Небо Атлантиды (Операция «Форс-мажор») - Антон Первушин

С тех пор минуло пять месяцев, но Роберт Фоули, вернувшийся к работе в ЦРУ, уже не чувствовал прежней уверенности в правоте своего дела. Даже его измена (когда он скрыл от руководства Управления, что был завербован русской разведкой во время командировки в Мурманск[48]) поблекла на фоне того, что он узнал или о чём догадался по ходу экспедиции в Антарктиду.

Раньше Роберт сам себе казался беспощадным – то есть взрослым серьёзным мужчиной, руководителем, который без малейших колебаний пошлёт отряд спецназа или группу полевых агентов на верную смерть, если это нужно для выполнения задания. Однако несколько душевных потрясений подряд превратили молодого амбициозного «цэрэушника» в растерянного человека, потерявшего опору в жизни, а значит, не способного принимать решения. Наверное, именно так и становятся «идейными» предателями, вроде Кима Филби, но Роберт не хотел идти по этому гибельному пути. Он уже подумывал об отставке и годичном отдыхе вдали о суеты больших городов (компенсации, которую выплатило ЦРУ после экспедиции в Антарктиду, хватило бы года на три безбедной жизни где-нибудь на пляжах Флориды), когда вдруг получил моральную поддержку, причём с самой неожиданной стороны.

Независимый эксперт Джек Риан, подлинный статус которого в военно-политической иерархии был Роберту и по сей день непонятен, не забыл своего молодого спутника. Однажды он пригласил Фоули отобедать в «Адмирале Грире» и прочитал целую лекцию о том, что любой человек на протяжении отмеренного ему века проходит как минимум через четыре кризиса: подростковый, кризис «составления планов», кризис «переоценки планов» и кризис «осознания смерти». Переход через кризис на новый этап сопровождается обычно неким действием. Например, действие, после которого подросток становится мужчиной, называется «инициацией», и оно вовсе не связано с первым сексуальным опытом, как считают многие. Бывает и так, что подростковый кризис затягивается: вроде, глядишь, перед тобой тридцатилетний яппи: самостоятельный, богатый, современный – а на самом деле внутри сидит озабоченный подросток, для которого важнее всего на свете, что скажут о нём сверстники. В какой момент и какое испытание станет инициацией, трудно предсказать; для каждого конкретного человека это уникальное таинство, и смешно для осведомлённого наблюдать со стороны за ритуалами, которые устраивают различные братства и закрытые общества для своих неофитов и которые тоже по ошибке называются «инициациями».

Впрочем, речь в данном случае шла не о Роберте Фоули. Джек Риан был уверен, что Роберт уже миновал и подростковый кризис, и даже кризис «составления планов», который обычно наступает по завершении образования и не затягивается надолго. Однако теперь, по мнению Риана, его младший товарищ входит в тот возраст, когда пора задуматься о «переоценке планов».

«Это очень серьёзно, – говорил независимый эксперт. – Подобный кризис переживал Иисус Христос перед тем, как взойти на крест. Потому психологи называют это состояние души „мессианским периодом“. Я изучил твоё досье, Боб, а прибавив к нему то, о чём мы говорили с тобой на обратном пути, пришёл к выводу, что в ближайшие дни ты, скорее всего, подашь в отставку».

Да, поговорили они тогда изрядно. Спасательная экспедиция затянулась аж на месяц, и ещё месяц побитая армада ковыляла в Норфолк, волоча за собой обгорелый остов авианосца «Джон Ф.Кеннеди». Независимый эксперт и представитель ЦРУ оказались как бы не у дел, а потому, быстро составив отчёты, коротали дни в беседах, делились воспоминаниями. Выяснилось, в частности, что карьеру разведчика Риан начал со знаменитой в узких кругах операции «Зимняя орбита» – это была сложная многоходовая комбинация, проводившаяся ЦРУ в рамках информационной игры по программе СОИ. Для Риана она закончилась полным крахом карьеры, и никто не верил тогда, что у него получится стать незаменимым специалистом.

Из этого наглядного примера (о котором Риан напомнил Фоули во время обеда в «Адмирале Грире») вытекало со всей однозначностью: любой нормальный человек проходит раньше или позже через «переоценку планов», а значит, ничего страшного с Робертом не случится, в ближайшее время он оправится и вернётся в русло.

