Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская современная проза » Всемирная история болезни (сборник) - Олеся Мовсина

Всемирная история болезни (сборник) - Олеся Мовсина

Читать онлайн Всемирная история болезни (сборник) - Олеся Мовсина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 81
Перейти на страницу:

Я не посмела (и ни за что не посмела бы) попросить… Чтобы его вернули. Где-то у левого уха замигала мысль: вот и его я тоже не видела. Какой-то досужий дядька, развлекающийся сочувствием чужому горю, воткнулся мне в плечо:

– Молодой, а отчего умер?

Наших было немного. Кроме Вани ещё двое ребят, не помню, не важно. У Димы совсем никого не было, не знал никто.

На поминки я не пошла, знала, чем это закончится. Кто-нибудь из одноклассников коснётся заветного имени, имени, и меня потом дня два будет рвать воспоминаниями. Хотя уже и так…

– Мы с ним вместе работали, – не отставал от меня Ваня по дороге с кладбища. – Сначала по ларькам еду развозили, потом сами, потом думали – до магазина большого дорастём. Теперь вот и деньги, а делать ничего не хочется без Тёмы.

Я вспомнила, как Ваня в пятом классе делал деньги. Мы ещё смеялись, называя его мальчиком Бобби, который очень любил ДЕНЬГИ. Сначала он вкладыши от жвачек продавал, потом где-то саму жвачку доставать начал. Потом – боже! – хомячков разводить стал для продажи. Ему тогда парочку подарили. Он их в трёхлитровую стеклянную банку посадил, для пущего размножения. Якобы. Они и размножились. Помню, как он на переменах по всей школе эту банку таскал – а там кишмя кишит и давмя друг друга давит целая хомячья армия. Штук десять в одной банке. Продолжения не помню, продал он их или нет. Разве что сейчас спросить? Обидится, пожалуй.

И тут Ваня меня опередил, ударил похлеще хомячков:

– Тёма ведь и правда на след вышел. Он связался с той фирмой московской, в которую Дима ехал на работу поступать. Там ему кто-то под страшным секретом сказал, что это уже не первый случай: мол, едет к ним человек по официально утверждённому резюме, едет устраиваться на работу и не доезжает, погибает, как правило, в пути или…

– Ванечка, милый, позвони мне, давай в другой раз встретимся и всё обсудим. Вот мой телефон – и уже бегом от него к остановке. А он, а он мне вслед:

– Ты понимаешь или нет, дура, что и Тёму туда же засосало?

Нет, не понимаю. Лучше б денег предложил, как моей маме.

Уже в трамвае трясущимися руками достала телефон, чтобы звук ему вернуть, выключенный перед кладбищем. Однажды я видела сон, как будто мне на мобильный позвонила Анна Ахматова. И я ничуть там не удивилась, во сне, а зачем-то спросила, как принимает в Комарово МТС. Я гибель накликала милым, и гибли один за другим. Эта мысль мне уже не в первый раз светит. С ужасом думаю о Максимове.

Что это? Непринятые вызовы? А я и не слышала. Нажимаю привычную комбинацию кнопок, чтобы узнать имя или номер недозвонившегося мне человека. Тупо смотрю на экран своего телефона. Он показывает мне: ДИМА, одно только слово: ДИМА. Без номера. Без комментариев. Может быть, вы думаете, что у меня в записной книжке есть это имя?

А ночью ещё один сюрприз. Спать не могла, всё крутила, гоняла, переваривала в голове страннейшие события. Потом совсем уж страшно стало, включила свет и полезла за Шатобрианом, доставшимся по наследству от Тёминого дедушки. Откуда-то из междукнижья выскочило письмо от отца Вадима, я сначала ничего, а потом вдруг чуть не захлебнулась воздухом. Вспомнила: то письмо я Вадиму оставила, значит, это либо он мне его вернул незаметно, либо… Жутко было разворачивать. Это было другое, ещё одно, новое письмо от покойного отца Вадима.

Вадим:

Возвращался от неё утром спокойный. Уносил на щеке отпечаток «огурцов» с её наволочки. И больше ничего. На душе ничего. Проснулся первым, долго смотрел на неё. Отёкшую, бледную от ночного плача и сна. Пока она открывала глаза и осторожненько улыбалась, заготовил утреннюю фразу:

– Не хочу, чтобы ты привыкала просыпаться рядом со мной.

Агния удивилась:

– Невозможно отрубить голову, если, кроме головы, ничего нет.

Да, всё так. Лучше и не придумаешь. Нам никак невозможно. Вот и вчера. Вечером она опять завела свою шарманку о мёртвых друзьях и о своей вине перед ними. Сейчас уже точно не помню, но кажется, договорилась совсем до чёртиков. Что, мол, они все по-прежнему рядом и она их якобы чувствует. Я на это ей чуть ли не матерился, кричал, что они умерили, что их здесь больше нет. Меня ведь к Агнии потянуло за то, что она – самоё жизнь. А она что ни день – вытворяет такие разговоры. Ни флейта, ни водка не помогают. Мрачняк.

