Славяно-русские древности в «Слове о полке Игореве» и «небесное» государство Платона - Леонид Гурченко

Готския красные девы – Можно считать, что это девы крымских половцев. Свое название готы-половцы могли получить от Крымской Готии. Со времени раннего средневековья в Крыму была известна архиепископия, а с конца XIII в. митрополия Готская, подчиненная Константинопольскому патриарху. Крымская Готия известна до середины XV в. Половцы подчинили Готию и получали с нее дань. Причем половецкие кочевья были в непосредственной близости от мест расселения готов в Крыму, которые в конце II в. с берегов Балтики переселились в Северное Причерноморье. И впоследствии, при уходе на Балканы, часть готов, видимо, осела в Крыму (Буданова, 1990. С. 72–82; Карсанов, 1992. С. 99–109). На Руси существовало мнение, что половцы – это готы. Должно быть, в связи с преданием о расселении готов в Северном Причерноморье. Так, например, Герберштейн сообщает: «Русские утверждают, будто половцы – это готы, но я не разделяю этого мнения» (Герберштейн, 1988. С. 165). Сказать, однако, в стиле древнегреческого «Здесь Родос, здесь и прыгай», нельзя – крымские половцы не участвовали в походе против войск Игоря, «поскольку они никогда непосредственно с русскими княжествами не сталкивались» (Плетнева, 1985. С. 251). Против Игоря выступили полки приднепровских, донских и поморских половцев. Последние консолидировались с донскими половцами. Их кочевья находились на берегу Азовского моря и Таганрогского залива. Донских и поморских половцев возглавлял хан Кончак из рода Шарукана (Плетнева, 1988. С. 30, 31).

И, тем не менее, «готские девы» – это девы не поморских половцев, как я подумал в моей книге «Русские древности «Слова о полку Игореве», изданной в 2004 г., и не крымских готов, несмотря на особый интерес, проявленный А. Н. Карсановым к теме крымских «готских дев» в «Слове о полку Игореве» – этому отождествлению мешает направление похода Игоря к Азовскому морю «поискать града Тмутороканя». Эти «готские девы» – девы русских «готов», обитавших в первые века на Таманском полуострове, где, по сведениям исследователей, в 30-х годах IX в. возник город Россия или Руссия в 54 км. от города Тмутороканя (это летописная форма, современная – Тмутаракань. – Л. Г.), на месте Голубицкого городища на юго-восточном берегу Азовского моря, и просуществовал до XIV в. (Десятчиков, 1998. С. 8–9).

Теперь мало что известно о готах на Таманском полуострове, и всё-таки сказать о них кое-что можно, хотя бы то, что в древности Таманский полуостров представлял собой архипелаг островов. В. Д. Блаватский предполагал существование трёх островов на месте Тамани: Фанагорийского, Синдского и Голубицкого. А. В. Куликов пришёл к выводу, что на Азовском побережье остров или полуостров образовывал Голубицкий останец коренного берега, северная граница которого проходила в 3, 5 км. от современного берега (Горлов, 1998. С. 60, 61; 63). В ряде арабских известий Таманский полуостров носит имя «остров руссов», а в русских летописях – «Тмутороканский остров». Византийский хронист X в. Лев Диакон называет Боспор Киммерийский родиной руссов.

Попытка увязать имя «русы» с ругами, которые могли появиться в Приазовье вместе с готами, натолкнулась на неодолимое сопротивление лингвистов, и главным образом, на исследования великого современного лингвиста О. Н.Трубачёва, который пришёл к выводу, что «переносы (имени русь) с севера на юг нам неизвестны да они и противоречили бы магистральному направлению исторического развития. С Юга на Север была перенесена и расширительно употреблена Русь северопонтийская, таврическая, придонская, приазовская – на Русь славянскую, в том числе днепровскую, и так – вплоть до «Руси» варяжской». «Двинувшись, подобно готам, на юг, руги с V века – на Дунае, то есть в центре Европы, что делало их хорошо известными в тогдашнем европейском мире» (Трубачёв, 1993. С. 43; 40).

Но мы всё-таки не хотим пройти мимо ругов, чтобы обратить на них внимание как на особый случай названия северо-западных руссов от ругов, пусть и не без влияния Юга. При этом опереться на то, как это было, точнее на то, как это сохранилось в Летописи.

Что говорит Лаврентьевская летопись? Афетово бо и то колено: варязи, свеи, урмане, готе, русь, агняне; галичане, волъхва, римляне, немци, корлязи, веньдици, фрягове и прочие, ти же приседять от запада к полуденью и съседяться с племянем Хамовым (ПЛДР, 1978. С. 24).

Ср. поясняющий перечень варягов в другом месте Лаврентьевской летописи, в «В лето 6370»: «Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии (варяги. – Л. Г.) зовутся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзии гъте, тако и си» (так и эти, русь, зовутся варягами. – Л. Г.) (ПЛДР, 1978. С. 36). Заканчиваются варяги на «агнянах». По-видимому, это англы Ютландского полуострова. Народ русь, таким образом, находится между готами и англами. Сделаем замечание относительно других соседей, показанных в Летописи, которые соседят с русью – это датчане (урманы-норманны) и шведы (свеи). Но в подлиннике Лаврентьевской летописи, имеющей многочисленные пропуски и ошибки, готы пропущены. Они восстанавливаются по другим летописям. К сожалению, это дало повод для недоумения «проницательному Шлёцеру», и он воскликнул: русь (руссы) «между датчанам и англичанами! Этого быть не может: они здесь вставлены…». Другой случай Шлёцера – это заподозренное им «разнословие» в словах «И идоша за море к варягом, к Руси». (Трубачёв, 1993. С. 47). Но если заменить «к Руси» на «из Руси», то картина, конечно же, меняется. Появляется намёк на среднеднепровскую Русь или ещё на более южную Русь, откуда будто бы выселилась эта подозрительная Русь. Бесспорно, что это не противоречит «направлению исторического развития», но не меняет дела в корне: Русь – всё равно варяги, размещённые Летописью между готами и англами Ютландского полуострова в соседстве с датчанами и шведами.

Если бы мы поддерживали точку зрения суетного лучшезнайства «славян» против «руссих», считая «призвание Руси» позднейшей вставкой, и, по остроумному замечанию С. М. Соловьёва, пытались вырвать первые страницы нашей Летописии вместе с «призванием Руси», то подлежала бы уничтожению и заключительная часть статьи под 6390 (882) годом: «И седе Ольг, къняжа в Кыеве… И беша у него Варязи и Словене и прочии прозъвашася Русию». А. А. Шахматов сделал примечание к словам «прозъвашася Русию», которое выявляет существенную идею «призвания»: словене, кривичи и прочие прозвались Русью после «призвания». Примечание меняет форму приведённого летописного предложения и возвращает ему первоначальное и действительное содержание: «вместо «прозъвашася» в Первой Новгородской летописи стоит «и прозвашася», что может быть, говорит Шахматов, первоначальнее» (Шахматов, 1916. С. 23–24, № 2–2). То есть: «И седе Ольг, къняжа в Кыеве… И беша у него варязи и словене и прочи, и прозвашася русию». А что это значит? Только то, что не следует повиноваться требованию «славян» вырвать первые страницы Начальной летописи, потому что и перед «прозвашася русью» – это местоимение анафористическое; употребляется без же и с же. Известный из предыдущего или последующего; тот, этот (Словарь. III, 1990. С. 436). То есть: «И сидел Олег, княжа в Киеве… И были у него варяги и словене и прочие, известные тем, что прозвались русью». Выходит, что по этой причине содержание предложений не позволяет заподозрить в них несуществующий без местоимения и смысл, будто бы варяги, словене, кривичи и прочие назвались русью в Киеве, куда они пришли с Олегом. Нет, чётко сказано: «известные тем, что прозвались русью» – в смысле: до того ещё, в Ладоге или Новгороде.

Ну, и кого теперь признавать под русью в ряду шведов, датчан, готов, англов, если не ругов? И это несмотря на установившийся обычай у исследователей проблемы варягов-руси ставить сторонников этой теории на место указанием на то, что они не оригинальны, потому что «эта догадка имеет почтенный возраст и порядочную историографию».

В конце I в. Тацит знал ругов на Левобережье Одера, готонов (готов) на Правобережье Вислы, венедов на среднем и верхнем течении Вислы. Во II в. готы двинулись из Прибалтики на юг. В составе готского союза двинулись и руги на юг. Но нигде не сказано, что руги вместе с готами пришли в Северное Причерноморье и в Приазовье, в том числе на Таманский полуостров. Однако только через три столетия, к V в., они осели на Среднем Дунае, где в 80-е годы V в. были побеждены римским полководцем Одоакром, которого тоже считают ругом, и расселены в Италии, где растворились среди местного населения. К VI в. места, где жили руги, и остров Рюген заняли славяне, и на них перешло имя ругов.

И тем не менее, мы не стремимся отождествить летописных варягов-русь со славянами с острова Рюген, пришедших вместе с Рюриком по призыву новгородцев. Хотя новгородцы позже обоснованно всё-таки стали считать, что «от тех Варяг прозъвашася Русь, и от тех словеть Русьская земля; и суть Новъгородьстии людие до дьньшьняго дьне от рода Варяжьска» (Шахматов, 1916. С. 368–369).

Признавать Рюрика и его братьев этническими славянами из Южной Прибалтики совершенно не обязательно, как не обязательно признавать, что призвали 62-летнего Рорика Ютландского, на котором остановились наши современные историки. Это мог быть 32-летний его племянник с родовым именем Рорик и его двоюродные братья Сивар и Трувар, племянники Рорика Ютландского (Исторический словарь, 1793. С. 160: «Рюрик, первый Князь Российский. Родился у Варяг в 830 году»; Перевезенцев, 2004. С. 35, 36: Генеалогическая таблица). Все они были датчане, но в их родословии были сильные славянские ветви. Кстати, по языку датчане скандинавы, однако антропологические данные относят датчан к короткоголовой славяно-кельтской расе. Но для нас не менее важно другое. Разве не нашёл А. В. Назаренко в своих фундаментальных исследованиях латиноязычных средневековых немецких источников, что термин Rugi применялся в западных источниках по отношению к Среднеднепровской Руси, начиная со времени княжения Олега и до XII в., как взятый в эти источники из жизни, а не как чисто литературный термин? В особенности он обращает наше внимание на «памятник уникальный во многих отношениях» – «Раффельштеттенский таможенный устав» 904/6 г., происходящий с территории восточнобаварского Подунавья, где «этноним Rugi был в ту эпоху термином живого языка». В «Уставе» есть упоминание о русских и чешских купцах: «Славяне же, приходящие (в Восточную Баварию, область маркграфа Арбо. – А. Н.) для торговли от ругов или богемов…» (далее идёт регламентация их торговли. – Л. Г.). Словоупотребление «Устава» «указывает на то, что имелись в виду конкретные люди, которые ещё носили это название» – Rugi (Э. Цёльнер отказался от предположения, что этот термин мог быть «антикизацией» реального этнонима «русь». – А. Н.) (Назаренко, 2001. С. 45, 46, 82, 84).