Мерле и повелитель подземного мира - Кай Майер

Например — операционный стол.

Весь нижний этаж Дома Сердца был занят одной обширной комнатой, которая странным образом умещалась в миниатюрном домишке.

«Обман зрения», — решила Мерле.

— Возможно, — сказала Королева.

В задней части комнаты за деревянными опорами, поддерживавшими кровлю, поблескивали металлические полки, на которых очень аккуратно и ровными рядами были разложены сверкавшие чистотой операционные инструменты на черных салфетках. Полированный металл слепил блеском, — на них падал струившийся из окон красноватый свет.

Дверь за Мерле закрылась. Она быстро обернулась и посмотрела, кто ее впустил в дом. Это были змеи, те самые, которые привезли в пещеру каменных голов хилого старичка в кресле-каталке. Змеи бросились к Мерле и сплелись перед ней в некое единое существо, по форме похожее на грушу, которая оказалась выше девочки примерно на голову. Это единое, но многоголовое существо рванулось к ней и замерло перед самым ее носом. Затем большой змеиный клубок растянулся в длину и ширину, образовав толстый ковер, который вполз в глубь комнаты, где снова вздулся, вытянулся вверх, приняв форму остроконечной сахарной головы, и застыл на месте.

Мерле хотела повернуться и бежать, но один из оборотней загородил ей дорогу. Теперь у него уже было мало сходства с Холодом, — он стал чем-то таким гадким и мерзким, что Мерле в ужасе отвернулась.

— Я не в силах помочь, — сказала Королева Флюирия.

«Что ж, спасибо тебе», — мысленно ответила Мерле.

— Сожалею, но ничего не могу поделать.

«Я тоже».

— Конечно, это я тебя сюда привела, но…

«Пожалуйста, помолчи».

— Это — она? — раздался чей-то голос.

Если змеи и ответили, то Мерле ничего не услышала. Но голос тут же приказал:

— Давайте ее сюда, вниз.

Змеи снова подкатились к Мерле. Она, чтобы избежать их прикосновения, сама пошла к открывшемуся в полу отверстию, откуда доносился голос. Мерле слышала этот хриплый голос всего один раз, но не сомневалась, что он принадлежит калеке-старикашке.

— Сюда, ко мне! — кричал старик.

Мерле подошла к отверстию и спустилась по винтовой лестнице в подвальное помещение, где стены и пол представляли собой стальные решетки, через которые со всех сторон сюда лился свет из бездны. Взглянув себе под ноги, Мерле увидела вместо пола решетку и залитую красным светом пропасть. Впервые у нее так сильно закружилась голова, что у последней ступеньки лестницы пришлось ухватиться за перила.

В проеме винтовой лестницы виднелся канатный подъемный механизм, который мог поднимать и опускать небольшую круглую площадку с креслом-каталкой; сейчас кресло пустовало. Его хозяин ковылял на костылях по решетчатому полу в этом подвальном помещении. На концах костылей были утолщения в виде круглых деревянных блюдец, чтобы костыли не застревали в ячейках решетки.

Вдоль решетчатых стен стояли большие стеклянные бутыли; некоторые из бутылей достигали трех метров в высоту. Их там было штук пятнадцать-двадцать. Каждая бутыль была заполнена какой-то жидкостью, которая в свете, заливавшем купол, поблескивала, как золотистый мед. В этой жидкости, как некие реликтовые насекомые в куске янтаря, застыли существа, совсем не похожие на людей.

Мерле с трудом оторвала взгляд от уродов, но успела заметить, что у всех была одинаковая отметина: глубокий разрез посредине тела, сшитый «крестиком», стянутый толстыми нитками. Послеоперационный шов. Там, где у людей находится грудь.

«Дом Сердца», — подумала Мерле и содрогнулась.

— Посмотри вокруг себя, — сказал старичок, опершись на правый костыль, а левым описал дрожащей рукой по воздуху дугу, указав на стеклянные бутылн с монстрами. — Мои творения, — добавил он шепотом, словно боялся разбудить существа, плавающие в жидкости.

— Кто вы? — спросила Мерле, заставляя себя смотреть только на старика.

— Хочешь знать мое имя? — Его смех походил на хриплое воронье карканье, и Мерле невольно задалась вопросом, не притворяется ли он полоумным. Разыгрывает из себя сумасшедшего ученого, вошел в роль и очень собой доволен. Но в общем-то такая одержимость не менее страшна, чем настоящее безумие.

Он больше не произнес ни звука, и Мерле повторила свой вопрос, невольно подметив, что таким образом начинает подражать его манере разговаривать. У него была привычка повторять свои слова, будто бы сначала он вслушивался в их звучание и лишь затем произносил их ясно и осмысленно.

