Мороженое со вкусом чили (СИ) - Черника Лера

— Ребят…

Макс заглянул и оторопел. Следом выглянул в проем Игорь. Его глаза налились кровью, гневом, злостью и яростью.

— Какого хера?!

— Я не знаю…

— У нее родители тираны или это прикол какой-то? — злясь на ситуацию, Фролов зашипел.

— Мы все выясним, когда она придет в себя, — Громов приобнял меня за плечи. Я повернулась к нему и уткнулась в грудь, теряясь в догадках.

— И что вы тут забыли? — голос медсестры раздался как гром среди ясного неба.

— Ты, — разозлившись в конец, Игорь угрожающе надвигался на нее, рыча: — Какого хера, тебя нет на месте? Почему, медсестра шляется неизвестно где, когда человеку нужна гребанная помощь?

Я понимала его гнев.

— А это вас не касается, — огрызнулась молоденькая девчонка почти нашего возраста.

— Еще как касается, дорогуша. Думаю, директор, будет в ярости, узнав, что его персонал настолько халатно относится к жизни студентов, что тратит свое время на скоростной секс с молоденькими в подсобке, — он посмотрел на нее свысока настолько злобно, что у меня волосы на затылке зашевелились.

Макс усмехнулся.

— Первая стадия.

— Что? Ты о чем? — перевела на него взгляд полного непонимания.

— Он готов растоптать всех на своем пути лишь бы спасти того, кто ему дорог, — прошептал Громов и щелкнул пальцем по носу. — А вообще с такими ранами ей место в больнице.

Он нахмурился и посмотрел на Вику. Она медленно дышала.

— Вы не имеете права, — возмущалась она, уперев руки в бока и смотрела на Игоря, как на пустое место.

— Я имею право, — заявил Макс сухим тоном. — И пока вы спорите, у нас, возможно, умирает подруга. Игорь, вызови скорую к Университету. А вы, дамочка, либо развлекаетесь вне работы, либо не трахайтесь вообще. Я бы свою жизнь вам не доверил. Смею поспорить, что вы ничего не смыслите в медицине, потому что среди вашего хлама на столе, я не увидел ничего хоть что-то напоминающее вашу профессию. А это означает, что вы соврали кадрам о своем липовом образовании лишь бы быть ближе к своему парню или же утереть нос своему папочке.

У нее открылся рот. Фролов кашлянул в кулак, приподняв уголки губ в улыбке и презрительно взглянув на нее, удалился в коридор для звонка.

— Я это не забуду, мелкий… — зашипела она, но он прервал ее на полуслове всего одной фразой, от которой мое сердце перевернулось несколько раз.

— Не стоит кидаться словами, о которых, можно пожалеть.

Медсестра развернулась на каблуках и взмахнув длинными светлыми волосами, быстрым шагом вышла прочь. И он оказался прав. Никто не бросит пациента на произвол судьбы. Получается, что она действительно наврала директору.

— Скорая едет, — сообщил Игорь, прислонившись к дверному проему.

— Веснушка, собери пожалуйста ее рюкзак, хорошо? Скорая вряд ли пустит нас в машину, но узнать в какую больницу и поехать следом, мы можем. А по дороге надо созвониться с ее мамой. Устроишь?

— Не думаю, что она бы этого хотела… — растерянно прошептала, вытирая щеки от давно высохших слез.

В комнату влетели фельдшеры в синих костюмах с чемоданом на перевес, а двое других несли в руках носилки. Более старший по возрасту мужчина подбежал к Покровской и стал ее осматривать. Началась суматоха. Я же смотрела на хаос вокруг словно в тумане. Предварительный диагноз не радовал. За дело возьмется полиция. А нам предстоит узнать кто мог поступить с ней настолько жестоко. Посмотрев на парней, я видела в них те же самые мысли, как и у меня.

***

Как сказал Макс, нас не пустили дальше комнаты ожидания. Здесь толпился народ и пытался разузнать в регистрационных кабинках информацию о поступлениях. Кто-то проходил осмотр принесенных продуктов тем, кто уже лежал в больнице определенное время. Я стояла у окна вместе с Игорем. Громов вышел на улицу и с кем-то разговаривал по телефону. Он ходил медленно туда-обратно. Иногда то потирая шею, то засовывая руку в карман. Его взгляд сосредоточен. Я обняла себя за плечи, придерживая лямку рюкзака. Фролов стоял, скрестив руки на груди и прижался к оконной раме спиной. У меня в голове не укладывалось произошедшее. Почему она не рассказала? Неужели из-за этого происшествия, она не выходила на связь?

