Остров Безымянный - Юрий Александрович Корытин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было заметно, что его любили и относились к нему по-доброму. Фима был из тех, кого называют «живчик»: даже стоя на месте, он постоянно дёргался и пританцовывал, как будто испытывал невтерпёж по малой нужде. Шустрый, как таракан, он суетился больше других, лез куда надо и не надо, всё время пытаясь проявить инициативу. Обычно перед тем, как поднять что-нибудь тяжёлое, рабочие стояли, молча взирая на очередную «бандуру» и выжидая, кто ухватится первым. Первым всегда был Фима. После него с руганью хватались остальные, оттирая Фиму плечами. Впрочем, гнали его лишь потому, что при его худосочности толку от него было немного. И хотя его отстраняли, он всё равно умудрялся ухватиться за край рядом со здоровенными мужиками. И надрывался Фима по-настоящему, без дураков – я видел, как напрягались жилы у него на шее.
Как и при любой тяжёлой физической работе, мы общались между собой на специфическом мужском языке. Язык этот – самый экономный на свете: в нём немного слов, но они настолько ёмкие и доходчивые, что при наличии некоторой практики ими можно передать любую мысль. Фима и тут был первым – он не столько говорил, сколько выражался, причём забористее других. Остальные над ним только беззлобно посмеивались.
Командовал нами тот самый человек, которого я встретил возле школы. Он должен был работать в вечернюю смену, но услышав об аварии, прибежал на завод. Внешне он был полной противоположностью Фиме – крупный и с большим животом. На добродушном лице, ровно посередине между залысинами и круглой русой бородой торчал нос картошкой. Задорный нос очень гармонично дополняли весёлые глаза с лукавыми искорками. А кончики бровей, задранные вверх, придавали ему особенно лихой вид.
По словам Фимы, звали его Отец Андрюха. Он когда-то учился в семинарии, но по неведомым причинам служителем культа так и не стал и оказался на Острове. Однако полученное образование не забывает – консультирует старушек относительно религиозных праздников и заодно выслушивает их жалобы и просьбы к Богу.
– Почему же тогда вы дали ему столь легкомысленное прозвище? Уважительнее было бы отец Андрей.
– Да он простой мужик, такой же, как и мы. Как его ещё называть, когда мы сидим и выпиваем в компании? Сначала он был просто Андрюха, а когда родил пятого ребёнка, ему в шутку и добавили «отца».
– У него пятеро детей?
– Нет, уже шестеро, пятеро мальчиков и девочка. Мы его спрашиваем, скольких ещё наметил? А он отвечает: сколько Бог даст, столько и будет.
– Мальчики у него лучше получаются?
– Он говорит, что трудится над укреплением обороноспособности государства.
Фима, в силу неуёмности своей натуры, без конца доставал Отца Андрюху замечаниями и предложениями, тот весело от него отбивался:
– Не учи отца… тому, в чём у него опыта побольше, чем у тебя!
Наконец, пришли Валеев с Валерой. Последний переоделся в брезентовую робу, протянул провода от сварочного аппарата и принялся за работу. Сразу стало ясно, что главный здесь теперь не Отец Андрюха и даже не Валеев, а Валера. Вся основная работа строилась вокруг него. Он отдавал короткие указания, и мужики беспрекословно их выполняли – расчищали ему пространство и подходы, подносили лестницу, сдирали напильником краску с труб. Хотя кирпичная кладка ещё не успела остыть, в нарушение всех инструкций и предписаний Валера залез внутрь котла и вырезал тот участок экранной трубы, где образовалась дыра, или, говоря техническим языком, свищ, и поставил заглушки. Когда он вылез из котла, потный и красный, как рак, все облегчённо вздохнули и повеселели – основная проблема была решена. Никто не стал спрашивать, хорошо ли всё получилось, – качество работы не ставилось под сомнение.
Отдыхать он после этого не стал, только выпил воды и принялся устранять другие неполадки в котельной – фронт работ мы ему подготовили. Валера сваривал стальные конструкции, резал трубы ацетиленом, паял тонкие медные трубки латунью. Он был нужен везде, почти любой мелкий или крупный ремонт требовал его «росписи электродом».
Он был величественен в своей бесформенной брезентовой робе – прожжённой во многих местах куртке поверх заправленных в сапоги мешковатых штанов. Мотня у штанов болталась возле колен, что делало Валеру похожим на афганского моджахеда. Во всей его плечистой фигуре ощущалась физическая сила. Он легко поднимал тяжёлые металлические детали и без напряжения орудовал увесистым молотком, сбивая окалину со сварного шва. Работал Валера красиво, не произнося лишних слов, и не меняя сосредоточенного выражения лица. Надвигая сварочную маску с темени на лицо, он бросал, не оборачиваясь, короткое предупреждение: «Глаза!». В его устах это звучало почти торжественно, как «Да будет свет!». И спустя мгновение ослепительная вспышка освещала самые тёмные закоулки котельной, а люди и предметы обретали тени, дрожащие в пульсирующих отсветах электросварки. Он был подлинным сумеречным богом полутёмной котельной – рождал в ней свет и, разбрызгивая тысячи искр, в клубах дыма и копоти расплавлял металл. Им нельзя было не восхищаться. Глядя на него, я не мог поверить, что это тот самый алик, который вчера пытался сплясать в клубе.
К концу дня небо опять затянулось тучами и в котельной стало совсем темно. Для меня это имело не очень приятное последствие: в темноте я свалился в какой-то приямок. Когда вылез из него, то был похож на Геракла после очистки Авгиевых конюшен. В результате мои брюки окончательно потеряли столичный лоск.В этом было своё преимущество: в местных условиях довольно трудно соответствовать офисному дресс-коду, теперь же можно было не опасаться лишний раз ненароком испачкать одежду.
Подошёл Валеев:
– Тимофеич решил нас поощрить, дал немного денег. Мы решили отметить это дело. Ты тоже участвовал, так что приходи вечером ко мне домой.
– А можно я приведу приятеля?
– Приводи, а то мы его почти и не видели. Какой-то он нелюдимый!
– Да нет, просто он рвётся домой, сильно скучает, поэтому ничего ему не мило.
– Пусть приходит, мы его развеселим.
Я специально заговорил о Вадиме. Мне хотелось, чтобы он не только немного развеялся, но и окунулся в местную жизнь – смотришь, он и поменяет своё негативное мнение об Острове и его обитателях. А пока я направился в посёлок – занятия в школе уже закончились, и было самое время воспользоваться приглашением Ильи Сергеевича.
…Дом учителя стоял рядом со школой и ничем не выделялся из ряда таких же жилых строений. Встретили меня приветливо. Вообще на