Села на диван у окошечка, ножки поджала, в сумерках причёска колокольчиком. Давай, говорю, лучше про своего таксиста-маршрутчика расскажи. Про Воскресёнка, что ли, про братьев-панибратьев. Ну соври ещё что-нибудь. Или, хочешь, я тебе. И больше уже не мог сдерживаться, дорвался до её губ. Она как-то истерично-радостно, взахлёб ответила. Сама почувствовала облегчение, что можно. Больше не говорить о смерти.

Потом вдруг в какой-то момент отодвинулась и себе не поверила:

– Вадим Георгиевич, это же невозможно.

– Всё возможно, студенточка моя.

И на ней уже почти ничего не было, и я вгрызался пьяными руками в её тельце. Но зазвонил телефон. Не зазвонил, заиграл. Её мобильный. Могильный, ибо заиграл он марш Шопена. И сразу похоронил восторг.

Агния тут же сделалась деревянной. Сказала в темноте:

– Это Мара. Её звонок.

Отодвинулась от меня, но к трубке не вставала. Я ждал, так мы и сидели, слушая похоронный марш, как дураки.

– Мара сама загнала мне эту музыку в телефон на своё имя. С юмором у неё всё в порядке, – и Агния стала одеваться, отрешённо, как зомби. Когда замолчал телефон.

Сначала я разозлился, ушёл на кухню курить. Ну вот, в коитус веки… потом понял, что правильно. Она вошла, босикомая, как бабочка, и предложила вызвать такси. Блузка не на ту пуговицу. А я своей верхней вообще не мог нашарить, оторвалась, наверное. Я снова растаял и попросился остаться. Пожалуйста.

Сошлись на двух условиях: я её не трону, а она не будет говорить о. И мы, как счастливая парочка, проболтали до четырёх утра. А потом я первым вырубился, а она ещё сидела рядом и тихонечко всхлипывала в темноте, я слышал сквозь сон.

От завтрака, конечно, отказался. Уходя, должен был что-то сказать и поэтому спросил:

– Почему же ты не подошла к телефону?

– Когда это у тебя пуговица оторвалась? – деловито поправила мне рубашку Агния. Как любовница с пятилетним стажем, прости господи.

Когда-когда… тогда!

Почему ты не подошла к телефону, я тебя спрашиваю?

Георгий Максимов:

Не бойся, не бойся. Я, как уже говорил, никогда у тебя ничего не попрошу. Просто надеялся, что ты мне поможешь понять. Это нам всем свойственно: когда происходит что-то странное, страшное, непонятное – тянемся в первую очередь к родному человеку. А главное – за объяснением – к человеку мудрому. Ты мне всегда казалась именно мудрой.

Родная, мудрая, не постигаю, что такое совершается в моей жизни. Сбывается, причудливое и нелепое, как сон.

Почему-то вспомнил сейчас взгляд своей собаки. Тогда, давно, ещё почти в глубокой юности у меня был щенок. Мы встретились с ним однажды на улице, и я взял его к себе безо всякой породы и родословной. И не переставал удивляться тому, какой он смышлёный и сообразительный. Пёс моментально усвоил то, что обязан знать домашне-городской зверь: соблюдать чистоту, тишину, сторожить от чужих, а хозяина слушаться и любить. У него был очень выразительный взгляд: хитрый и в то же время благовоспитанный. И только иногда. Как бы это сказать, иногда я замечал у него в глазах недоумение и тщетное желание понять, что происходит. К примеру, когда я при нём убирал постель, или закуривал, или, не знаю там, радиоприёмник ремонтировал, пёс смотрел на меня и не постигал. Не постигал, к чему эти мои действия, как они относятся к нему и что ему в связи с этим делать. И я ловил себя на мысли, что мы, люди, точно так же не постигаем большинства действий того высшего существа, которого называем Богом. Ну или каждый по-своему называет, но суть от этого не меняется. Нам кажется, что всё, что происходит во Вселенной, происходит для нас и ради нас, но какой смысл во всём происходящем и что с этим делать, мы – как вислоухие щенки – понять не можем.

Глупое сравнение, правда. Но именно теперь я чувствую себя абсолютно беззащитным перед этим своим изумлением: что такое жизнь и с чем её едят? И что такое смерть? Мне кажется, она ходит совсем рядом со мной, как будто заманивает. Она заставляет меня молчать на все обращения ко мне суеты, она, как незаконная женщина, прикладывает палец к губам, не позволяя говорить о сокровенном. Впрочем, я тебя, наверное, запутал, очень туманно говорю, не слушай меня, не верь.

Но если вдруг ты каким-нибудь шестым интуитивным чувством всё-таки поймёшь…

15. О любви

Агния:

Забыла, забыла, какая ты любимая. Правда, за эти месяцы забыла. Когда твой – обычно наглый – взгляд становится мягким и невыразительным, я одна знаю, какой ты глупый и беззащитный ребёнок. Не надо врать, не надо играть хотя бы со мной, я же все твои ходы на пол-аршина под землёй могу просчитать. Иногда не хочу, но могу.

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 81
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Всемирная история болезни (сборник) - Олеся Мовсина торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит