Неслучайные встречи. Анастасия Цветаева, Набоковы, французские вечера - Юрий Ильич Гурфинкель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот что о Зубакине можно прочесть в официальных бумагах ОГПУ.
По предложению следователя Зубакин в письменной форме рассказал историю группы «LA», эти записки им названы «Показания арестованного профессора Б.М. Зубакина». Фактически – это его биография. Он рассказал о том, как пытался осмыслить мир, как нащупывал в нем свой путь – путь розенкрейцера, о своих духовных и нравственных исканиях. Свою группу «LA» он назвал «частный сектантски-религиозный кружок мистиков». Зубакин поведал и о том, что в 1912 году у него произошел нравственный перелом, когда он почувствовал потребность уединения и дал обещание не есть мяса и рыбы, не лгать и вести умеренный образ жизни. Решение жить уединенно оттолкнуло от него некоторых из его друзей и мать, решение не лгать причинило массу неудобств и неприятностей. «Однако я горжусь ими, если это слово вообще здесь уместно, <…> и не нарушаю», – подытожил он. О себе Зубакин сообщил: «Никогда не шел лукаво. Ни с какими властями не боролся. <…> хотел бы написать пару книг по философии и литературе и умереть, никого не обидя, – среди природы и таких же, как я, друзей».
Вглядимся в эти чудовищные документы, скромно поименованные «протоколами следствия». «Поведал», «сообщил», «подытожил» – может создаться впечатление, будто речь идет о дружеском чаепитии. Этот нарочито повествовательный тон следственных протоколов кажется особенно фальшивым рядом с одной только эмоциональной, на грани срыва, запиской Зубакина следователю, приложенной к «делу»:
В тюрьме я написал (в мыслях) 16 стихов (280 строк) и начинаю забывать. Разрешите бумагу, хотя бы для записи стихов. Некоторые о тюрьме и России, – заинтересуйтесь хотя бы, тов. следователь! – и подпись: Профессор Зубакин, лишенный Вами возможности работать за то, что стихи и философию любит больше всего в мире.
Вот еще одна маленькая иллюстрация к его портрету того периода, когда он уже был знаком с Анастасией Ивановной, почерпнутая из миниатюры, опубликованной в ее книге «О чудесах и чудесном»:
В конце 20-х годов Борис Михайлович Зубакин привез из Карачаева Тамбовской губернии, где жила его сестра Надежда Михайловна и где разорили церковь, – сидящую статую Христа, деревянную, тонко раскрашенную масляными красками; почти в натуральную величину, в терновом венце. Борис Михайлович вез ее в большой бельевой корзине. В пути его остановила милиция, по согнутой в колене ноге, выглянувшей из корзины, заподозрив, что он везет тело. Осмотрев, отпустили. Он поднял статую ко мне на 4 этаж без лифта в квартиру, где я жила с сыном-подростком Андреем с 1921 года по год ареста, 1937 (Мерзляковский переулок, 18, кв. 8). Статуя была покрыта от плеч по полуобнаженному телу темно-пурпурной материей, стянутой возле шеи. Мы поставили ее возле киота в уголку у ширмы, делившей комнату на две части – мою и сына…
В апреле 1933 года, когда А.И. была арестована первый раз, на следствии она не отказывалась от своего знакомства с Зубакиным, но отрицала какое-либо участие в его организации: «…ни о какой мистической или иной группе я не знаю и ни в какой из них не участвовала». Пробыв в заключении шестьдесят четыре дня, была освобождена (Горький?) постановлением ОС при Коллегии ОГПУ.
Однако на этом дело не кончилось.
Как явствует из материалов следственных дел, хранящихся в Государственном архиве Российской Федерации, спустя четыре года после первого ареста, 2 сентября 1937 года, А.И. вновь арестована в Тарусе. Из Тарусы вместе с сыном отправлена на Лубянку, а затем в Бутырки.
Следствие длилось четыре месяца. Первые вопросы относились к восьмиконечному кресту, изображенному на фото. Анастасия Ивановна отвечала, что этот крест хранился у нее на квартире более двух лет, примерно до 1935–1936 года, название креста – «Сакре-Кёр» («Священное сердце»), получила его от Б.М. Зубакина, дорожила им как реликвией, но когда, кому и почему отдала, не помнит.
Следствие добивалось имен участников «организации», сведений о ее структуре. Вот протоколы, донесшие сильно отретушированные вопросы-ответы.
Следователь: Кто такой Зубакин?
А. Цветаева: Мой друг. Он – поэт, скульптор, талантливый импровизатор и философ. Познакомилась с ним в 1922 году в Союзе писателей в Москве. Сблизила нас общность этических и философских взглядов, а также отношение к религии и искусству. Наша дружба и личное общение продолжались до самого последнего времени, хотя в последнее время переписка и встречи стали редкими.
Следователь: Каких философских и религиозных взглядов держится Зубакин?
А. Цветаева: По своим философским взглядам Борис Зубакин – идеалист. Он интересуется каббалой, мистикой и вопросами древних религиозных учений. Я разделяю эти взгляды Зубакина.
Следователь: Назовите фамилии ваших и Зубакина знакомых, разделяющих философские и религиозные взгляды Зубакина.
А. Цветаева: Из таких лиц мне известны Валентин Николаевич Волошинов и Леонид Федорович Шевелев. Оба эти лица – ныне умершие.
Следователь: Кто еще разделял философские и религиозные взгляды Зубакина из известных вам лиц?
А. Цветаева: Кроме Волошинова и Шевелева, лиц, разделявших взгляды Зубакина, я никого не знаю.
Следователь: Назовите фамилию Анастасии, проживающей в Смоленске, которая в 1936 году приезжала в Москву на панихиду по Ивашеву.
А. Цветаева: Назвать фамилию Анастасии я отказываюсь из тех соображений, что этот человек ничем себя не скомпрометировал, и если будет известна фамилия Анастасии, то она будет привлечена к ответственности невинно.
И вот, наконец, обвинительное заключение сформулировано:
В предъявленных обвинениях виновной себя не признала, но полностью изобличается показаниями участников организации, которые назвали ее «активнейшим членом организации», «секретарем организации и хранителем архива и реликвий Ордена».
Постановлением судебной тройки от 10 января 1938 года Анастасия Ивановна Цветаева была приговорена к десяти годам заключения в ИТЛ (исправительно-трудовых лагерях), а уже в феврале отправлена в лагерь НКВД БАМ в район Хабаровска. С сентября 1941 года работала на Ургальском строительстве: до сентября 1942 года – в поселке Тырма, затем до конца срока – в лагере № 4 на станции Известковая Еврейской АО; в сентябре 1947 года была освобождена из заключения.
С октября 1947 года жила в поселке Печаткино Сокольского района Вологодской области, куда приехала к сыну, работавшему на Архбумстрое, и подрабатывала частными уроками английского языка.
Группа Б.М. Зубакина прекратила свое существование в 1937 году, все члены ее были арестованы, а Б.М. Зубакин расстрелян в 1938 году.
17 марта 1949 года
