Пройти через туман 3 - Алексей Юрьевич Елисеев

— Будешь это доедать? — поинтересовался Авдеич, указывая на открытую банку картонной лапши.

— Кушайте с удовольствием, — передала она ему еду, — Приятного аппетита. Не обляпайтесь.

— Спасибо, — он, казалось, не заметил едкой иронии её слов, — Как думаешь?

Он с полминуты тщательно пережёвывал еду своими стальными зубами, а потом продолжил:

— Ты смогла бы спуститься в магазин и перенести ещё еды?

Он это так сказал… На голубом глазу, что она чуть не выплюнула живун.

— Это в каком смысле? — поинтересовалась Мальвина.

— Дак, в прямом, прелесть моя, — усмехнулся Авдеич, — Жрать нам нечего.

— Я не понимаю? Почему я, а не ты? Или не мы? — она поправила растрепавшуюся причёску.

— Тебя должны были съесть вчера, так? — проникновенно спросил грузчик.

Мальвина при одном воспоминании содрогнулась.

— Так…

— Но не схарчили, так?

— Да, но…

— Ты для зомбаков и мутантов этих почему-то невкусная, — сделал вывод Авдеич, — Этим нужно пользоваться.

— А если всё же найдётся заражённый, который решит мной закусить, — поинтересовалась она у напарника, — Кто тебе, болвану, будет кротовуху бадяжить?

— Ты, — утвердительно и нагло ответил Авдеич, — Когда вернёшься с хавчиком.

— А если не вернусь? — усмехнулась Мальвина.

На минуту грузчик призадумался.

— Не вернёшься, проживу без неё. До этого жил же как-то без твоего ведьминого компота. Давай, не тяни. Спускайся…

Последнюю фразу Авдеич сказал с явным нажимом и угрозой, какую от него она не ожидала услышать. Внутри от страха заледенели все внутренности. Живо вспомнились все те люди, которых он уже успел убить всего за пару дней. Однако если дать себя прогнуть, то так потом и будешь ходить псиной сутулой, а Мальвина не такая. Ещё не хватало, чтобы какие-то синяки ей указывали… Твёрдо ответила:

— Нет.

Что произошло дальше, она не поняла. Какой-то шум неясный услышала, а в себя пришла, глядя в небо, которое снова грозили тучи захватить полностью, как вчера было. Болела челюсть, а на языке какой-то песок. Внезапно Мальвину осенило — никакой это не песок, а мелкие осколки клацнувших во время удара зубов. Этот… Эта гнида её ударила!

— Очухалась? — ехидно спросил Авдеич.

Она увидела подошедшего к ней грузчика. Он размахнулся и со всей силы впечатал ботинок ей в живот и снова склонился над ней.

— На кого зубы скалишь, тварь? — тихим сиплым голосом спросил он.

Но в горле застрял ком. Всё красноречие как отшибло. В голове крутился только один вопрос: «Вот как так-то? За что?»

Он ударил её ещё раз ногой в живот. И… Ступор. Инстинкт замирания. Паралич и ступор. Она была неспособна на осмысленную физическую активность. Руки не поднимались, чтобы защитить себя, ноги, словно ватные, не подчинялись. Разум подсказывал, что нужно как-то противодействовать, дать сдачи, закричать, позвать на помощь или, на самый крайний случай, убежать, но глупое тело не подчинялось. Всё, на что хватило Мальвины, так это скорчится в позу эмбриона и вздрагивать от каждого удара.

Авдеича это будто бы даже провоцировало. Он вошёл во вкус и начал пинать её интенсивней. Внезапно она вспомнила, как она стреляла из дробовика. Вспомнила, что на поясе висит кобура с пистолетом и финка, но рука не тянулась к ним.

— Жёваный крот, — зло прошипела Мальвина, — Да пошёл ты…

И… Обратилась к Дару. На этот раз войти в состояние ментального восприпятия почти не составило труда. Она тут же испытала уже знакомое ей чувство парения. В этом режиме для неё не было преград, разве что радиус оставался ограничен. Увидела даже майора, который так и сидел в холодильнике. Верней, не сидел… Стоял на четвереньках и жрал, жрал, жрал охлаждённое мясо. Вернулась к текущей ситуации. В свете ментального зрения её напарник уже не выглядел живым человеком. Перед ней был самый низший заражённый. Мальвина не могла ответить на вопросы, почему и откуда она это знала, просто пришло понимание. Сродни озарению.

Наконец она получила ответ на вопрос, почему Авдеич скрутился с резьбы и начал всех направо и налево убивать. От этого понимания он не прекратил избивать её физическое тело. Срочно нужно было это остановить.

