которая по поручению императрицы посещала Покровское: «Хотя, как я сказала, Ее Величество доверяла ему (Распутину. — А. Ш.), но два раза она посылала меня с другими к нему на родину, чтобы посмотреть, как он живет у себя в селе Покровском. Конечно, нужно было выбрать кого-нибудь опытнее и умнее меня, более способного дать о нем критический отзыв; я же поехала, ни в чем не сомневаясь, с радостью исполняя желание дорогой Государыни, и доложила, что я видела. Поехала я со старой г. Орловой, моей горничной и еще двумя дамами. Мать, разумеется, меня очень неохотно отпускала. Из Тюмени до Покровского ехали 80 верст на тарантасе. Григорий Ефимович встретил нас и сам правил сильными лошадками, которые катили нас по пыльной дороге через необъятную ширь сибирских полей. Подъехали к деревянному домику в два этажа, как все дома в селах, и меня поразило, как зажиточно живут сибирские крестьяне. Встретила нас его жена — симпатичная пожилая женщина, трое детей, две немолодые девушки-работницы и дедушка-рыбак. Все три ночи мы, гости, спали в довольно большой комнате наверху, на тюфяках, которые расстилали на полу. В углу было несколько больших икон, перед которыми теплились лампады. Внизу, в длинной темной комнате, с большим столом и лавками по стенам обедали; там была огромная икона Казанской Божьей Матери, которую они считали чудотворной. Вечером перед ней собирались вся семья и „братья“ (так называли четырех других мужиков-рыбаков), все вместе пели молитвы и каноны.

Водили нас на берег реки, где неводами ловили массу рыбы и тут же, еще живую и трепетавшую, чистили и варили из нее уху; пока ловили рыбу, все время пели псалмы и молитвы. Ходили в гости в семьи „братьев“. Везде сибирское угощение: белые булки с изюмом и вареньем, кедровые орехи и пироги с рыбой. Крестьяне относились к гостям Распутина с любопытством, к нему же безразлично, а священники враждебно. Был Успенский пост, молока и молочного в этот раз нигде не ели; Григорий Ефимович никогда ни мяса, ни молочного не ел. По возвращении я рассказывала все, что видела».

Далеко не праздное любопытство вынудило императрицу отправить Вырубову в Покровское. Противники Распутина развернули против него настоящую кампанию. Обличали, разоблачали, уличали.

Одним словом — травили.

Разумеется, императрица чувствовала себя обязанной разобраться во всем и установить истину.

Глава девятая. Травля

Совершенно того не желая, Распутин вызвал недовольство собой у множества лиц.

Его возненавидели церковники-традиционалисты, видящие в его патриархальном учении опасность для церковных устоев и в первую очередь для своей собственной власти.

Его возненавидели родственники царя, придворные и большинство влиятельных сановников, которых не только раздражало, но и сильно пугало то, что император не только общается с каким-то мужиком как с равным себе, но и позволяет тому советовать. Мало того — император принимает эти советы к сведению и нередко руководствуется ими в своих поступках. Таким образом «монаршая воля» помазанника Божья подменяется волей неотесанного мужика. Неслыханное нарушение правил и приличий, подрывающее сами основы общества, опирающегося в первую очередь на кастовые принципы, и сводящее к нулю роль аристократии. У великой княгини Милицы Николаевны, настроившей против Распутина великого князя Николая Николаевича и его окружение, были свои претензии к старцу. Завистливая Милица так и не смогла смириться с тем, что Распутин стал бывать у императрицы без нее, хотя ранее якобы обещал этого не делать. Поговаривали, что пресловутое дело Тобольской консистории «по обвинению крестьянина Григория Ефимовича Распутина-Нового в распространении подобного хлыстовскому лжеучения» было начато осенью 1907 года именно с подачи Милицы.

Его возненавидели правые, на которых «народничество» в любом его выражении действовало точно так же, как красный плащ тореадора на быка. Они могли смириться со многим, но не с «мужицким влиянием» на императора. Справедливости ради надо заметить, что пока Распутин приязненно относился к «Союзу русского народа», правые его любили и всячески нахваливали.

Его возненавидели и либералы, считавшие, что Распутин своей близостью к царю (ох уж эта проклятая близость, поистине от нее все напасти!) дискредитирует и опошляет идею народничества. Либералы вообще не упускали ни одной возможности уесть ненавистное им самодержавие.

Его возненавидели административно-полицейские власти, у которых столь близкие отношения простого мужика с императором вызывали определенные опасения. Бюрократы не любят ничего нестандартного, не укладывающегося в их замшелые рамки дозволенного.

«У государя, как и у императрицы, — писал последний дворцовый комендант В. Н. Воейков, — сложилось достаточно обоснованное убеждение, что всякое пользующееся их доверием лицо тем самым обрекается на нападки завистников и клеветников».

Так оно и было. За все надо платить. В том числе и за близость к трону.

«Темная сила» (уж не отсюда ли взяли большевики свое сакраментальное: «Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут»?).

«Хлыст».

«Мошенник».

«Шарлатан».

«Развратник». Как вариант — «Пьяница и развратник».

«Дьявол».

Всех эпитетов и прозвищ, которыми наградили Распутина его недоброжелатели, и не перечислить. Впрочем, самых расхожих достаточно, чтобы составить мнение о масштабах травли, развернутой против сибирского старца.

С середины 1909 года под воздействием всей той грязи, которая щедро выливалась на Распутина, изменил свое отношение к нему Феофан. Этот «скромный, тихий, молчаливый, ходивший всегда с опущенными глазами, избегавший даже вида женщин, застенчивый, как девушка» церковный деятель счел, что Распутин находится в состоянии «духовной прелести», то есть прельщен нечистой силой (в светском и церковном языках слово «прелесть» имеет совершенно разные, если не сказать диаметрально противоположные значения).