«Для кризиса „переоценки планов“ важно вот ещё что, – разглагольствовал Риан. – Человек не просто меняется, он формулирует для себя задачи и цели, намного превосходящие элементарное желание жить хорошо или жить лучше других, более далеко идущие, чем простое намерение делать свою работу и слушаться начальства. Перед человеком открываются горизонты, о которых он раньше и не подозревал. И при этом он сам волен выбирать, в каком направлении идти… К сожалению или к счастью, большинство выбирает семью: нарожать детей побольше и таким образом передать следующему поколению право выбора. Но ты ведь к большинству не относишься?»

Фоули при этих словах опустил голову, чтобы собеседник не заметил его смущения. У него действительно ничего не получалось с обретением семьи, все его знакомые девушки были слишком самоуверенны, чтобы разменивать карьеру на семейные ценности, – бедствие крупных городов, где все живут текущим моментом, практически не задумываясь о прошлом и будущем.

В итоге самозабвенная речь Риана свелась к тому, что он без обиняков предложил Фоули покинуть кресло руководителя отдела и перейти в подчинение к нему.

«Мне нужен толковый помощник и, может быть, ученик, – признался независимый эксперт. – Ты останешься в штате Управления, но будешь подчиняться только мне. Все вопросы о переводе на новую должность я утрясу сам».

«А чем я буду заниматься?» – спросил Фоули, ещё не веря своему счастью.

«Тем же, чем и я. Ты прекрасно знаешь, Боб, что в период внешнеполитических кризисов сразу появляется целая орава желающих решить все проблемы и за счёт этого выслужиться перед президентом. Мы создали огромное количество структур и ведомств, которые отвечают за то и за это, и все они претендуют на главенствующую роль, а потому конфликтуют друг с другом. Когда же начинаются по-настоящему серьёзные проблемы, времени на согласование позиций не остаётся – тут нужна небольшая группа аналитиков с опытом оперативной работы и без пиетета по отношению к тому или иному ведомству. По-моему, ты вполне созрел для такой работы».

Разговор за столиком в «Адмирале Грире» оказал на Фоули прямо-таки волшебное действие. Ему явно не хватало беседы в духе той, на которую записываются в очереди к психоаналитику, однако походы на сторону к такого рода специалистам были запрещены должностной инструкцией, а о штатных «душеведах» ЦРУ ходила плохая молва. А тут всё лучшим образом устроилось. Джек Риан не только помог Фоули избавиться от тягостных раздумий, но и предложил новую работу – куда более интересную, чем та, которой Роберт занимался до сих пор.

Первым заданием Фоули на новом поприще стала подготовка тайной встречи Госсекретаря США Мадлен Олбрат с неким Эйно Парве, занимавшим пост заместителя министра культуры Эстонской республики. Ритуальная служба Госдепартамента договорилась с этим эстонским чиновником, что Копьё Судьбы, ради которого разыгралась битва в Антарктиде, будет передано в целости и сохранности Госсекретарю в обмен на… В обмен на что именно собирается господин Парве вернуть похищенное им Копьё, Фоули так и не понял.

«Всё это из области иллюзий, – поморщившись, ответил Риан на прямо заданный вопрос. – Пустословие. Господа в Эстонии полагают, что мы признаем их „выдающийся вклад“. Мы его, конечно, признаем. Но более они ничего не получат».

О том, зачем вообще тратится столько сил и средств на поиски Копья, Фоули уже и не спрашивал. Догадывался, что внятного объяснения ему всё равно никто не даст, а потому пусть всё идёт как идёт. Если этим занимается сам Джек Риан, значит, этим нужно заниматься и ему.

И вот теперь они двое – «независимые эксперты» при Оперативном Директорате ЦРУ – сидели в VIP-зале Таллиннского аэропорта, ожидая, когда появится господин Эйно Парве. Заместитель министра культуры опаздывал, хотя обещался прибыть за час до самолёта, на котором летела Мадлен Олбрайт. Время шло, и Риан всё чаще поглядывал на часы. Когда до назначенного времени прилёта Госсекретаря осталось пятнадцать минут, Риан встал и направился в комнату дежурного. Вернулся он через три минуты и очень чем-то озадаченный.

– Опаздывает не только господин Парве, – сообщил он Фоули. – Наша леди тоже задерживается. Границу Эстонии её самолёт пока не пересекал.

– Что-то случилось? – предположил Роберт. – Изменились планы, а нас забыли поставить в известность?

– Что-то действительно случилось, – согласился с предположением Риан. – Но вот что?

Он открыл свой мобильный телефон и отсел в уголок, под декоративную пальму, чтобы спокойно поговорить. Риан сделал два звонка, послушал ответы операторов, известивших его, что абоненты недоступны, потом откинулся на спинку кресла, глубоко задумавшись.