— Почему она промолчала? — он хрипло задал вопрос то ли самому себе, то ли хотел узнать ответ на вопрос.

— Не знаю. Сама гадаю.

— Она не сможет выступать, и, наверняка, понимала это. Но все равно пришла и показала номер.

— Вика никогда не сдается.

— Именно.

Мы оба замолкли. Во время приезда скорой в больницу, нам сообщили, что ее увезут в реанимацию. Тот шов, который был наложен самостоятельно, разошелся и открылось небольшое кровотечение. Жизни не угрожало, но врачи решили перестраховаться.

— Как думаешь они сообщили ее родителям? — взволновано прошептала, вспоминая ссору с ними.

— У них есть закон, который, они не могут нарушить. К тому же замешана полиция в расследовании. Они обязаны знать.

— Верно…

Макс закончил разговор и двинулся в сторону входа, а к нам как раз подходила женщина в белом халате с картой в руках. Следом за ней шли полицейские в форме. Один из них, более молодой на вид, держал блокнот с ручкой. Фролов напрягся, но подошедший Громов остановил их одним взглядом. Я почувствовала стену. Защиту, выросшую за спиной в виде Макса. Он спокойно наблюдал и ждал.

— Доброго дня, — поприветствовала врач.

На вид ей лет сорок с небольшим. Темные волосы собраны в тугой хвост. Короткие ногти с лиловым маникюром. Строгая, молочного цвета, блузка и черные классические брюки. На шее висел миниатюрный кулон. Карие глаза внимательно осматривали нас. Ее тонкая бровь изогнулась.

— Вы друзья поступившей? — поинтересовалась она и мы кивнули. — Что ж, я не могу рассказать подробностей, но с уверенностью могу сообщить, что ваша подруга в стабильном состоянии. На данный момент жизни ничего не угрожает. Пока мы понаблюдаем за ней, но как только переведем в палату, то сообщим.

— Спасибо, — облегченно выдохнула.

— Мы дозвонились до ее родителей и рассказали о случившемся. Как только получите от них разрешение, то сможете с ней увидеться.

У нее зазвонил мобильник в кармане. Она извинилась и ответила на звонок. По ее лицу заметно, что она удивлена сообщению на том конце. Полицейский записывал диалог, и Макс это подметил пока остальные слушали. Он склонил голову, внимательно рассматривая сотрудников.

— А разве вам позволено записывать разговор, если нет на это согласия?

Я вздрогнула.

— Здравствуйте, — тот, что постарше криво ухмыльнулся, проигнорировав вопрос. — Меня зовут Иван Валерьевич Ротков. Мы бы хотели задать вам пару вопросов.

— Давайте в другой раз, — вежливо, сквозь зубы, заявил Громов, сверля его взглядом. — Мы очень взволнованы и устали.

— Я понимаю. Но в ваших же интересах сотрудничать с полицией пока идет разбирательство, — надавил он, пока врач разговаривала по телефону.

— Вы его даже не завели, — хмыкнул Игорь, заступаясь. — Мы не на месте преступления.

— Но вы свидетели, — напомнил нам полицейский.

— Вы нас подозреваете? — изумилась его догадке.

— Пока нет.

— Тогда я вам советую пригласить нас в участок, достать диктофон и задать все интересующиеся вопросы напрямую вместе с адвокатом, — холодно произнес Макс. — А пока, мы бы хотели поговорить с врачом.

— Конечно, — недовольно кивнул Иван Валерьевич и размашисто написал что-то на листке у младшего сотрудника. — Буду вас ждать завтра в десять утра по этому адресу. Троих. Мы уведомим ваших родителей.

— Мы совершеннолетние и сами принимаем решение. Можете не беспокоить их.

— Чудесно. Увидимся в отделении.

Они развернулись к выходу, когда женщина-врач заканчивала беседу.

— Прошу меня извинить за внезапный разговор. Итак, могу вас обрадовать, завтра вы сможете ее навестить. Вам дали разрешение. Часы приема висят на стенде. Перед тем, как приехать, узнайте у постовой медсестры что можно привезти с собой. Всего доброго.