Балаган, или Конец одиночеству - Курт Воннегут

Он спустился вниз уже в сумерках.

В вестибюле валялись человеческие скелеты – в лохмотьях, как в полусгнившей обертке. Стены были исполосованы, как зебра, следами давно погасших кухонных костров.

На стене висел рисунок, изображавший Иисуса Христа Похищенного.

Доктор Свейн впервые услышал прерывистый писк летучих мышей, вылетавших из-под земли после заката.

Он себя чувствовал без пяти минут мертвецом – братом тех скелетов.

Но тут, откуда ни возьмись, из засады выскочили шестеро Крыжовников, вооруженных копьями и ножами. Они видели, как Президент спустился с вертолета.

Когда они поняли, кто им попался, они пришли в восторг. Он для них был настоящим сокровищем, и вовсе не потому, что был президентом, а потому, что учился на медицинском факультете.

– Доктор! Ну, теперь у нас есть все! – сказал один из них. Кстати, они слышать не хотели о том, что он собирается умирать. Они заставили его проглотить маленький ромбик чего-то, напоминавшего безвкусный жмых от земляного ореха. А на самом деле это были вываренные и высушенные рыбьи потроха – верное средство от Зеленой Смерти.

Хэй-хо.

Крыжовники без промедления поволокли его в Финансовый район, потому что глава их семьи, Хироши Крыжовник-2 Ямаширо, лежал при смерти.

Очевидно, у него была пневмония. Доктор Свейн мог рекомендовать ему только то, что его коллеги рекомендовали лет сто назад: держать тело в тепле, голову – в холоде и ждать, что будет.

Или температура упадет, или больной умрет.

Температура упала.

В награду Крыжовники притащили доктору Свейну свои самые драгоценные сокровища и разложили их на полу Нью-Йоркской биржи. Там был приемник с часами, саксофон-альт, новехонький дорожный несессер, модель Эйфелевой башни с термометром, и все такое прочее.

Ради приличия доктор Свейн выбрал из этой кучи мусора один бронзовый подсвечник.

Тогда-то и родилась легенда, что он помешан на подсвечниках.

Ему не понравилась жизнь с Крыжовниками в общежитии, потому что, кроме всего прочего, от него требовалось непрерывно вертеть головой, разыскивая Похищенного Иисуса Христа.

Тогда он прибрал вестибюль Эмпайр Стейт Билдинг и перебрался туда. Крыжовники приносили ему еду.

И время летело.

Примерно в этот период времени появилась Вера Белка-5 Цаппа, и Крыжовники поделились с ней лекарством. Они надеялись, что она станет присматривать за доктором Свейном, вроде няньки.

Она некоторое время с ним понянчилась, а потом занялась своей образцовой фермой.

А малютка Мелоди появилась много лет спустя, беременная, толкая перед собой детскую коляску с жалкими пожитками, своим единственным достоянием. Среди этих припасов оказался дрезденский подсвечник. Даже до Мичиганского Королевства докатились слухи, что Король Нью-Йорка помешан на подсвечниках.

Подсвечник, который везла Мелоди, был саксонского фарфора: дворянин строит куры пастушке у дерева, увитого цветущей лозой.

В последний день рождения старика подсвечник Мелоди разбили. Его наподдала ногой Ванда Белка-5 Ривера, пьяная рабыня.

Когда Мелоди в первый раз подошла к Эмпайр Стейт Билдинг и доктор Свейн вышел узнать, кто она такая и что ей тут нужно, она упала перед ним на колени. В ее маленьких, протянутых к нему ручках был зажат подсвечник.

– Здравствуй, дедушка, – сказала она.

Он немного помолчал. Потом помог ей встать.

– Входи, – сказал он. – Входи, входи.

Доктор Свейн тогда еще не знал, что зачал сына во время абстиненции от три-бензо-Хорошимила в Урбане. Он решил, что Мелоди – просто случайная просительница и поклонница. И после этой встречи он не стал предаваться мечтам о том, что где-то у него есть потомки. Ему никогда не хотелось плодиться и размножаться.

Так что, когда Мелоди смущенно, но убедительно объяснила ему, что она самая настоящая родственница, у него появилось чувство, как он позднее объяснил Вере Белка-5 Цаппе, «будто у меня внутри что-то лопнуло, получилась громадная прореха. И будто из этого отверстия, внезапно и совершенно безболезненно открывшегося, выползла изголодавшаяся девчушка, беременная, держа в руке подсвечник саксонского фарфора».

Хэй-хо.

Вот что рассказала Мелоди.

Ее отец, незаконорожденный сын доктора Свейна и вдовы из Урбаны, уцелел один из немногих после так называемой «Урбанской бойни». Потом его взяли барабанщиком в войска Герцога Оклахомского, учинившего эту бойню.

Этот парнишка зачал Мелоди, когда ему было четырнадцать лет. Ее матерью была сорокалетняя прачка, приставшая к армии.

Мелоди присвоили второе имя «Малиновка-2» в расчете на то, что если она попадется в руки головорезам из армии Стюарта-Малиновка-2 Мотта, Короля Мичиганского и заклятого врага Герцога, то с ней обойдутся по-хорошему.

И она попалась-таки – после битвы у АйоваСити, в которой были убиты ее родители. Ей было тогда шесть лет.

Да, и Король Мичигана к тому времени так опустился, что устроил себе гарем из пленных детишек, у которых было одно с ним второе имя – Малиновка-2, разумеется. Маленькую Мелоди посадили в этот убогий зверинец.

Но и после того, как ей пришлось пережить еще более омерзительные пытки, она черпала силу духа в словах, которые сказал ей отец, умирая. Вот эти слова:

– Ты – принцесса. Ты – внучка Короля Подсвечников, Короля Нью-Йорка.

Однажды ночью она украла дрезденский подсвечник из палатки Короля, пока тот спал.

Потом Мелоди выползла из-под откидного полотнища палатки во внешний мир, озаренный луной.

Так началось это невероятное путешествие на восток, все дальше на восток, на поиски легендарного деда. Его дворец – одно из самых высоких зданий в мире.

Она встречала родственников повсюду, и даже те, кто не были Малиновками, все же были какими-то зверушками или птицами, живыми существами.

Они ее кормили и указывали ей путь.

Кто-то дал ей дождевик. Еще кто-то – свитер и ручной компас. Кто-то подарил детскую коляску. Еще кто-то – будильник.

Кто-то дал ей нитку с иголкой и золотой наперсток в придачу.

Еще кто-то переправил ее на лодке через Гарлем-ривер на Остров Смерти, рискуя собственной жизнью.

И так далее.

Das Ende7.

1

Гора в центральном Колорадо. Названа в честь американского исследователя Зебьюлона Пайка (1779–1813).