Бывший продавец потянулась Даром и отдала простой приказ: «Стоять!». Грузчик замер. Она отвела его от своего физического тела и осторожно приоткрыла глаза. Нет, контроль не сорвался. Грузчик, превратившийся в марионетку, стоял метрах в двадцати от неё и покачивался, равнодушно наблюдая за площадью. Избитая женщина встала и отряхнулась. Делала она это излишне тщательно и долго, откладывая момент, когда нужно будет решать судьбу своего обидчика.

Велико было желание приказать сброситься ему с крыши, но ведь всего третий этаж. Не убьётся наверняка, только покалечится. Будет потом своими воплями и запахом крови привлекать заражённых, а ей это не надо. Совсем не надо. Решила спуститься в торговый зал без определённого плана действий. Внизу никого не было. С прилавка взяла две пятилитровые бутылки с водой и при помощи марионетки отнесла их в уборную, где долго приводила себя в порядок. Как это ни странно, но уже минут через двадцать и шесть глотков живуна побои её не беспокоили, только аппетит разыгрался. Перекусила. Пока жевала, в голову пришла идея попытаться взять под контроль майора.

Она тихо подошла к закрытой двери холодильника и сразу его нащупала своей новой способностью. Ментальное восприятие работало без сбоев, но вот подчиняться заражённый не хотел. Она видела его жгут и хваталась за него, но вот при привязке его к себе, он путался со жгутом Авдеча и не подключался.

«Снимай с себя всё и иди на крышу.» — отдала мысленный приказ она.

Грузчик повиновался беспрекословно. Когда марионетка отошла от неё, то жгут, с помощью которого она его контролировала, опасно натянулся и только не зазвенел. Ну вот она и выяснила предельную дальность работы её Дара. Она отключилась от текущей марионетки и подобрала жгут майора, уже ставшего заражённым. И всё получилось. Мальвина заставила его оторваться от еды и попрыгать на нижней лапе для проверки. Всё ясно. На заражённых тоже работает… А теперь время совершить правосудие или самосуд, но определения её уже не волновали. Авдеич должен умереть.

* * *

Инга Александоровна Страх не сомневалась насчёт того, что скоро перед ней вновь встанет дилемма. Нужно срочно выработать план, как ей противостоять новым ударам судьбы. Но! Но сначала одно дело, которое откладывать нельзя.

— Ты уже стал моей марионеткой. Теперь ты станешь моей сломанной куклой, — равнодушно сказала она Авдеичу, внутренне торжествуя, — Бегом…

Плюгавый мужичина… Да, что там мужчина. Так… Мужичок! Неее… Мужчинка! Мужчинка с пухом на лысине молча взял короткий разбег и решил свою участь, ударившись головой с разбегу об закалённое и толстое стекло витрины, оставив после себя лишь подтёки размазанной крови и чего-то ещё. По помещению универсама пошло гулять гулкое эхо. Зря она решила сделать это так громко… Пусть бы сидел пять минут и душил себя своими руками. Грузная женщина подошла к конвульсивно бьющемуся на полу телу.

— А ведь всё могло бы быть у нас с тобой отлично, Авдюша, — с деланным сочувствием произнесла она, — Если бы ты меня не предал. Я не прощаю предательства.

Она подумала и добавила:

— С недавнего времени ничего не прощаю…

Но взгляд мужчинки застыл и потерял осмысленность. Конечно, этот чёрт плешивый сам заслужил себе такую судьбу тем, что решил пролезть поперёк неё.

Этого стоило ожидать, ведь Авдеевич был так расписан куполами, что отсвечивал синим цветом на всю ближайшую округу. Правильней всего от него было бы избавиться раньше или совсем не связываться. Однако, отвертеться от него никак было нельзя. Ведь в ближайший сетевой универсам его взяли грузчиком по решению суда. Худой, плешивый и расписанный тюремными татуировками Авдеич работал уже несколько лет по соседству. Тихий, молчаливый, никому не интересный и не отказывающий в помощи. Вот, например, Инге Александоровне каждый день помогал открывать и закрывать её лавочку, донося в холодильник сетевого магазина сосиски и сардельки, из которых она весь день готовила хот-доги. Естественно, этот уже пожилой мужчинка делал всё не за просто так. Со своей помощи он имел на завтрак и ужин по паре королевских хот-догов, а обедать он вроде и вовсе перестал после того, как вышел на свободу с очередной каторги.

Вот теперь она почувствовала, что прежняя Инга