Тюдоры. Любовь и Власть. Как любовь создала и привела к закату самую знаменитую династию Средневековья [litres] - Сара Гриствуд

«Сэр Верное сердце», а на его лазурном костюме была вышита золотом надпись Cure Loial[121]. Проезжая мимо трибуны, специально выстроенной для королевы Екатерины, он заставил лошадь сделать пару курбетов и постучать копытами по деревянному барьеру, а покидая поле, склонился перед королевой в «смиренном поклоне». По выражению хрониста Холла, Генрих вдохнул в мир «Ланселота и других рыцарей былых времен, о которых так много написано в книгах», новую жизнь. Но, к несчастью, новорожденный принц умер, не прожив и двух месяцев, оставив родителей в полном отчаянии.

Впрочем, роль Екатерины на этом этапе правления Генриха не ограничивалась рождением детей. Муж прислушивался к ее советам и принимал послов в ее покоях. Она писала отцу, что среди многих причин, по которым она любит Генриха, «самая сильная – его сыновняя любовь и послушание Вашему Величеству». Действительно, иберийская повестка Фердинанда в течение первых пяти лет правления Генриха определяла направление внешней политики Англии.

В 1511 году папа римский организовал Священную лигу для борьбы с экспансионистской политикой Франции. Он пригласил в коалицию короля Фердинанда, императора Священной Римской империи Максимилиана и, разумеется, Генриха. «Король настроен на войну, Совет выступает против. Но королева добьется своего, и даже самые мудрые советники Англии не смогут ей противостоять», – писал венецианский посол. В вооруженной вылазке 1512 года Англия понесла огромные потери людей и денег, но Генрих, похоже, не возлагал ответственность за это на Екатерину. Испанская делегация, которая видела королевскую чету в Винчестере в 1512 году, «была поражена тем, какую безграничную любовь король демонстрировал к королеве». Уже в следующем году Екатерина приняла активное участие в подготовке новой антифранцузской кампании: изучала стоимость аренды камбуза, проверяла списки оборудования и прочее. Тем же самым был занят и новый участник Совета, королевский альмонарий[122], некий Томас Уолси.

Фактически Англией манипулировали Фердинанд (который тайно заключил частный пакт с французами) и Максимилиан: два коварных и безжалостных пожилых лиса, готовых на любые уловки европейской дипломатии. Но в конце июня 1513 года Генрих в круговерти лошадей, доспехов и солдат, одетых в усыпанную серебром тюдоровскую бело-зеленую форму, пересек Ла-Манш. Екатерину назначили «регентом и правительницей» Англии и генерал-капитаном сил, оставленных для охраны королевства.

Генрих достиг блестящего успеха, взяв города Теруан и Турне (на территории современных Франции и Бельгии) и отправив домой плененного герцога де Лонгвиля в качестве несколько неуместного подарка для Екатерины, в чьих письмах говорилось, что она «лишится утешения и удовольствия», пока не узнает, что ее отсутствующий муж в добром здравии. Союзники Генриха тоже умели играть в рыцарские игры: Максимилиан заявил, что пойдет добровольцем в английскую армию. Но уже очень скоро английская экспедиция станет олицетворением зияющей пропасти между игрой и реальностью.

Дочь императора Максимилиана Маргарита Австрийская управляла Нидерландами от имени будущего короля Карла V, своего племянника и внука Максимилиана. К своим 30 с небольшим она уже дважды овдовела. Маргарита была способной, властной, образованной – и стала для европейской дипломатии кем-то вроде кризисного менеджера. Ее бывший свекр Фердинанд Арагонский заявлял, что мадам Маргарита – «человек, от которого зависит все».

Но у образованной Маргариты, питавшей особую страсть к музыке, была и другая, более чувственная сторона. Она активно участвовала в недельных празднованиях, последовавших за падением Турне. И возможно, не только политическая смекалка, но и жажда удовольствия побудили ее ответить на ухаживания одного из мужчин, сопровождавших английского короля.

В последний раз мы встречали Чарльза Брэндона во время правления предыдущего монарха в качестве одного из «копейщиков», окружавших принца Генриха. После того как Генрих взошел на престол, их отношения стали еще более близкими. Действительно, один из агентов Маргариты сообщал ей, что Брэндон буквально стал «вторым королем». К своим 30 годам он накопил весьма неоднозначный брачный опыт: в раннем возрасте сделав ребенка одной из фрейлин Елизаветы Йоркской, он отказался от брака с ней и женился на ее богатой овдовевшей тетке. Продав часть теткиных земель, он добился признания брака недействительным и вернулся к молодой фрейлине, которая, однако, умерла в 1510 году. Затем Генрих санкционировал помолвку Брэндона с восьмилетней наследницей баронства Лайл и провозгласил его рыцарем Подвязки и виконтом Лайлом. Кроме того, он вручил ему ключи от павшего Турне. В ответ на вызов к участию в рыцарских поединках Генрих и Чарльз объединяли свои силы и облачались в одинаковые костюмы из фиолетового бархата с золотой отделкой. Маргарита была не первой и не последней дамой королевских кровей, считавшей Брэндона своего рода альтер-эго Генриха.

Скандал в Турне (как выяснилось впоследствии) начался с приятной, вероятно подпитанной вином, куртуазной игры. Как водится, все закрутилось вокруг кольца. Как позже писала Маргарита в отчаянном самооправдательном письме, однажды вечером «после ужина [Брэндон] встал передо мной на колени и за игривым разговором снял с моего пальца кольцо и положил его на свое, а затем показал это мне, и я рассмеялась». Маргарита назвала Брэндона вором и умоляла вернуть кольцо, «потому что о нем известно слишком многое». Взамен кольца она подарила ему один из своих браслетов. Но позднее Брэндон снова завладел кольцом и больше его не возвращал, заявив, что подарит ей кольца получше… Он «никак не мог взять в толк» ее протесты. Все, что ей оставалось, – умолять, чтобы он хранил эту историю в тайне. Как мы помним, первейшей обязанностью куртуазного влюбленного была секретность. Но к тому времени как Маргарита описала это происшествие, Брэндон уже открыто показывал кольцо каждому встречному, и ее постигли «все неудобства этого дела».

О теплом отношении Маргариты к Брэндону говорили все – на родине, за границей, даже в Германии – «столь открыто, как о товаре незнакомых торговцев». Некоторые даже осмеливались делать ставки. «У женщины, – писал Бальдассаре Кастильоне, – меньше способов защититься от клеветы, чем у мужчины»[123]. Теперь Маргарита сетовала, что «шум [слух] настолько запечатлелся в фантазиях людей… [что] я живу в постоянном страхе». Что касается короля Генриха, то он принимал в опасных играх Брэндона активнейшее участие, в частности «множество раз» предлагал Маргарите выйти замуж за своего друга. Он утверждал, что это (брак по любви, по свободному выбору женщины?) «в моде среди дам Англии и… вовсе не считается там пороком».

Брэндон, со своей стороны, однажды поздним вечером в покоях Маргариты сказал ей, что никогда не женится и не заведет «даму или возлюбленную без моего повеления, но всю жизнь будет моим верным покорным слугой». Она же обещала «всю свою жизнь быть для него такой же возлюбленной, как для того, кто кажется мне самым покорным слугой». До сих пор все выглядит очень куртуазно. Но в какую игру на самом деле играли