Берег мертвых незабудок - Екатерина Звонцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он спровадил последних слуг и окончательно понял, что падает с ног, когда к нему приблизился смутно знакомый юноша ― примерно его возраста, синеглазый, с длинными черными волосами и очень хорошо одетый. В первый миг Вальин отпрянул и сжался: ему померещился вставший из гроба Эвин, который зачем-то сменил привычную зеленую рубашку на багровую.
– Господин… ― Юноша поклонился, и Вальин его вспомнил: это был Арнст ле Спада, младший барон из рода Алой Розы. ― Буду прям: вы выглядите скверно. Мертвее мертвого.
Вальин натянуто усмехнулся, но не ответил: не видел смысла. С этим бароном он познакомился вчера; его отец, Андуан Сталь, был начальником городской стражи и, защищая замок, погиб от предательского выстрела. Конечно, его ждало более скромное погребение, чем графскую семью; еще прошлым вечером труп сожгли и развеяли прах над морем. Что понадобилось сейчас сыну?
– Хотите проехаться до замка со мной? Кажется, вам нужно сопровождение.
Ответ стал очевиден: похоже, этот Арнст серьезно пострадал от бунта. Аристократам, чтившим темных богов, ― а ле Спада такими были ― в последние сэлты приходилось непросто; убийство главы семейства стало лишь логичным продолжением бед. У старого барона было трое… нет, четверо детей, не все успели вырасти. Вальин спохватился и с тревогой уточнил:
– А что же, ваш особняк…
– Сгорел, вряд ли случайно. ― Смуглое юное лицо, которое утяжелял только чересчур крупный подбородок, не дрогнуло, но глаза зло блеснули. Вальин теперь заметил и сильные ожоги на ухоженных руках. ― И я думал не ночевать в конюшне, а просить приюта у вас, одно крыло же цело. Позволите? ― Было видно, как он стесняется, как сложно ему через себя переступать, как он к этому непривычен и потому старается предельно обесцветить интонации. ― Мать и брата ― они уцелели в огне ― я устроил у семьи приятеля. А сам… что ж, я новый глава Розы и решил, что все равно могу внезапно понадобиться вам. Я слышал…
– Что у меня нет друзей? ― прямо спросил Вальин, но не смутил барона. Да и не хотел смущать, просто пора было понять, чтó говорят о престолонаследнике в городе.
– Что у вас была иная судьба. ― И снова ле Спада довольно ловко нашел нейтральные слова. ― А значит, вам будет непросто. Как и многим.
А ведь он не заискивал, не сетовал, не подчеркивал, сколь многое сделал для Крапивы. Он даже пока не требовал компенсацию из казны, хотя мог. Зато глядел в глаза, говорил уверенно, так же зычно, как его отец. Голос был слишком мощным и густым для статного, но стройного сложения, и голоса этого он тоже не стеснялся. А еще он тепло, облегченно, благодарно улыбнулся, услышав:
– Что ж. Мой дом ― дом для всех, кто мне верен. Я разделю даже руины.
– Переживать горе, как и отстраивать руины, проще не в одиночестве. ― Барон вздохнул и глянул чуть иначе, позволил себе грусть. ― Вы лишились многого. Я тоже остался без отца, без сестер… Но вы ― наш новый правитель. И для меня честь первым выказать вам верность, а вскоре явятся и другие. Предатели поплатятся. А мы справимся.
Правитель… Вальин заставил себя не задумываться о том, как болезненно все внутри отозвалось при звуке этого слова. Арнст смотрел выжидательно, с надеждой ― и ведь на исповедях Вальин привык к таким взглядам; не мог их видеть, но ощущал и сквозь завесу. Что изменилось? Теперь от него просто зависит чуть больше вещей и людей. И ему действительно нужно справиться. В него верит этот едва знакомый храбрый офицер, в него почему-то поверил даже величественный жрец Короля Кошмаров. Может… не зря?
– Барон… ― он запнулся, ― Арнст, спасибо. Конечно. Горе иногда дарит друзей.
Открытая улыбка юноши совсем не походила на улыбку Эвина, самоуверенную и холодную. Это еще немного успокоило.
– Так что же, чем я могу помочь?.. ― повторил Арнст предупредительно и посмотрел на лошадей, лениво слизывающих соль с камней. ― Вы сумеете…
Вальин уже почти кивнул, почти сказал: «Да, несомненно, на коня я заберусь сам», но осекся, услышав новые рокочущие голоса. Глянул через плечо ― из пещеры выходили жрецы. Целая дюжина: перламутровые вставки на их одеяниях сверкали в нежном утреннем сиянии, на шеях покачивались совиные черепа. Жрецы спешили, а взгляд Вальина сам все настойчивее искал среди скрытых капюшонами лиц знакомое.
– Мне… ― заговорил он неожиданно даже для себя, точно его что-то подтолкнуло, ― мне неудобно просить вас о том, что делают слуги, вы вправе отказать… Но отведите моего коня в замковые конюшни. А как прибудете, найдите пироланга Бьердэ и попросите приготовить для меня отвары, он знает какие. Что касается самого замка… как отдохнете ― оцените урон. Нужно что-то решать, нанимать кого-то заново, приводить все в порядок, не рассчитывая лишь на короля… Буду рад помощи; я не разбираюсь в таком.
Ему было неудобно распоряжаться; у него плохо это получалось даже с челядью. Кто он вообще, да и есть ли в его мыслях толк? Но барон оживился, как ни в чем не бывало закивал, уверил, что все сделает, и, тоже оглянувшись на жрецов, все же спросил:
– А вы пока не поедете? Неужели не устали?
Темные шли мимо, строем направляясь к такому же строю тонконогих вороных коней. Вальин все вглядывался в мужчин и юношей, не видел того, кого искал, и это не давало покоя. Он сам не осознавал почему. Они ведь попрощались, попрощались, как и подобало. Что за мальчишество, зачем ему последний взгляд в чужие глаза?.. Он почти злился на себя за непонятное смятение, но сделать ничего не мог. И, просто спеша остаться в одиночестве, сказал первое, что пришло в голову:
– Хочу… прогуляться. Мне нужно подумать и проветрить разум.
Знакомая фигура наконец показалась из пещер. Эльтудинн ни на кого не посмотрел, не пошел