— Мое имя? Многие здесь по крайней мере те, кто может говорить, — называют меня просто Хирург, — сказал старичок, — Просто Хирург.

— Вы врач?

Он снова ощерился. При этом его физиономия сморщилась, скукожилась, и Мерле обнаружила, что вовсе не щеки у него были землистыми, а серой была густая волосяная поросль, покрывавшая лицо до самых глаз.

- Да, конечно. Я — врач, да, конечно.

Было видно, что он хотел нагнать на нее страх. Но в действительности это говорило о том, что он не так опасен, как представлялось. Вероятнее всего, — хотя это совсем плохо, — что он и безумец, и притворщик одновременно.

— Те пугала, вон там, — Мерле кивнула на бутыли, стараясь на них не смотреть, — они ваши… пациенты?

— Мои первые подопытные экземпляры, — сказал он. — В те времена моя техника еще не была совершенной. Я их заспиртовал, чтобы мои былые ошибки всегда стояли у меня перед глазами. Иначе очень легко зазнаться, понимаешь? Легко зазнаться.

— Зачем вы мне их показываете?

Ей бросилось в глаза, что ни оборотни, ни змеи не спустились вместе с ней в так называемый подвал. Старик был здесь один. Но она вовсе не думала, что он не позаботился о своей безопасности. Потому что держался он очень уверенно и разговаривал с ней вежливо. Понятное дело, из самых лучших побуждений.

— Я хочу, чтобы ты меня не боялась.

«Ха-ха», — подумала она.

— Он лукавит, — сказала Королева.

«Сама знаю».

— Тогда подыграй ему. Сделай умный ход, обдури его.

«Если раньше он не обдурит мою Королеву».

— Очень остроумно.

— Что вам от меня нужно? — спросила Мерле старика.

Он приветливо заулыбался и доверительно сказал:

— Терпение, девочка. Терпение.

Мерле изо всех сил старалась не выказывать страха. Если он с ней продолжает мило разговаривать, значит, надо пользоваться моментом и выведать у него как можно больше.

— Когда меня лилимы схватили, вы велели им доставить меня сюда. Но сначала я где-то сидела взаперти. Зачем?

Он торопливо закивал.

— Да, да. Мне надо было кое-что сделать. — И, ухмыльнувшись, добавил: — Кое-что сделать.

Мерле инстинктивно оглянулась и снова задержала взгляд на искалеченных существах в больших бутылях.

— Но не здесь, — сказал он. — Не здесь.

— Где мои друзья?

— В безопасности.

— Вы так только говорите.

— Ничего с ними не случилось, хотя лев и сопротивлялся, как… — он захихикал, — как настоящий лев.

— Когда я их опять увижу?

Хирург склонил голову чуть набок, словно в самом деле затруднялся с ответом.

— Надо немного повременить. Терпение, девочка. Ты скоро научишься терпению.

— Что вам от меня нужно? — снова спросила Мерле.

— Пустяк, — сказал он. — Я просто хочу заменить твое сердце на другое. На гораздо лучшее. На каменное.

— Но…

— Теперь это просто делается, — оборвал он ее. — Все мои неудачные операции — в далеком прошлом. Теперь для меня это сущий пустяк. Хотя я уже довольно стар, но с каждым новым сердцем у меня получается все лучше и лучше. Получается лучше и лучше. С каждым сердцем.

У Мерле же сердце не билось, а просто тарахтело, да так громко, что заглушало слова старика. Она невольно отступила к лестнице и снова ухватилась за перила.

— Ничего, ты скоро обо всем забудешь. Верь мне, обо всем забудешь.

«Старикашка забавляется, — подумала Мерле с омерзением, — потому он меня сюда и притащил. Хочет, чтобы я полюбовалась его работой. Хочет, чтобы я расспросила его, как он это делает».

Он в самом деле ждал вопросов.

— Спрашивай, спрашивай, не бойся! Чем быстрее твое сердце бьется, тем легче пройдет операция. Ведь у тебя сердце здоровое? Очень здоровое.

Мерле наконец решилась и спросила:

- А вы — человек или нет? Я хочу сказать, настоящий человек? Или тоже оборотень?

— Конечно настоящий.

— Вы оттуда, сверху?

- Зачем тебе это знать?

Она лихорадочно соображала, как ей ответить, чтобы он не разозлился и не прекратил разговор.

— Мне в моем мире часто приходилось по врачам ходить, — вдохновенно сочиняла она, — и больше всего на свете я боюсь врачей, можете мне поверить.

«Пусть меня дурочкой считает, так лучше».

— Хорошая мысль, — сказала Королева Флюирия.

— Я тоже был там врачом, там, наверху, — самодовольно произнес старик. — Да, там я был врачом. И меня многие тоже очень боялись. Но ты не должна стыдиться своего страха, не должна стыдиться.